«Я не хочу умирать. Я не готов!»

Нищий снова поднял руку, и он зажмурился…

…от яркого света, который охватил все тело Владимира Благовещенского. Учитель словно превратился в кокон из раскаленной добела стали. Странник отвернулся, протирая глаза. Он на секунду ослеп, словно ему направили в лицо мощный прожектор. Огромная волосатая туша на растопыренных в разные стороны паучьих ногах поднялась над обочиной дороги. Килар различил бледный уродливый контур, увидел перед собой зубастую пасть, поднял ружье и выстрелил в упор.

Он...

...услышал снаружи хлопок выстрела, потом жалобный звериный визг и еще один выстрел. Нищий тоже прислушался.

Дверь распахнулась. Косые струи дождя окатили затылок Алексея и смыли оцепенение. Он уперся ногами в плинтус и подался в сторону.

На пороге стоял Владимир Благовещенский в окровавленном плаще. Его оторванная левая кисть болталась на нескольких уцелевших хрящах. Сквозь клочья одежды проглядывали голые ребра. Нога тоже была вся в крови. Он бросил разряженную винтовку и сжимал в правой руке большой металлический крест. Учитель истории стал похож на экзорциста, вступившего в смертельную схватку с бесами.

Нищий вытаращил глаза и попятился.

— Нет! Только не Уравнитель!

— Прочь отсюда! — Благовещенский кивнул Алексею через порог. — Замолви за меня словечко, когда доберешься до своего небесного града.

Он проделал пальцами несколько быстрых манипуляций над металлическим крестом, и тяжелая болванка в его руке полыхнула белым пламенем.

— Нет! — Завопил Нищий, прикрываясь рукой.

— Да! — крикнул Алесей и кубарем выкатился наружу.

Он не стал оглядываться, хоть ему и хотелось это сделать. Хотелось последний раз заглянуть в глаза Владимира, спросить, почему он все это сделал, зачем пожертвовал жизнью. Зачем и ради чего. Он бы с удовольствием посмотрел, как умирает Нищий. Вместо этого, Алексей вскочил на ноги и бросился бежать.

За спиной возник быстро нарастающий гул, словно включили гигантский вентилятор. Ярчайшая вспышка озарила поля на километры вокруг. Раскаленный ветер сшиб Алексея с ног. Вокруг сыпались горящие обломки. Он поднялся, оглушенный взрывом, и побежал дальше, опережая собственные ноги. В конце садовой дорожки он перепрыгнул через обнаженное тело Михаила Пантелева. Старик лежал, раскинув руки, с двумя пулевыми отверстиями в груди. После смерти Зверь снова стал человеком.

Он оглянулся, только выбежав на дорогу за воротами товарищества. Дом позади него превратился в огромный факел. Веранда просто исчезла, растворившись в беснующихся языках пламени. Пылающий мусор разбросало на несколько десятков метров. От него уже загорелись навесы и дровяной сарай. Дождь пытался загасить огонь. Адское пекло сопротивлялось, превращая потоки воды в облака пара. Ему показалось, что из багрового зарева поднимается огромная черная фигура в плаще и шляпе и протягивает к нему руку, сотканную из дыма.

Алексей бросился прочь. И пока он бежал, разбрызгивая лужи, в сторону своего участка, проливной дождь перешел в град. Тяжелые льдинки размером с мелкую гальку ударяли его по голове, отскакивали от спины, выбивали брызги из промокшей насквозь кожаной куртки. Он забыл о своей машине на лесной дороге (Алексей вспомнит о ней спустя полтора часа, когда на место прибудет милиция и пожарные), забыл о Владимире Благовещенском, принесшим себя в жертву неясной, загадочной цели. Он бежал все быстрее, задыхаясь и скользя в грязи, стремясь убежать как можно дальше от пережитого безумия и от смерти, почти накрывшей его своим плащом.

Град продолжал выколачивать воду из одежды Алексея, а он мчался все быстрее, словно пытался опередить собственную тень…

…Килар выстрелил прямо в крокодилью морду, разорвав ее на части, превратив в бесформенное красное месиво. Голова хищника исчезла, выплеснув в пустоту фонтан серой слизи, крови и мозгов.

