— Или показывают свою активность для штаба армии или командующего Восточным фронтом. У германцев наверху бушуют такие же интриги, как и у нас. Сделаем следующее. Проверим маршрут еще несколько дней и если он будет неизменным, то начнем операцию.

— Пойду распоряжусь. И нам лучше не затягивать. Казаки говорят крутятся вокруг нас несколько разъездов. Как бы не наткнулись на одну из наших групп.

— В таком случае не будем рисковать. Отзывай поисковые группы будем только наблюдать. Мы заканчиваем с поиском и готовимся к организации правильной засады.

Трое суток вполне достаточно для составления картины. С немецкой педантичностью в одно и тоже время колонна машин вместе с конным сопровождением выезжала ближе к линии фронта. Когда информация о нахождении в составе колонны крупного военачальника подтвердилась я дал команду на начало операции.

— Командир, группа разведки докладывает сегодня намного больше машин и конное сопровождение увеличили в несколько раз. Отменяем? — взволнованно спросил Глебов.

Отменять операцию в последний момент, когда мы потратили столько времени на подготовку и подтверждение цели… нет.

— Количество не имеет значение. Группы нападения готовы?

— Да.

— Действуем по плану. Открываем огонь только после моей команды и подрыва мин. Передай это всем бойцам.

Больше всего я ненавижу ждать. Порой ожидаешь день или два, а потом всего несколько минут стрельбы и уходишь с подготовленной позиции. Мои мольбы в этот раз были услышаны и вскоре за вековыми елями показалась колонна противника. Первыми двигался конный отряд, а за ними три пассажирские машины и несколько грузовых. Колонна двигалась без какой-либо проверки лесной дороги. Непуганые. Тем лучше для нас.

На всем протяжении лесной дороги, вдоль которой мы засели с обеих сторон, были установлены мины и отдав команду сапером я с волнением ожидал результата.

— Работаем!

Вместе со взрывом мины застрекотали пулеметы по обе стороны от дороги. Кинжальный огонь выкашивал германских солдат с методичностью работающей мясорубки. Редкие выстрелы в сторону леса по спрятавшимся казакам большой роли не сыграли. Классическая засада не раз еще покажет свою эффективность. Все-таки сколько тактических схем у меня в голове, что здесь еще не были применены или пока не укладываются в голове местных. Пару групп ССО и мы бы тут таких делов наделали…

— Первый взвод, контроль!

Под прикрытием своих товарищей бойцы, держа оружие наготове, проверяли последствия нашей засады и редких выживших. Выстрелы по колесам машин оказались действенным решением и попыток выйти наружу германские офицеры пока не проявляли.

— Командир, вам надо это увидеть. Кажись генерала в плен взяли, — довольно улыбался вахмистр, сверкая белыми зубами.

— Сейчас проверим, Семен, если подтвердится быть тебе старшим вахмистром.

— Ей богу генерал. Я знаки различия у германца еще до войны выучил!

Несколько машин окружили мои бойцы и по улыбке Глебова я понял, что вахмистр не ошибся. В самой комфортабельной машине разместился германский офицер со знаками различия генерала от инфантерии. Неплохой улов.

— Представьтесь. Ваша имя, фамилия, звание и должность.

— Генерал Герман фон Эйхгорн, командующий десятой армии, — держал лицо немецкий генерал.

Впрочем, я тоже старался не показывать свое удивление.

— Вы теперь находитесь в плену русской армии, генерал. Мы находимся в тылу вашей армии, поэтому достойных условий оказать не сможем даже при всем моем желании. Прошу принять это достойно и не совершать попыток побега.

— Могу я узнать, кто меня пленил?

— Великий князь Дмитрий Павлович Романов вместе с бойцами Отдельного Штурмового Батальона.

Успокоившись, что его пленил аристократ генерал дальше выполнял все команды беспрекословно, как и остальные офицеры штаба. Для них война закончилась. Конечно, фон Эйхгорн не сам Гинденбург, но для нас и такой улов может стать последним. Сейчас самое главное это унести ноги.

