Я стонала, а мои ногти чертили алые полосы на его лунно-белой коже. И каждый мой всхлип он снимал поцелуем с моих губ.

Слившись воедино в любви, мы жили и дышала в едином поцелуе. Растворялись друг в друге и не желали разомкнуть наши объятья ни на миг.

Мы двигались в одном ритме, по первобытному бессовестные и жадные, разгоряченные и ненасытные.

И даже когда ослепительное наслаждение обрушилось на нас, мы не расплели сплетенных пальцев.

Наверное, в этот миг и смерть не разлучила бы нас…

Ничто в мире не разлучило б.

— А что дальше, Феланор? Как нам теперь жить?

Мы лежали, тесно обнявшись, накрывшись старым покрывалом. Феланор ласково гладил мою спину и время от времени касался моих волос губами.

— Теперь, — произнес он со вздохом, — будет все по-другому.

— По-другому? — встрепенулась я. — Отчего? Что произошло?!

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— А сама ты не понимаешь? Не чувствуешь?

— Что, что я должна была почувствовать?!

Феланор снова коснулся моего лица ладонью, нежно, трепетно.

— Городская стража видела вас с Карлом?

— Ну, конечно, — ответила я. — Они и разрешили нам с Карлом тут остаться, потому что он полукровка.

— Он-то да. А ты?

— Но я же его служанка…

Феланор прикрыл глаза и беззвучно рассмеялся.

— Тот, в ком нет эльфийской крови, был бы выдворен обратно. Посадили б на повозку и вывезли б за стены города, в квартал, где люди живут. Но тебя же не выгнали?

— Нет, — я была озадачена. — Но во мне нет эльфийской крови! Посмотри на меня, Феланор! Ни единой черты! Ни волосы, ни уши, ни глаза — ничего на эльфов не похоже! Я всю жизнь прожила в городе людей. Не может быть во мне крови эльфов!

Или я чего-то не знаю о Адели?..

Глаза Феланора смеялись.

— А если подумать? — произнес он лукаво.

— На что ты намекаешь? — удивилась я. — Скажи уже прямо!

Феланор рассмеялся и привлек меня к себе.

— Адель, мы с тобой лежим в постели, — сказал он. — Только что занимались любовью. И ты не понимаешь, откуда в тебе может быть эльфийская кровь?

Я замерла, словно громом пораженная.

— Стража ведь освещала вас фонарями? — уточнил на всякий случай Феланор.

— Н-н-ну да, — еле произнесла я.

— Тогда ошибки быть не может, — весело ответил Феланор. — Ты носишь моего ребенка под сердцем. Он защитил тебя. Он не позволил тебя выгнать из города.

Вот это новость!

От этих слова Феланора я даже дышать перестала, что там уж говорить!

— У эльфов дети родятся только по большой любви, — продолжил Феланор, крепче меня обнимая. — Дети — это значит, что я принял тебя всем сердцем. А значит, и город должен принять. Вот что значит — теперь все должно быть иначе. По-другому.

Он замолчал.

— Но Феланор, — робко произнесла я, кое-как оправившись от шока. — Ты же ушел отсюда. Оставил этот город. А я вовсе не хочу принуждать тебя к тому, чтобы ты тут жил, если тебе самому этого не хочется.

— Дело не во мне, — ответил мне Феланор. — Дело в ней. В той, в которую я был влюблен. Ее город не принимал. Детей она не хотела, а иначе ей никак не доказать было, что я ее принял. И что помыслы ее чисты, и движет ею только любовь. Но ты… ты приняла меня так же, как и я тебя. А значит, ничто нам не может помешать жить здесь. К тому же, ребенок — это большая ответственность. Когда дело касается продолжателей рода, нашего будущего, места гордыне не должно быть. Ради детей можно, да и нужно менять свою жизнь. Негоже жить в одиночестве, в лесу, подвергать детей опасности. Эльф с лесом договорится, но с дурными людьми, с разбойниками — не всегда.

У меня даже дух захватило.

Одно дело — встретить красивого охотника, пусть даже и эльфа, и жить в городе людей, в простом доме. Вести хозяйство и держать таверну.

И совсем другое дело — оказаться в Белом Городе, где каждый знает, что Феланор — принц и правитель…

А я, тогда получается, буду его… принцессой?!

