Зеленоватая полоса на западе сначала стала прозрачной, а потом исчезла совсем. Планета-гигант проложила по волнам широкую колеблющуюся дорогу цвета томатного сока. Прожектора освещали территорию станции насыщенным ртутным светом, но восточный профиль блока «С», обращенный в сторону пустыни, оставался в тени.

Алексей вывинтил один шуруп и принялся за следующий.

Лиин отперла наружную дверь оружейной и вернулась к стеллажам. Она вытащила из пирамиды две винтовки А-55У, с укороченным стволом, нашла чистую ветошь и стерла остатки консервационной смазки. По-хорошему надо бы их разобрать и почистить, но на это не осталось времени. Она снарядила по четыре магазина к каждой, подготовила несколько упаковок с патронами 226 «Миротворец», два вещмешка и комплект униформы для Килара. Его одежда в безобразном состоянии. Удивительно, как она еще держится на нем. Да и пахнет от него ужасно. Сама она с удовольствием избавилась от окровавленных тряпок и натянула чистый камуфляж.

Линн раскидала боеприпасы по мешкам. В один из них сунула запасную форму (она надеялась, что не ошиблась, выбирая подходящий размер). В тот же мешок она затолкала пару солдатских башмаков на шнуровке. Во второй рюкзак Линн утрамбовала две капсулы с нервнопаралитическим газом и отдельно запалы к ним. Подумав немного, она вскрыла коробку с обоймами для своего пистолета, выудила десять штук и рассовала по карманам. Итак, триста патронов для винтовки и сотня для «сорокопятки». Линн обошлась бы и вдвое меньшим количеством патронов, но в данном случае она следовала испытанному правилу мародёра: лучше перебрать, чем недобрать.

Она оставила оба рюкзака и винтовки на полу и вышла из оружейной, щелкнув выключателем. Наружную дверь она оставила не запертой. На обратном пути в казарму Линн завернула в сортир, отлила, воспользовалась гигиеническим душем и сменила тампон. Когда она вставала с унитаза, мир перед глазами поплыл. Она зажмурилась и вслепую натянула штаны, опираясь здоровой рукой о стену.

«Уже скоро... Нужно спешить…»

В казарме на одной из коек сидела Робинс и докуривала папиросу. Линн уже собиралась пройти мимо, когда сержант обратилась к ней, не поворачивая головы:

— Ну, какие новости?

От звука ее голоса Линн сделалось не по себе. Ей впервые приходилось лгать своим подчиненным. Эти женщины положились на нее, как на своего командира, а она собиралась взять их в заложницы. Глупо убеждать себя в том, что она делает это для их же блага. В игре Килара все посторонние люди использовались как расходный материал. А Линн вынуждена играть по его правилам — хочется ей того или нет. Она уже отправила на убой Тину Харпер, и эта смерть не единственная на ее совести.

— Все по-старому, — небрежно бросила Линн и пожала плечами.

Робинс окутала себя облаком табачного дыма.

— Вы дали экстренные позывные по радио?

— Час назад.

— Тогда они будут здесь не раньше завтрашнего утра. — Робинс стряхнула пепел и посмотрела на Линн без всякого выражения. — К тому времени они не обнаружат здесь ничего кроме кучки обгоревших костей. Вы знали, что ходоки предпочитают сжигать пленных живьем? А перед этим сдирают с них кожу. И дробят кости тисками. Или вспарывают брюшину и наматывают кишки на палку как спагетти.

— Первый раз слышу. Но, может, все обойдется.

Робинс скроила из своих губ нечто отдаленно напоминающее улыбку. Линн сцепила за спиной пальцы. Изувеченная ладонь отозвалась тупой болью. На самом деле она не давала никаких позывных и даже не подходила к передатчику. Линн надеялась, что сержант не сможет распознать обман.

— Как ты? — спросила она, чтобы увести разговор в сторону.

— Неплохо. — Сержант повертела в пальцах тлеющий окурок и затушила в жестяной кружке для чая. — Наверное в чем-то вы были правы. Зря я в него стреляла. Простые решения не всегда самые верные.

Она устремила взгляд в пространство и медленно повторила:

— Не всегда.

