– Все будет хорошо! – Твердила она всякий раз, когда я жаловалась на глупого шефа или строгого мужа. С этими словами Марина поворачивала голову к свету. Будто подзаряжала свой оптимизм энергией дня. Чтобы на нем не сели батарейки. От этого ее лицо становилось ярче и светлее. Движения – плавными, а руки с тонкими запястьями – еще изящней.

– Ты главное, повторяй: «я – красивая, успешная женщина».

Мне это было не к чему. Убеждать себя в очевидном мне не хотелось. Зато она проделывала это упражнение уже 15 лет. С тех пор, как ее муж сбежал с официанткой из дешевого бара. И оставил на память Марине годовалую дочь.

С малым ребенком на руках было не до образования. И Марина освоила разные сферы деятельности. Работала продавцом, секретарем, курьером, уборщицей, почтальоном, санитаркой. Но когда знакомилась с молодым человеком, неизменно твердила:

– Я работаю генеральным директором фирмы.

Молодых людей это пугало, и они уходили, не спрашивая ее номер телефона. С годами Марина поверила в то, что она работает генеральным директором. И стала вести себя соответственно. Ездила на такси, покупала одежду в бутиках и посещала рестораны. Делала она это с барским размахом. Будто только что получила большое наследство. В ход шла мамина пенсия, алименты на ребенка и мизерная зарплата. Она спускала все за один день.

– Гулять, так гулять! – Высыпала она последнюю мелочь из кармана. В глазах – ни тени сомнения. Яркий огонь с искрами отчаяния. Как у азартного игрока, который делает последнюю ставку.

На следующий день – ко мне. С потухшим взглядом и непричесанными волосами. Вяло мешала сахар в чашке и грустно улыбалась. Рассказывала про ночь с брутальным мужчиной и строила планы на будущее с ним.

Но будущее с ним не наступало. С другим – тоже. И Марина нашла причину своих неудач.

– Все дело в шубе! – Срывала она голос в трубке.

– В какой шубе? – Не понимала я.

– У меня нет норковой шубы. А мужчины любят успешных женщин. Шуба – это признак успеха и благополучия. Вот куплю шубу, и тогда мне поверят, что я работаю генеральным директором.

Шубу она действительно купила. Для этого продала мамину дачу, папин мотоцикл и дочкин компьютер. Хватило на первый взнос, все остальное – в кредит.

С той поры она стала чаще забегать ко мне. Особенно по утрам. Жадно глотала завтрак и украдкой прятала в карман пакетики с чаем. Ловила мой взгляд и торопливо объясняла, что не успела купить чай. А дочка вернется из школы и попросит. Я нарезала толстыми ломтями колбасу и надолго уходила в другую комнату. Когда возвращалась, тарелка была пустой. Провожала ее до входной двери и опять возвращалась на кухню. Делала вид, что забыла угостить ее новым блюдом. То, что приготовила только вчера и закатала в банки. Салат из баклажанов с помидорами. Или грибы с кабачками. Она не от чего не отказывалась. Просто плотно прижимала к телу обвисшие карманы.

Вечером она, как солдат на посту, караулила меня у лифта.

– Ну, пойдем, ты ведь еще не видела. – Настаивала она.

И я – прямиком – к ней. Маринка сразу преобразилась. Подпрыгнула, как первоклассница, на одной ноге. Подбежала к шкафу и прижалась к нему, широко разведя руки в стороны. Будто обнимала. Потом медленно, закусив губы, открыла дверцы. Перебрала пальцами все плечики и вынула на свет свою зачехленную мечту.

– Смотри, смотри! – Не оборачиваясь, вытянула она в мою сторону руку. И осторожно, как новую куклу, уложила на кровати свою шубу. Я покорно подошла ближе. Она медленно расстегнула на чехле молнию. И освободила «норку» из временного заточения. Потом поднесла ее к люстре и держала на расстоянии вытянутых рук. От яркого света мех переливался и менял цвет. С темно-коричневого на бежевый.

– Какая красота! Видишь!

Я видела другое. Как Маринка на мгновение застыла. Мускулы лица стали неподвижными, как на фотографии. Тело – как мраморное изваяние. На мгновение – ни шепота, ни шороха.