Хорошенький поворот, нечего сказать! Принцесса с поварешкой!

Да еще и ребенок…

Нет, я знала, что такое случается. Вероятно, даже была готова. У Адель с ее муженьком — кстати, как там его зовут? Не припомню, честное слово! — об этом не было разговоров. Если б она забеременела, это было б естественно, и никого б не удивило.

Но забеременеть от принца…

Ой, мамочки!

— Пойдем ко мне, — весело и вопросительно произнес Феланор.

— К тебе… куда?

— В мой дом, — ответил он.

— Во дворец, ты хотел сказать, — уточнила я.

Он кивнул.

— Но подожди! — всполошилась я. — Я же не могу! Я же Карлу обещала тут все отмыть и отчистить… И он волноваться будет, что я так долго не возвращаюсь!

Феланор расхохотался.

— Адель, — мягко сказал он, отсмеявшись. — Но ведь сюда можно отправить десяток, два десятка работников. И они не только отмоют тут все, но и подлатают крышу. Покрасят двери. Принесут новую посуду и новую мебель в комнаты. Они сделают это намного быстрее тебя. Тебе не придется больше работать метлой и тряпкой. Тем более в твоем положении. Не забывай — ты теперь не одна. И тебе нужно бы поберечь себя!

Я задумалась.

— А чем же я буду здесь заниматься? — спросила я. — Что, гулять по эльфийским садам в красивом платье и нюхать цветы?

— А ты против? — усмехнулся Феланор.

— Нет, я не то, чтобы против… — поспешно ответила я. — Но вдруг я заскучаю? Я хотела бы чувствовать себя нужной. Работа делает меня уверенней в себе.

— У тебя появится много обязанностей, не переживай, — уверил меня Феланор. — К тому же, кажется, ты хотела отдать Карлу Дар. Или уже передумала?

— Ты думаешь, я без Дара ничего не стою? — искренне возмутилась я. — Без Дара я разве что не смогу раздобыть коньяка. Но приготовить-то вкусное блюдо всегда смогу! Кстати, что там с этой водой из Источника Мудрости? Можно ли раздобыть ее как-то поскорее?

— Это тоже не так просто, — ответил Феланор. — Я должен убедить Источник, что мы задумываем благое дело. Иначе он воды просто не даст.

— Даже так?

— Очень строго. Источник Мудрости — это высохший колодец. Воды там нет ни капли. Она вся ушла глубоко в недра. И даже трудолюбивым гномам не достать ее, сколько б они не бурили землю. Но если он поверит в твои слова, в твои намерения, он даст этой воды. Сам.

Я лишь покачала головой. Надо же, как все у них сложно!

— Магия должна быт надежно защищена ото всех. Не только в сердцах людей горит жажда, и амбиции не чужды никому. Ну, так что? Идем ко мне?

Наверное, надо было тотчас согласиться.

Но я помнила о Карле. И думала, что он переживать будет.

Написать ему послание было не на чем. И я решила сходить обратно, буквально на несколько минут.

Просто предупредить его о том, что встретила Феланора. И что таверну его будут прибирать другие люди. А может, и не люди вовсе.

Наскоро одевшись, прихватив

— Я скоро! — сказала я Феланору на прощание, поцеловав его. — Ты же дождешься меня? Никуда не уйдешь?

— Обязательно дождусь, — уверил меня Феланор. — Вероятно, всего-то и успею, что послать за людьми, чтоб они тут начали приводить все в порядок.

На том мы расстались, и я по Тропе перешла в старую таверну Карла.

В городе людей было уже темно, ночь опустилась на землю.

Это в Белом Городе я этого не заметила. Там всегда было шумно, горели огни.

А в нашей таверне было тихо.

Усталый Карл и его верная помощница Тильда намывали посуду.

Бъёрн, ворча себе под нос, как недовольный медведь, со звоном подметал какие-то осколки и обломки на полу.

Они были так заняты, что не обратили внимание на то, что я спустилась сверху, а не пришла через двери. Видно, хотели как можно скорее все прибрать, успеть до моего прихода.

Чтоб не расстраивать.

Но не успели.

Увидев это, я так и опустила руки.

И корзинка с пустыми горшочками едва не выпала из моей ладони.