Дохлая туша ударилась о борт «девятки», и автомобиль закачался. Когти оставили на обшивке четыре параллельные борозды — как шрамы на спине Килара. Странник бросил винтовку на пассажирское сидение и успел заметить, как началось обратное превращение чудовища в человека. На пороге смерти все принимает свое истинное лицо. И Михаил Пантелеев тоже становился самим собой. Смерть не приемлет ложь, так же как тьма не приемлет свет, а любовь — измену.

«Теперь вы знаете правду, Алеша», — звучало в ушах Килара, — «Как жаль, что мы не можем это обсудить…»

Белое сияние плавно померкло. Странник обернулся, все еще не вполне доверяя собственным глазам. Готов ли он был к тому, что увидел? Когда такие вещи происходят, в них никогда не получается уверовать на сто процентов. Можно приводить тысячу аргументов и неоспоримых фактов, можно пощупать все собственными руками, но разум, вопреки очевидному, все равно отказывается воспринимать это как реальность.

Владимир Благовещенский лежал на земле в своей изорванной, грязной одежде. Лежал, прикрыв глаза, и мирно спал. Он по-прежнему был с ног до головы залит кровью, но страшные раны исчезли без следа. Даже оторванная нога оказалась на месте. Чудо было абсолютным, безупречным, и от этого еще более невероятным. Оберег тоже исчез, выполнив одно из своих бесчисленных предназначений. В прошлый раз он отнял жизнь у Нищего, явив грозную силу разрушения. Теперь эта сила вернула жизнь.

Килар прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Удивительно, но он добился, чего хотел. Его действия изменили будущее.

Он подхватил Благовещенского подмышки и в два приема затащил его на задний диван машины. Потом нырнул за руль, включил двигатель и отъехал назад, выбрасывая из-под колес струи грязи и липкой дождевой воды.

Алексей почти развернулся, когда Нищий выскочил из леса, и бросился на дверь машины, пытаясь пробить стекло костлявым кулаком. Килар увидел потоки блестящей мерзости, вытекающей из перекошенного лица. Множество мелких живых существ — жуков и червей — ползали и копошились в рыхлом, ноздреватом мясе. Килар надавил на газ всей ступней, проехал около пятнадцати метров задним ходом, потом переключился на первую передачу и послал машину вперед, как летчик, идущий в лобовой таран.Нищий вскинул руку, и тело Алексея сковало параличом. Но нога осталась на педали, и разогнавшаяся «девятка» сбила Нищего на скорости более семидесяти километров в час. Удар. Брызги водянистой слизи на ветровом стекле и вскинутые вверх тощие кисти рук. Враг исчез под днищем машины, смешавшись с дорожной грязью. Странник дал по тормозам, поставил машину на ручник и вышел наружу, перезаряжая ружье. Нужно поставить точку, нужно быть уверенным до конца.

Он оказался прав: изломанное, тщедушное тело попыталось подняться. Странник не присматривался к нему, не стал выдумывать пафосные фразы. Он подошел вплотную, приставил стволы к затылку Нищего и молча нажал на спуск. Голова разлетелась в клочья как спелый арбуз. Тело мешком повалилось в лужу.

Вот так. Теперь действительно кончено. Его миссия здесь почти завершена. Почти. Осталось отдать долги и сделать самое главное.

Странник остановился возле бревенчатого домика лесничего. Игнат Витюхов ждал его, скорчившись под козырьком веранды. Он почти непрерывно кашлял от сырости. Килар не был уверен, что застанет его здесь, но подозревал, что так будет.

— Его больше нет? — спросил Витюхов, когда Килар вылез из кабины, — Только скажите мне, что его больше нет… и его… ну, питомца, значит, тоже.

— Их обоих больше нет, — подтвердил Странник. — Они оба сгинули.

Он обошел машину и открыл заднюю дверцу.

— Мне потребуется твоя помощь.

Витюхов с опаской приблизился и заглянул на заднее сидение, где по-прежнему спал вернувшийся из небытия Владимир Благовещенский.

— Ты ведь знаешь его, не так ли? — снова предположил Килар. — Это ведь он убедил тебя прийти в лесничество на ночь глядя, хоть сегодня и не твоя смена? Когда он успел побывать здесь: вчера или позавчера?