— Забираем пленных, документы и уходим!

Повторять команду не пришлось дважды. Лагерь давно был собран, а кони подготовлены. Поэтому в первый же день мы смогли оторваться от возможного преследования и заночевать в очередном лесу. Погода к ночи испортилась резко похолодало и повалил снег. Рано я радовался раннему приходу весны. Зима еще не хотела отступать.

Две сотни бойцов второй роты вместе с пленными скрывались в заснеженном лесу, который в свое время видел множество армий. Начиная от рыцарских орденов и заканчивая отступающими остатками «великой армии» французов. После нервного дня бойцам хотелось выговориться или еще как-то сбросить напряжение, поэтому я не удивился вопросу казака.

— Командир, а вам бывает страшно?

На подчиненного гневно посмотрел командир группы. И даже некоторые пленные германцы повернулись в нашу сторону, ожидая моего ответа. Неужели знают русский язык…

— Страх он разный бывает. Страха смерти нет. Ее не избежать это естественный конец нашего существования. Есть страх не успеть сделать все задуманное и не оправдать надежды людей, что верят в нашу победу. Все смертны и надо быть готовым к тому, что следующее утро ты уже не увидишь. Бывший мобилизованный крестьянин, гвардеец или офицер княжеских кровей умирают одинаково. И в конце концов о человеке остается только память. Хорошая или плохая.

Бойцы после моих слов смотрели на языки пламени каждый думая о своем. Сколько таких разговоров было в прошлой жизни также у костра. Кто-то думает в этот момент о семье и близких, кто-то мечтает о том, как вернется на гражданку и оторвется за себя и еще за пару людей, а для некоторых важно следовать правильной идеи. И со всеми надо уметь работать. Как же не хватает хорошего замполита без заученных речей.

— Зачем вообще нужна эта война? — не унимался казак, чем вызвал неодобрение даже у немцев.

Ожидаемый и довольно частый вопрос, на который не сразу дашь ответ. Про ресурсы и жизненное пространство казак не поймет. Про передел колоний и борьбу торговых домов Европы тоже навряд ли, как и помощь далекой Сербии с выполнением союзнических обязательств.

— Так вышло, что наша держава вступила в войну. Хотим мы этого или нет уже неважно. У правительства и дипломатов не получилось погасить мировой пожар и теперь мы делаем все возможное, чтобы не потерять себя в этом огне. Поражение в войне или кризис власти будет означать череду бунтов по всей стране и дальнейший развал империи с вероятным кровавым исходом. Единственный для нас выход это победа, несмотря на все трудности. В ином случае последствия будут ужасны.

— А когда мы победим?

— Если будем и дальше выполнять поставленные задачи победа будет не за горами. Все, хватит разговоров! Отдыхайте. Рано утром продолжим движение.

На следующий день безумная скачка продолжилась. До линии фронта оставалось всего ничего, но последний рывок, как известно он трудный самый. Леса закончились и прятаться больше негде, а на открытом пространстве чувствуешь себя беззащитным. Взгляд иногда невольно поднимается вверх в поисках вражеского дрона и потом приходит осознание, что другое время и даже самолет пока не слишком опасен.

— Немцы, как с цепи сорвались конные разъезды и в каждом населенном пункте чуть не по батальону солдат. Что будем делать, командир? — спросил Глебов после разговора с разведчиками.

— Начинайте запускать сигнальные ракеты. Хуже уже не будет.

Вопрос времени, когда нас прижмут и тут остается только принимать неравный бой или идти на прорыв оставляя за спиной прикрытие.

— Впереди наши!

Выкрик казака из передовой группы вдохновил поникших бойцов второй роты. И правда через несколько минут томительного ожидания мы заметили впереди знакомую форму на крупном отряде кавалеристов. Найдя меня взглядом, командир отряда направил коня в мою сторону.

— Ваше императорское высочество, согласно приказу выдвинулся в вашем направлении для сопровождения через линию фронта. Полковник Княжевич командующий Лейб-гвардии Уланским Ее Величества полком.