Спрыгивают на шоссе и остальные  г о р н я к и  экипажа.

Мне вваливай до синевы, а кто-то на моем горбу в рай въедет?!

В а с я (Юрганову). Друг на дружку надеяться — все на голый тариф сядем «колуна» тянуть! Проверенное дело!

М а н т у л о (Юрганову). Замарает она такое звание! И нас всех!

Яростные реплики — словно удары швыряют Юрганова от одного к другому.

Б у б л я к (Юрганову). И речи об экипажном общем наряде не было, когда принимали Ворона на перевоспитание!

Ворон сжимает крахмальное горло Бубляка.

В о р о н. Вы меня перевоспитывали, вы?! Ты?!

М а н т у л о (Юрганову). Завязал ты нас!

В а с я. Кирилл Максимыч!..

Все смолкают.

Кирилл Максимыч…

И в а с ю к. «Общий наряд»…

Напряженная пауза.

(Юрганову.) А действительно, ты людей… экипаж ты спросил?

Раскидав парней, Юрганов бросается к оставшемуся в полутьме грузовику и бешено стучит по кабине.

Ю р г а н о в. Выходи!

Хлопает дверца кабины, появляется  В е р а  с солнечной улыбкой на лице.

В е р а (радостно). Приехали, ага? (Взахлеб затараторив.) Копать где? Лопат на всех хватит?! (Метнувшись к кузову, возвращается, волоча огромную лопату.) Какие саженцы выкапывать-то? А чего стоим, ну чего, чего? (Оглядываясь.) Люди работают!.. Приехали ведь, ага?

Ю р г а н о в. Приехали… Иди!

В е р а (с готовностью). Куда?

Ю р г а н о в. А куда глаза глядят.

В е р а (не сразу). Куда?

Ю р г а н о в. Куда глаза глядят!

Черная пустота степи… Вера делает несколько шагов и оборачивается — ничего не понимая, ожидая, что все сейчас выяснится, все снова будет ослепительно прекрасно, как еще полминуты назад!

Шагай-шагай!.. Мы потрепались, дура.

Вера медленно удаляется…

Ну, двинулись?.. Споем чего? А то — все с песнями!..

Никто не шелохнулся. Вера тихо уходит все дальше в ночь… Вася Масленников бросается за Верой, молча возвращает.

В а с я (горнякам, поочередно). Ночь… Ночь!..

В е р а (растерянно). За такие шуточки — морду чистят! Юмористы…

Горняки один за другим закуривают…

Засмолили… Вот засмолили! (Юрганову.) А?

Юрганов тоже закуривает… При общем молчании, Вера возвращается к своей лопате, поднимает ее, — вся собравшаяся, словно ожидая каждую секунду, что — остановят!

(Наконец, облегченно.) Вот юмористы!.. (Вновь с энтузиазмом.) Да где копать-то, где?

Выдернув лопату из кузова, Ю р г а н о в  уходит, В е р а  — за ним.

Б у б л я к (в смятении). Обо мне там никто, никогда и не подумал бы, если б вдруг что… как вот с нею? А вокруг были такие действительно славные и милые люди… Нет, не подумали бы!

Молчание экипажа.

Я вот хвалю вам то, где я жил раньше, а ведь там я каждую ночь во сне видел… Родину, про которую и знал-то лишь по довоенным отцовским фотографиям! А когда приехал — не очень понимал, да и сейчас еще не все укладывается… Особенно сейчас, когда Юрганов привел эту девушку и мы…

М а н т у л о (вдруг). Чистить город надо, как железный Феликс делал! Чистить, если действительно хотим достичь… При жизни нашего поколения!

В о р о н (вдруг). Макаренко разных начитался?! Человеками  т а м  не становятся. Если кто и случайно, по мелочевке оступившись, побудет  т а м — одну «путевку в жизнь» получит. Это чтобы человеком стать… Это особые условия нужны. Климат особый. Резко континентальный. Как здесь, в Железном. (Истерично.) Оглохли вы?!

К а л а ш н и к о в (издали). Ивасюк! На погрузке поможешь!..

Экипаж  г о р н я к о в  в молчании уходит… Возвращаются  Ю р г а н о в  и  В е р а.

В е р а. Чего это они сегодня такие?

Ю р г а н о в. Какие?

В е р а. Такие…

Ю р г а н о в. Какие есть…

В е р а (встревоженно). Из-за меня?!

Ю р г а н о в. Нет… Нет. (Поднимает оставленную Вороном гитару, играет, поет.)

В е р а. Если б еще и правда в настоящей палаточке заночевать, ага? Да чтобы — пурга, буран, ага? Да чтобы танки выслали, а мы — навстречу… Дорогу указать! Вот бы, ага?

Стихли двигатели, гаснут автомобильные фары. Луна. Проходят парочки.

Быстро тут разворачиваются…

Ю р г а н о в. Женатики в основном!.. Михайлов с РМЗ со своей законной. Молодожены. Третья неделя пошла… Леха вон со своей! Старики, «золотую» свадьбу справляют: три года!.. Долго не гуляют в Железном!

В е р а. Это почему?

Ю р г а н о в. Все условия для немедленной семейной жизни. Материальная самостоятельность, это во-первых. Во-вторых, тещи со свекрухами далеко! В-третьих…

В е р а. В-третьих, иногда и жены далеко. У тебя тоже жена?

Ю р г а н о в. Почему такой вопрос?

В е р а. А все интересные парни — всегда женатые.

Ю р г а н о в (помедлив). Есть. (Заиграв на гитаре.)

(Прижав струны.) Считай — была.

Проходят  К а л а ш н и к о в  и  Д е ж у р н а я  из штаба; Калашников накрыл плечи девушки курткой; остановились, целуются…

В е р а. Быстро разворачиваются, быстро…

Ю р г а н о в. А что?

В е р а. Нет, ничего!.. Отдышаться бы хоть дал ей? Секретарь-то!.. (Вытягивая шею.) Повел куда-то… Да-а, быстро, быстро. (Садится.) Устала я… Даже в сон потянуло. Все время что-то в сон клонит. Со страху… ага? (Глубоко вздохнув.) Не вы бы — пропала!..

Ю р г а н о в (сев рядом).

В е р а. И кто я вам, правда? Меня ведь не за что пока и выручать, не заслужила… Таких тут на строечке — три рубля ведро! (Пауза.) Не ты бы!..

Вера прижимается щекой к руке Юрганова; тот смотрит вверх, на удивительно объемную луну, потом целует девушку. Спокойно, дружески. Тут же закуривает.

В е р а. Адресок-то не забыл?

Ю р г а н о в. Какой это?

В е р а. Какой! Да той самой, с которой про любовь договаривался на танцах. Со старухой с этой, с толстой.

Ю р г а н о в. Не пойду, не боись…