– Кажется, это ваше, миледи, – вежливо сказал он, протянув к ней оперением стрелу, когда лучница наконец закончила.

Услышав такое обращение, некоторые из толпы загоготали, начав приседать и кланяться, словно встречали королевскую особу. Усмехнувшись лишь уголком губ, девушка взяла стрелу и молча протянула юноше. Быстро схватив ее, тот снова отступил и потупился.

– Спасибо, красавчик. Эй, Слинт, отдай-ка мою добычу Отшельнику! Пусть потушит ее нам с травами сегодня на ужин.

Веснушчатый парень, к которому обращалась лучница, поднял кролика за шкирку. Увидев, что стрела прошла через шею, все дружно зааплодировали.

– Я бы не попала в тебя, если ты думаешь об этом, – насмешливо произнесла девушка, снова повернувшись к незнакомцу. – Стрела пришла ровно в цель.

– Знаю.

Она прищурилась.

– Ты из местных?

– Нет, всего лишь странник, проходивший мимо.

– Храбрый, храбрый странник, – полунапевом произнес кто-то, отделившись от остальной толпы.

Бордовый и сильно потершийся, но некогда щегольской кожаный жилет выдавал в нем человека знатного и явно утонченного, равно как и нижняя рубаха того же необычно темного и красноватого оттенка и не менее потрепанные, но все еще выделявшиеся покроем бархатистые черные штаны. Присев у соседнего дуба, он положил себе на грудь лютню и слегка тронул ее струны.

– Не сейчас, Уильям.

– Не хочет она моих песен, – печально произнес лютнист. – О, Сорша, что не хочет песен менестреля, слагающего их в муках и любви, ты та, что…

– Да заткнись уже! – рявкнул кто-то из компании, зашвырнув в него поднятым камнем.

Легко увернувшись, Уильям заиграл снова.

– Поэты – всегда изгои, – многозначительно изрек он.

– Вы, наверное, разбойники? – простодушно поинтересовался человек в плаще, переводя взгляд с менестреля на некоторых из стоявших поблизости.

Вяло ухмыльнувшись, тот откинул назад голову и так же лениво продолжил бренчать.

– Мы сами по себе, – ответила Сорша. – Боишься, что мы тебя ограбим, красавчик?

– Думаю, что ни одна из моих вещей не представляет никакой ценности, а потому, напротив, я боюсь, что совсем никак не сумею послужить вам, друзья мои.

– Да плащец-то у тебя недурной! – воскликнул плечистый здоровяк, подойдя к незнакомцу поближе и рассматривая его с ног до головы. – Поди эльфийский!

Сам он был одет в простую изорванную рубаху и подвернутые до колен крестьянские штаны, из-под которых торчали босые и огромные, под стать своему хозяину ноги.

– Так и есть, – с готовностью ответил незнакомец. – Этот плащ подарил мне один старый друг, живущий на побережье Шалайи.

– А, может, ты его с мертвого, с эльфа-то снял? Тебе не жарко, парень? Он, небось, и спит, и живет в нем круглый год! – посыпались издевательские насмешки.

Незнакомец собирался ответить и на них, но босой здоровяк опередил его.

– Смотри-ка, да и посох у него какой гладкий и ровнехонький. Друид что ли?

– Да, – выпалил вдруг Максимилиан и сам себе удивился.

Бросив взгляд на мальчика, лучница с любопытством повернулась к незнакомцу.

– Это правда?

– Похоже на нее. Но только на первый взгляд. Видите ли, миледи, – начал объяснять человек в плаще, – настоящие друиды ходят в очень широких балахонах, сшитых иногда одновременно из разных тканей, а часто и из растений, нося поверх них шкуру зверя, которого особенно почитают, а также – его голову. Знаете, в виде такой большой и просторной шапки, довольно массивной и устрашающей с виду. Да и посохи у них выглядят поизящнее, а этот… – «Друид» указал Сорше на свой. – Самая обычная дорожная палка, хотя и очень гладкая, и удобная, это правда. Где-то на дороге я ее и нашел. Тем не менее, посох этот прослужил мне очень долго, и надеюсь, еще столько же прослужит и в будущем.

– Если только мы не позаимствуем его! – начал было кто-то в заднем ряду, но Сорша сделала знак рукой, и неведомый шутник тут же без возражений умолк.