В дальнем углу казармы лежала Ламберт Коль, уткнувшись носом в подушку. Так она провалялась часов шесть. Днем Линн попыталась отправить ее снаряжать ленты для пулемета, но Ламберт отгородилась от мира и ни на что не реагировала. Она как будто нырнула в глубокий омут и отсиживалась на дне, пока снаружи бушевала буря.

— Ты еще с нами, Коль?

Линн опустилась на край койки. Сначала ей показалась, что Ламберт так ничего и не ответит, но девушка шевельнулась и тихонько спросила:

— Что с нами будет, капитан? В одной книге я прочитала, что ходоки редко берут пленных, а если и берут, то… оказывают им честь. Пытают до смерти разными изощренными способами. Считается, что так они позволяют врагу уйти достойно. Но я… я не вижу в пытках ничего достойного. Я этого не хочу.

— Утром прилетит маневренная группа и нас вытащат, — солгала Линн, а потом изрекла еще большую ложь: — Все будет хорошо.

Она размышляла о том, сможет ли Робинс как-то помешать ее планам. Мастер-сержант единственная, кого ей следует опасаться. С остальными она как-нибудь справится, но Робинс — другое дело. Сержант стала ветераном в те времена, когда Линн еще только училась стрелять. Днем Робинс вышла из себя и совершила грубейшую ошибку: зациклилась на Киларе и прозевала подкат со спины. Но в следующий раз она будет начеку. И все же культивировать свои страхи, значит давать им над собой власть. Единственное, что ей никогда не удастся победить, это собственную паранойю.

— Ничего не заметила? — Линн забралась под крышу и облокотилась о поручень лестницы. Пулеметное гнездо располагалось прямо над ней, защищённое колодцем бетонного капонира. Конструкция «насеста» напоминала танковую башню и могла поворачиваться по кругу при помощи сервомоторов. Стрелок был плотно упакован между казенной частью пулемета с одной стороны и раковиной анатомического кресла — с другой. Патроны автоматически подавались из ленточного приемника, а стрелянные гильзы сыпались по наклонному желобу в контейнер снаружи здания.

Вышку оснастили мощной системной кругового обзора и датчиками движения. Окуляры в паре с компьютерной начинкой работали как фотоэлектронный преобразователь и в режиме телевизора. Но несколько месяцев назад внутри прибора перегорела какая-то важная микросхема, и теперь он обеспечивал только пятикратное оптическое увеличение. Техников и запчасти для ремонта из Центра так и не прислали.

— Затаились, суки, — отозвалась сверху Надин. — Чего они ждут, капитан, почему не нападают? Испугались? Хрен там! На их месте я бы попыталась еще в сумерках. Похоже, решили взять нас измором. Ну и подлая же их порода!

Линн усмехнулась.

— Они придут. Можешь не сомневаться. Стоит поблагодарить их подлую породу за то, что подарила нам эти несколько часов отдыха.

Когда Линн произнесет следующую фразу, никаких запасных вариантов у нее не останется. Уверена ли она, что поступает правильно?

Глупо! Чертовски глупо. Ей так и не объяснили, зачем и во имя чего все это делается. Рассуждения Килара звучали как бред сумасшедшего, а Жар только заморочил ей голову. И оказывается не ей одной. Кроме трамплина и узловой точки, все остальное на первый взгляд не имело смысла. Случайный набор полузнакомых слов и полное отсутствие логики. Только указующий перст ее интуиции.

Линн вступила в область серой морали, где любой поступок может быть одинаково хорошим или плохим в зависимости от точки зрения. Как командир она обязана заботиться о подчиненных, а Килар представляет для них угрозу. Не потому, что он злобное чудовище, а потому что зациклен на своей дороге и готов идти по трупам лишь бы достичь призрачной цели. Но ее сознание уже вылупилось из скорлупы прежнего мировоззрения, и забраться обратно у нее не получится. Впереди ждет захватывающее приключение. А еще измена и сделка с совестью.

«Так продолжить игру или отступить?»

Слишком поздно идти на попятную. Она собралась с духом.

— Я хочу, чтобы ты обратила особое внимание на восточный сектор, за блоком «С». Секция ограждения до сих пор обесточена, и желтоглазые это знают. Мне кажется, оттуда начнется основной прорыв.