Он заметил влажный блеск в глазах Линдемана, когда тот горестно оглядывался по сторонам.

— Он больше никогда не полетит, — сказал Линдеман.

Эверс не винил его за то, что тот был готов расплакаться. Это было тяжело для мужчины — полжизни лелеять мечту, а потом вот так её разрушить. Мечтать стать Колумбом новой галактики, вложить в это всё, что у тебя было, отважиться на любой риск — и затем, обнаружив, что ты не был и никогда не будешь первооткрывателем, вернуться и закончить своё путешествие вот так…

— Ну и чёрт с ним, — намеренно резко сказал Эверс. — Мы тоже никуда больше не пойдём, если только не уберёмся отсюда побыстрее.

Как бы в подтверждение его слов, откуда-то сверху донёсся приглушённый, разрывающий комнату звук «Б-Р-РУМ — БУМ» быстро идущего корабля.

— Они приземляются! — воскликнул Строу.

— Не в этих зарослях, — возразил Эверс. — Но они будут продолжать кружить над местом, где мы разбились, пока будут связываться с Шайлером. Скоро здесь появятся люди. Вперёд!

Он вытолкнул Линдемана, а затем Шарр и Строу наружу через дыру в корпусе. Потом остановился, чтобы захватить три энергетических пистолета, и долго шарил в рундуке, пока не нашёл их.

Протиснувшись через пролом, он спустился на три фута и, добравшись до земли, огляделся в тёплой, влажной темноте.

У Аркара не было луны, и лишь слабый звёздный свет просачивался сквозь могучие ветви над головой. «Феникс», кувыркаясь по лесу, налетел на скопление стволов, похожих на стволы могучего баньяна, с огромными ветвями и листвой в сотне футов над их головами. Корабль сломал хребет об эти массивные стволы.

— Почему-то пахнет сиренью, — пробормотал Строу, и Эверс мгновенно узнал витающий в воздухе навязчиво-сладкий аромат.

— Так вот что это такое! — сказал Линдеман, кивая в сторону колоссального дерева.

— Сирень? С ума сошёл? Почему…

— Шайлер посадила в Аркаре земные растения, которые в этой химически иной почве превратились в гигантов, — принялся объяснять Линдеман. — В то время в теленовостях много писали об этом. У большого человека должны были быть самые большие цветы — чёрт бы его побрал.

— Прекратите болтать и двигайтесь! — в отчаянии сказал Эверс.

Он схватил Шарр за запястье и потащил её прочь от разбитого корабля. Линдеман и Строу последовали за ними.

Рёв невидимого корабля-шершня, пролетавшего над высокими ветвями, придал ускорение их движению. Выйдя из тени гигантской сирени, Эверс быстро изучил звёзды. Он запомнил их расположение перед катастрофой и, как ему казалось, знал направление, в котором находился частный космопорт Шайлера.

Он раздал оружие, которое прихватил из корабля, Шарр, Линдеману и Строу.

— Оружие, — с горечью подумал он, — Которое они взяли с собой, чтобы защититься от опасностей Андромеды.

— У нас не так много времени, — сказал Эверс. — Эти пилоты вышли на связь с базой Шайлера в ту же минуту, как мы потерпели крушение — прямо сейчас сюда направятся люди.

— Но тогда, если мы пойдём к базе, мы наткнёмся прямо на них! — возразила Шарр.

Строу поддержал её:

— Она права, Вэнс.

Эверс в ярости огрызнулся:

— Ты думаешь, я этого не знаю? Вот почему мы должны поторопиться, если хотим иметь хоть какой-то шанс.

Он пошёл вперёд, ведя их за собой. Почти сразу же они оказались в зарослях десятифутового тростника, росшего так близко друг к другу, что иногда им приходилось протискиваться между отдельными растениями. Потрясённый, Эверс внезапно осознал, что высокий тростник на самом деле был обычной земной травой. Всё здесь было земной растительностью, впавшей в гигантизм. Местная растительность Аркара давным-давно погибла из-за нехватки воды, и прихотью Шайлера, когда он засевал планету после обеспечения её водой, было привезти все семена с Земли.

Эверс высматривал в темноте впереди ещё деревья. Он не думал, что у них много времени. Он не знал, как далеко впереди особняк Шайлера и космопорт, но он не мог быть очень далеко.