– Можешь оставить свои вещи себе и идти своей дорогой, странник. Хоть ты и красавчик, но прок от тебя вряд ли будет.

Казалось, что добродушная простота и открытость человека в плаще разочаровали, либо больше не интересовали рыжеволосую и прекрасную лучницу. Нетрудно было догадаться, что именно она возглавляла всю эту немалую, по-видимому, шайку, в которой насчитывалось теперь человек сорок, а, может быть, даже и больше. Расположившись на поляне, разбойники уже разбирали телеги и снимали поклажу с двух лошадей, имевших самый жалкий и самый унылый на свете вид, какой только приходилось встречать Максимилиану. Хуже бедных животных выглядел разве что юноша, носивший за предводительницей стрелы и тихо усевшийся теперь подальше от всех остальных. Не обращая внимания ни на мальчика, ни на высокого незнакомца, Сорша раздавала приказания и, судя по всему, собиралась наведаться в Данмур, располагавшийся совсем неподалеку, –справа у подножия холма, где разбили свой лагерь разбойники. Но города отсюда было не видно, и эта позиция показалась лучнице выгодной. Называя имена, она формировала отряд для вылазки.

– Я желаю вступить, – послышалось вдруг у нее за спиной.

Человек в плаще произнес это ясно и подчеркнуто громко, – совсем не так, как говорил до того.

– Прости? – обернулась к нему Сорша.

– Я хочу стать частью вашей славной и могучей шайки. Вы все мне очень нравитесь, друзья мои. Я сам по себе, вы сами по себе, – так давайте же будем вместе сами по себе. Что скажете?

Несколько секунд все молчали. Хлопнув своего соседа по плечу (отчего тот едва не рухнул), босой и плечистый здоровяк пробасил:

– А что, мне этот парень по душе. Я за!

Лучница вновь оценивающе взглянула на незнакомца и усмехнулась, но потом как будто бы задумалась. Наконец, облизнув губы, она поманила юношу и, попросив у него флягу, обратилась снова к незнакомцу:

– Видишь эту фляжку? Чтобы мой паж сбегал наполнить ее к ручью и вернулся обратно, потребуется чуть больше минуты. Если выстоишь все это время в кулачном бою с Арчи, – она указала на босого здоровяка, – то я обещаю подумать.

Все оживились, но тут же раздался и смех. Уильям присвистнул.

– Не соглашайся, – твердо сказал он. – У тебя нет никаких шансов.

– Вшивых поэтишек просим не лезть, – оборвал его вихрастый разбойник.

Человек в плаще вдруг словно разом погрустнел и как-то устало, слегка поморщившись, вздохнул.

– Я не очень-то люблю драться, – проговорил он, как бы извиняясь.

Смех стал еще громче.

– Что ж, в таком случае, ты можешь не защищаться, – предложила, едва сдерживаясь, Сорша. – Твоя задача – остаться стоять на ногах.

– Хотел стать частью, а станет частями. Которые потом не соберешь!

В толпе загоготали снова.

– Да я это… по лицу-то не буду, – добродушно заметил Арчи, уже засучивавший остатки рукавов.

Но незнакомец лишь рассеяно оглядывался по сторонам, будто изучая окружающую обстановку. Мысль о том, что он хочет сбежать, не показалась Максимилиану позорной. Глядя на его противника, мальчик весь внутренне съежился, сознавая, что тот запросто переломит и ствол, а не то что самого обыкновенного и совсем не крепкого на вид человека. О собственной же дальнейшей участи он и вовсе старался не думать.

– Так что скажешь… Друид? – насмешливо спросила Сорша. – Если ты боишься или думаешь, что тебе это не по силам, то ничего страшного, мы все тут прекрасно поймем.

Человек в плаще пожал плечами.

– Если таковы ваши условия, миледи, то я согласен.

Кругом раздались свист и одобрительные возгласы. Вихрастый разбойник предложил делать ставки. Почти все поставили на Арчи по несколько звонких медяков.

– Ладно. – Уильям слегка привстал, отложив в сторону лютню. – Один золотой на храброго странника.

Бросив свою монету в шапку, он улегся обратно, подложив под голову руку. Поднялся восторженный гул.

– Похоже, братцы, нам выпала сегодня великая честь – оставить поэта без штанов!

Сорша недовольно покосилась на менестреля, но не сказала при этом ни слова.