Она нежно, как мать – кудри ребенка – погладила блестящий мех. Спрятала в нем свое лицо и шумно вдохнула резкий запах средства против моли.

– На что ты собираешься жить? – Попыталась я вернуть ее на землю.

– Будет день, будет пища. – Философски изрекла она и спрятала шубу в шкаф. Постояла, прижавшись к нему, будто боялась оставить пост стратегического назначения. Долго не закрывала дверцы.

– Мама, мне завтра надо на учебники сто рублей сдать! – Вбежала в комнату дочка Марины – Ася.

Марина нехотя отошла от шкафа. Провела ладонями по лицу. И дернула головой, чтобы смахнуть оцепенение.

– Я же вчера тебе денег давала, – ответила мать.

– Вчера я отдала долг за бассейн. А что на обед, опять макароны? – Ася стояла в дверном проеме, как строгий судья. И укоризненно смотрела на мать.

Мне стало неловко участвовать в этой семейной сцене.

– Ася, пойдем ко мне. У нас с завтрака котлеты остались, накормлю тебя.

– Котлеты?! – Обрадовался ребенок.

– Ты не против? – Спросила я для приличия. Хотя точно знала, Марина против не будет. Будет – «за».

– Скорей бы зима. – Вместо ответа томно вздохнула она. – Быстрее бы обновить шубу.

Ася ела жадно и много. Было видно, что мясных продуктов она не пробовала давно.

– А можно я за компьютером посижу? – Спросила она, довольно поглаживая живот.

Я вернулась к Марине. Она так и не сошла с места: сторожила свою исполненную мечту.

– У тебя есть деньги на учебники?

– Нет, – виновато опустила она глаза. Я хотела у тебя занять. Я знаю, много тебе должна. Но вот когда я стану генеральным директором…

– Марина! – резко оборвала я ее.

– Не веришь? – Рванулась она ко мне.

И она стала генеральным директором. После того, как продала старый гараж. Заплатила за оформление документов и сняла квартиру. В выходные пригласила меня на презентацию своей фирмы. Под названием «Монолит».

Квартира находилась на втором этаже жилого дома. Просторная, с квадратной кухней и большим санзулом с окном в полстены. На окнах – цветные занавески, на полу – истертый до проплешин коврик. В каждой комнате – по широкой кровати. На офис это помещение не походило. Больше на тайный дом свиданий.

– А чем твоя фирма занимается? – Спрашиваю, устраиваясь на кровати.

– Углем, – голосом преуспевающего бизнесмена ответила она. Уверенно и агрессивно.

– Каким углем?

– Обыкновенным, который в шахте добывается. У меня посредническая фирма. Я буду продавать сырье за рубеж.

– Но ты же в этом деле ничего не понимаешь! И потом твой офис на серьезный разговор не располагает.

– А мне и не надо. Я буду представляться мужчинам главой фирмы, приводить сюда, а дальше сама знаешь. Они перед моими чарами не устоят. И могут предложить вступить со мной в долю. А если не получится в деле… Ну и что? Раньше я спала просто так, а теперь за дело.

– У тебя очень оригинальный бизнес-план, – резюмировала я. И надолго потеряла желание с ней общаться.

Ее «Монолит» рассыпался через три месяца. Наверное, не нашлось желающих продавать уголь через постель. И еще вносить за это ежемесячную арендную плату.

Но Марина не отчаивалась. Убеждала меня, что у нее все будет хорошо. И она обязательно развернется. Разбогатеет и расплатится за шубу. А ее дочка будет учиться в Оксфорде. И она обязательно купит новый дом на Майяме. Или на худой конец в Испании. Спрашивала, как я смотрю на то, чтобы провести отпуск вместе. Я смотрела на это с большой долей скептицизма. И напомнила, что ей через 3 месяца стукнет 40 лет.

– Ну и что? – Пожала она плечами. – В 40 лет жизнь только начинается.

Я обернулась. На залитой вином скатерти подсыхал тонко нарезанный хлеб. Покрывался коркой, как отчаянием – надежда.

День не задался с самого утра. Я была на месте в точно назначенное время. В 9-15. На скамейке перед отелем. Только закинула одну ногу на другую, как подъехал микроавтобус. Мягкий щелчок двери – и передо мной – сбитая фигура водителя.