Парень-курильщик вскакивает, когда заканчивает работу. Я будто получаю удар хлыстом, так быстро скрываюсь из виду, продолжая заниматься собой. Каким бы привлекательным ни был мужчина, меня никогда не поймают на том, что я расслабляюсь и засматриваюсь.

— Должен ли я впустить Рэйвен? — спрашивает он. — Она мяукает за дверью.

— Нет, все в порядке. Она просто голодна. Я забыла наполнить ее миску для полуночного перекуса. Позволь мне закончить здесь, и я…

— Не беспокойся об этом, — вмешивается парень-курильщик, просовывая голову в дверной проем. — Продолжай делать то, что ты делаешь и не торопись. Я покормлю ее. Я полагаю, твой кошачий корм где-то в кладовке? — Он не дожидается ответа и убегает с глаз долой.

— Нет. Я имею в виду, да, это так, но я могу… — начинаю я взволнованно. Я закрываю свой увлажняющий крем и иду ловить его. Схватив его за руку, я не даю ему завернуть за угол, мое лицо сморщилось от раздражения. — Тебе не нужно кормить мою кошку. Я сделаю это. Мне понадобилась всего минута, чтобы закончить. Не утруждай себя.

Но он этого не понимает — или, может быть, понимает, и ему все равно — и настаивает, как будто он гребаный Ланселот, проклятый рыцарским долгом, пока не умрет. Он мягко разжимает мою хватку и растягивает губы в ободряющей улыбке.

— Все в порядке, правда. Это не проблема. Я должен был поиграть с обеими твоими кисками сегодня вечером, помнишь?

Вот так просто я остаюсь ошеломленной посреди собственного чертового коридора.

Этот парень что, тупой? Неужели он заменил свой мозг облаком дыма? Клянусь, он не смог бы вылить воду из обуви, если бы инструкции были написаны на подошвах. Как он этого не понимает?

Дело не в проблеме. Все дело в домашности всего этого. О неприкрытой фамильярности и любезности. О том, с какой легкостью мы встаем с постели и начинаем заниматься после-сексовыми делами после секса, как будто это обычное явление между нами, а не новый опыт.

Это тот факт, что нам не нужно было сообщать о наших делах, и мы все равно шли в ногу друг с другом. Он попросил полотенце и запрыгнул в душ, пока я ходила пописать, проверяя свои уведомления на унитазе, прежде чем стереть размазанный макияж. И когда он закончил умываться, мы поменялись местами. Но вместо того, чтобы заняться своей личной гигиеной, он занялся уборкой моей комнаты, как будто я не дала ему достаточно времени, чтобы сбежать во время моего принятия душа.

Разве эта ситуация не показалась ему необычной и ненужной? Или он настолько забывчив, что ему нужно, чтобы это дерьмо было изложено по буквам? Может быть, он серийный убийца. Но опять же, какой серийный убийца добровольно застилает постель и кормит кошку?

Держу пари, мне придется разыграть из себя сучку и вышвырнуть его вон. Не то чтобы я возражала разыгрывать из себя сучку. Из всех ролей, которые я беру на себя — дочь, подруга и стерва, — последняя, как утверждается, является моей самой естественной формой.

Может быть, мне следует позволить ему сделать несколько дел по дому, прежде чем я дам ему пинка…

Я заплетаю французские косы, когда входит парень-курильщик с двумя стаканами воды, Рэйвен плетется следом, задние лапы покачиваются из стороны в сторону, хвост высоко поднят от восторга. Мой засидевшийся гость надевает свою толстовку, лишая меня восхитительного вида на его мускулы.

Самое меньшее, что он мог бы сделать, это предложить мне усладу для глаз, раз уж он так решительно настроен меня разозлить.

— Я подумал, что тебе, возможно, понадобится немного воды после того, как ты так усердно поработала своими голосовыми связками ранее.

Перебирая пальцами свои пряди, я указываю на стойку.

— Ты можешь поставить это туда. Спасибо.

Он слишком внимателен. Настолько, что держит руку вытянутой, пока я не заканчиваю заплетать волосы и, наконец, не беру у него стакан. Прижав рот к краям, я делаю глоток, разглядывая его из-под ресниц. Трудно оценить, насколько он опасен, когда он одаривает меня глубокой улыбкой с ямочками на щеках, проблеск невинной радости сияет в его ярко-голубых глазах.

