Удобно устроившись между осликами, Максимилиан прислушивался к долетавшим оттуда словам, но с любопытством и опаской поглядывал и на людей Рутгера, которые так же, как и компания казначея, держались и развлекались сами по себе, не интересуясь историями Друида. Несмотря на это, Слинт казался вполне удовлетворенным, пересыпая кучками вернувшееся к нему золото и слушая рассказ близнецов. Ральф и Рогир (так звали двух братьев) были одинаково белобрысыми и худощавыми, но явно крепкими и выносливыми парнями. Притом что говорил из них все время только первый, поигрывавший коротким и ярко поблескивавшим на солнце клинком (другой оставался у него в ножнах), тогда как второй, невозмутимо восседая поблизости и опираясь на длинное копье, лишь молча и отрывисто кивал, во всем поддакивая брату. В любом случае, оба они славились как одни из самых опасных и непобедимых наемников во всех близлежащих землях, поскольку обучались своему искусству у ассасинов Серебряных Городов, знающих толк в оружии и убийствах больше, чем кто-либо в Асхане еще.

Все это мальчик узнал от Уильяма по дороге и за то время, что они пробыли в доме его деда, отнесшегося к незнакомцу с неожиданным для Максимилиана уважением, которое проявил, в свою очередь, и менестрель. В конце концов дед без особых возражений отпустил мальчугана обратно, советуя ему поучиться уму-разуму у «такого воспитанного и благородного человека». О том, с какой именно «знатью» приходилось общаться теперь родовитому лютнисту, равно как и о том положении, в каком оказался недавно сам Максимилиан, оба они разумно умолчали, не желая огорчать старика. Учитывая же, что дерзкий и внезапный побег его остался безо всяких последствий, а также видя триумф и хорошее настроение Аэриса, мальчик мог с уверенностью сказать, что день этот начался неплохо и явно интереснее, чем множество разных других.

Судя по положению солнца над деревьями, было уже около двух часов, и покидать тенистую прохладу леса после столь сытного и позднего завтрака не хотелось никому из разбойников. Некоторые уже снова начинали похрапывать, другие же, испытывая потребность в десерте, ласково приманивали к себе Кэт и Лили, не отходивших по-прежнему от Аэриса, уже переставшего развлекать публику. Вихрастый разбойник, бывший как бы второй нянькой для малыша Эстрильды, продолжал склоняться над ее плечом, пытаясь успокоить расплакавшееся снова дитя, но ребеночек лишь отчаянно брыкался и все громче, и громче вопил, не желая никого слушать. Придвинувшись к ним поближе, Друид тоже склонился над малышом, и после нескольких непродолжительных всхлипываний ребеночек почти сразу умолк и даже засмеялся, бодро засучив своими крохотными ручонками и начав играться с капюшоном Аэриса.

– А все ли здесь знают, – заявила вдруг во всеуслышание Сорша, вышедшая на середину поляны, – что нашего дорогого Лоренса засадили в тюрьму именно в этом городе?

– О-о! – затянули некоторые, а кто-то добавил: – Так, значит, надо попытаться и вытащить его.

– Верно. Но есть и одна проблема. Данмур, мальчики, – это, повторюсь, не какая-нибудь вам дыра или захолустная деревенька, а хорошо охраняемый город с богатым и властным правителем. В отличие от рынков и тележек торговцев, данмурская тюрьма находится за высокими стенами и охраняется не хуже, чем дом самого губернатора. Любой, кто окажется за этими решетками, едва ли будет питать надежду когда-нибудь выбраться на волю.

– К чему ты клонишь? – нетерпеливо спросил Слинт.

– Всего лишь к тому, что наш хитроумный и ловкий Друид сумеет, вероятно, и здесь применить свои таинственные «друидские штучки», чтобы организовать как-то Лоренсу побег. И в случае успеха, я, так и быть, приму его в нашу «славную» шайку – в благодарность за проявленные находчивость и беспримерное редчайшее геройство.

Судя по реакции, всем приятелям Змея и наемникам Рутгера идея лучницы пришлась по душе.

– Так как задача эта совсем не из простых, – удовлетворенно продолжала Сорша, – ты можешь взять себе в помощники любого из моих парней. – В конце концов, они ведь тоже в этом заинтересованы, не правда ли?