Во влажном воздухе откуда-то справа до него донёсся тяжёлый аромат. Он изменил курс в том направлении. Перед ним высилась роща шестидесятифутовых деревьев, жёстких и угловатых, со стволами, густо утыканными шипами длиной в фут.

Строу втянул носом воздух и прошептал:

— Будь я проклят, это розы.

— Мы взберёмся на них, — быстро сказал Эверс. — Если нам повезёт, они пройдут под нами. Эрик, ты и Шарр идёте первыми. Я помогу подняться Строу.

Подъём обещал был быть лёгким. Шипы располагались довольно близко друг к другу и образовывали хорошую лестницу вдоль всего огромного ствола. Линдеман исчез в темноте, и Шарр последовал за ним, как кошка. Но Строу, наполовину потерявшего способность хвататься за шипы, было тяжело лезть с одной рукой, и Эверсу пришлось карабкаться рядом, чтобы поддержать его.

Они добрались до развилки, находившейся в двадцати футах от земли. Она была достаточно большой, чтобы вместить их всех, если они поплотнее прижмутся друг к другу. Не осмеливаясь сейчас заговорить, Эверс объяснил всё своим спутникам жестами, и они устроились там.

Он чувствовал тепло Шарр рядом с собой. Она не дрожала, но учащённое биение её сердца прекрасно доходило до него. Он испугался, что у неё сдадут нервы, и ободряюще похлопал её по руке. Она издала тихий звук, похожий на негодующее фырканье.

Усыпляющий, тяжёлый аромат струился на них сверху, и он мог разглядеть очертания гигантских цветов там, наверху, на фоне звёздного неба.

Шарр прижалась к нему. Её слух был чутче, чем у него. Прошло несколько мгновений, прежде чем он услышал приближающиеся шаги.

Эверс посмотрел вниз. Идущие люди не пытались соблюдать абсолютную тишину, но и не производили лишнего шума. Они выстроились в шеренгу на расстоянии десяти футов друг от друга и двигались в том направлении, где лежали останки корабля, светя фонарями то в одну, то в другую сторону.

Шли они быстро и через минуту миновали заросли гигантских розовых деревьев. Эверс подождал, пока их огни скроются из виду, а затем прошептал:

— Когда они обнаружат обломки и не найдут в них нас, они быстро рассредоточатся по округе. Поторопитесь!

Они двинулись вперёд и вышли на поляну среди гигантской растительности. Линдеман споткнулся о шатающийся камень, и тогда Эверс увидел, что вокруг них низкие, древние, осыпающиеся стены из тёмного камня, изъеденные временем так, что от них остались только обломки. Он знал, что это были руины строений давно исчезнувшего народа древнего Аркара, жалкие осколки наследия людей, канувших в лету много веков назад. Но у него не было времени проникнуться всем этим пафосом, он чувствовал себя слишком голым и незащищённым на этом открытом месте и поторапливал остальных идти вперёд.

Десять минут спустя они вчетвером присели в глубокой тени больших, с густой кроной деревьев, которых Эверс посчитал пионами, и принялись внимательно изучать открытое пространство.

Здесь был настоящий нервный центр огромной промышленной империи. По всей галактике были разбросаны огромные рудники, плавильные заводы и космопорты «Шайлер Металс». Но здесь, на этой частной планете, была резиденция человека, который и был «Шайлер Металс». Самого сказочного особняка не было видно. Но зато был виден космопорт, который его обслуживал.

Он был слишком велик, этот космопорт. Слишком велик для нескольких частных яхт. Там были доки для десятков кораблей, с причалами, кранами и рабочими ямами. В пяти из них в ночи возвышались звёздные корабли, и они тоже были слишком большими для обычного частного использования. Между доками и четырьмя беглецами находились тускло поблёскивавшие в свете подвесных криптоновых дуговых фонарей большие металлические склады.

С дальней стороны доков до них доносились звуки какой-то деятельности. Некоторые были обычными звуками, которые производят люди, работающие с инструментами и машинами на кораблях. Но были и другие, более тяжёлые, лязгающие звуки, которые Эверсу не понравились. Он надеялся, что у Шайлера здесь нет Работников. С обычными людьми они ещё могли справиться, но Работники — это другое дело.