Ладно, может быть, он и не преступник. Но у него определенно есть несколько незакрепленных винтиков там, наверху.

Сила секса изумительна, осознаю я, думая о разнице между самоуверенным мужчиной, стоящим передо мной, и задумчивым, которого я встретила ранее.

Черт, должно быть, я прямо-таки вытрахала из него это отношение. Еще один навык, который я могу добавить в свое резюме.

— Итак, э-э, — осторожно начинает он.

Мое тело напрягается, опасаясь его тона.

— Я знаю, это немного странно спрашивать, поскольку мы не знаем друг друга, но было бы круто, если бы я остался на ночь? — Он чешет затылок, когда я не отвечаю, его взгляд отведен. — Я бы не спрашивал, если бы мне, типа, действительно не нужно было где-то переночевать.

Издевка клокочет в глубине моего горла. И… это не моя проблема. Я пригласила его потрахаться, а не переночевать у меня. Я не выражалась в этих терминах прямо, но они подразумеваются в соответствии с правилом шестьдесят девять в «Руководстве по знакомствам в колледже».

Я на пороге того, чтобы спеть «сайонару»^[9] Курильщику, безразличная к его просьбе, когда он поворачивается, чтобы, наконец, снова посмотреть на меня, уголки его губ опущены, глаза остекленели от нужды. Жалость бурлит во мне.

Ну, черт. Немного трудно быть стервой, когда ты внезапно начинаешь сопереживать. Я уже бывала в его ситуации раньше, когда переспала с кем-то, и по той или иной причине мне требовалось остаться с этим человеком на ночь, а не идти домой. И необходимость объясняться была самым худшим.

Я ему ничего не должна. Я знаю это. Тем не менее, часть меня склонна смягчиться, чтобы отплатить за доброту, оказанную мне в прошлом. Кроме того, он так мило попросил и был полезен, что я чувствую себя должной вознаградить его. Я не уверена, является ли его доброта уловкой, но у меня нет умственных способностей к психоанализу. Итак, я сдаюсь.

— Хорошо, но ты будешь спать на диване.

* * *

Раздается стук в мою дверь. Я поджимаю губы, чтобы удержаться от стона.

— Да?

Металлическая ручка лязгает и поворачивается. Дверь в мою комнату со скрипом открывается. Парень-курильщик просовывает голову в образовавшуюся небольшую щель, мягкое сияние света в коридоре создает вокруг него ореол.

— Можно мне поспать здесь с тобой?

Скажи «псих» прямо сейчас. Я сажусь, чтобы как следует разглядеть его, не мигая.

— Серьезно?

Он кивает и расширяет дверной проем, надув губы. Не будь я так раздражена, то нашла бы это очаровательным. Он сжимает запасную подушку, которую я любезно дала ему.

— Рэйвен продолжает прыгать на меня, так что я не могу уснуть.

Словно в подтверждение, мой питомец мяукает и с важным видом входит в спальню. Она запрыгивает на кровать с непревзойденной грацией, ложась на мои ноги, укрытые пуховым одеялом, затем сворачивается калачиком, прижимаясь ко мне всем телом. Парень у двери смотрит на мою кошку с явной завистью.

Я сдерживаю ухмылку.

— Вот. Проблема решена. Рэйвен будет спать здесь. Спокойной ночи.

* * *

На этот раз тише, раздаются три быстрых стука в дверь.

— Ты не спишь? — Он не столько шепчет, сколько тихо кричит.

Я готова храпеть сквозь эту ложь, но видео, которое я смотрю на своем телефоне, громкое, и, пытаясь уменьшить громкость, я делаю обратное, выставляя себя напоказ.

Будь я проклята. Отправьте меня прямиком в ад.

— Нет, — неохотно протягиваю я.

Он снова засовывает голову в мою комнату, выражение его лица еще более жалкое, чем раньше.

— Могу я тебе чем-то помочь?

Пристально взглянув, он кивает. Если бы он не был таким сексуальным или не был таким хорошим любовником, клянусь, я бы прямо сейчас заставила его спать на улице.

— Диван действительно неудобный. Ты уверена, что я не могу спать рядом с тобой? Я имею в виду, у нас уже был секс, и я обещаю, типа, не трахать тебя. Я не страдаю сомнофилией.