– Я возьму его, – указав на Эдмунда, уверенно сказал Аэрис.

Юноша вздрогнул.

– Боюсь, что от моего пажа пользы тебе будет не много. Он, конечно, очень преданный и исполнительный мальчик, но пока еще совсем не обученный.

– Что ж, пусть тогда хотя бы прогуляется со мной. А то вид у него какой-то совсем уж не бодрый и измученный. Он даже завтракал безо всякого аппетита, а для разбойника это – признак плохой. Заодно, может быть, чему-нибудь по ходу и научится. Кроме того, дела ведь такие быстро не делаются. Для начала хорошо бы провести разведку, узнать, когда и как, за что и почему, составить, наконец, продуманный тщательно план.

– Только учти, что времени у тебя – до полудня.

– До завтрашнего?

– Так ведь сегодняшний уже прошел.

Слинт злобно усмехнулся. Аэрис признательно кивнул.

– Благодарю вас, миледи. Промежуток времени этот поистине почти бесконечен. Если вы не против, я отправляюсь в Данмур немедленно и беру с собой не только этого юношу, но и моего верного друга Максимилиана. Думаю, что он уже отсидел и отгулял свое в вашем столь комфортном и приятном плену, а потому и с полным правом заслуживает теперь вернуться невредимым домой.

Менестрель улыбнулся. Максимилиан с надеждой взглянул на Соршу.

– Ты свободен идти, куда хочешь, – добродушно произнесла лучница. – Теперь ты уже не мой пленник, а уж тем более – не член нашей шайки. Или, может быть, наоборот, ты хочешь остаться и так же, как и Аэрис, вступить в нее как можно скорее?

Последние слова она произнесла игриво-насмешливо, но ощущалось в них и искреннее намерение. Потупившись, мальчик перевел взгляд на Друида. Он явно колебался.

– Ты можешь пойти со мной в город, – заметил Аэрис, – и принять участие в необходимой разведке. Твоя помощь мне, наверняка, пригодится. А там уже будет видно.

Максимилиан с готовностью кивнул.

– Что ж, в таком случае – вниз и вперед. Вот только на этот раз пойдем мы все дружно по дороге. Осликам, хотя и не нагруженным, холм этот вряд ли понравится. И ты тоже, – обратился он, повернувшись, к Эдмунду. – Тебе явно необходимо пройтись. А вы, друзья мои, не скучайте и отдыхайте. Можете не сомневаться: я еще сегодня вернусь.

Испросив молчаливого разрешения у предводительницы, Друид слегка поклонился ей и двинулся в направлении города. Быстро переглянувшись, Максимилиан и Эдмунд направились за ним следом.

Погода стояла великолепная. Солнце нещадно, но пока еще приятно и радостно припекало, и, снова достав из кармана флейту, Аэрис начал импровизировать. Поначалу это были просто веселые, сбивавшиеся и перебивавшие друг друга трели, постепенно менявшиеся и искавшие способа выразить настроение игравшего, как вдруг мелодия словно разом и четко выровнялась и сложилась, найденный мотив прозвучал и повторился один раз, другой и третий, – и вот уже вся троица, включая и двух освобожденных от груза осликов, спускалась с холма под некое подобие походного марша или ободряющей солдатской песенки. Даже удрученного Эдмунда, который вел за веревочки двух понурых и грустноглазых животных, мелодия эта заставила поневоле улыбнуться. Максимилиана же она вынуждала чуть ли не подпрыгивать и даже пританцовывать, постоянно ускоряясь и останавливаясь на ходу, чтобы вновь приноровиться к шагу Аэриса, явно не желавшего никуда торопиться, несмотря на опасное и трудное поручение.

– Но как же тебе удалось перехитрить Эббота? – вспомнил и тут же спросил его увлеченно Максимилиан, желавший разузнать тайну. – Ты ведь, наверное, именно с ним торговался, когда спустился и вошел в город? У него здесь самый лучший товар.

Друид кивнул.

– С ним. Но ни к какой хитрости мне прибегать не пришлось. Хотя эта свирепая парочка не отходила от меня ни на шаг, и только возле самой лавки мне удалось убедить их не вмешиваться, чтобы не напугать своим видом хозяина. Поэтому внутрь я вошел один.