— Если не произойдёт ничего чрезвычайного, Зимины поднимутся сразу на две строчки! — заявил Валик и бросил довольный взгляд на Родиона. Наверняка нашёл чем его задеть, потому как Серафимов замолчал и надулся.

Нашли чем меряться! Сами ничего толком для своих домов наверняка не сделали, зато чужими достижениями гордятся сильнее, чем своими.

— Ладно, уделал ты меня! — признался Родион. — Но учти, что за каждым падением следует подъём, и Серафимовы поднимутся так высоко, что все о них услышат!

— Да ничего такого я не хотел! — принялся оправдываться Зимин и подскочил с места.

Я напрягся и приготовился вырубить парня, если он решит вытворить что-то опасное, но Валик раскрыл один из рюкзаков и вывалил на стол огромный круглый пирог с малиновым вареньем. Лицо Серафимова побелело, когда следом за пирогом на столе оказался литровый термос.

— Это что?

— Чай с шиповником. Ещё горячий!

— Убери его со стола! — заорал Родион так, что услышал весь вагон.

— Да я ж ведь не со зла, просто угостить хотел в знак примирения.

— Как вы вообще в дороге едите? Оно ведь трясёт, качает, а иногда так вообще подкидывает! Тут, кажется, содержимое желудка вот-вот наружу попросится, а вы ещё и еду туда запихиваете.

— Валь, плесни мне в стакан немного! — попросил я Зимина. — А остальное лучше убрать. У нашего Роди с чаем немного не сложилось.

— А, так ты и есть тот самый псих, который до Чагиной домогался? — хмыкнул парень, но поймал на себе яростный взгляд Родиона и быстро замолчал.

Через пару минут мы с Валиком сидели за столиком и уплетали вкуснейший пирог с горячим чаем. Шиповник придавал ему немного кисловато-сладкий привкус, но это совсем не мешало этому кулинарному шедевру. Если я верно понимаю, малиновые пироги тут в ходу. И ведь вкусно пекут. Так, что хочется добавки, но надо знать меру, иначе наберу потом пару лишних килограмм и не смогу подтянуться на турниках. А я чувствую, что физической подготовке в академии будут уделять самое пристальное внимание.

— Слушай, ничего более вкусного в жизни не пробовал, — я проглотил первый кусок, и сам не заметил, как уплетал второй. — Где такой пирог купил?

— Это домашний, мать испекла! — с гордостью в голосе отозвался Зимин. — Я ведь люблю поесть, а тут полтора суток ехать! Можно и ноги протянуть.

— Что-то по тебе не скажешь, что ты обжора.

— Это потому, что у меня обмен веществ хороший. Родь, а ты зря нос воротишь. Нам до Мурманска ещё часов тридцать тарахтеть, а вагона-ресторана я здесь не заметил.

Немного поколебавшись, Родя всё-таки присоединился к нашей трапезе, но только после того, как поезд остановился в Лихославле. Стоянка была всего каких-то три минуты, но этого хватило Серафимову, чтобы затолкать в себя кусок пирога и запить остывшим чаем.

— Всё, я спать! — отрезал Родя и завалился на бок.

— Так ведь стемнеет только часов через шесть! — попытался отговорить его Валик.

— А у тебя есть другие идеи чем заняться?

На этом спор и закончился. Валик вышел на пару минут в туалет, а потом забрался на верхнюю полку и тоже захрапел, а мне сон никак не шёл. Не привык я спать днём, а заняться было совершенно нечем. Попробовать что ли ускорить время, чтобы поездка показалась более короткой? От нечего делать попросил у проснувшегося Зимина книгу по Заполярью, и погрузился в чтение.

Поезд размеренно стучал колесами, навевая сон, а книга совершенно не читалась. Перед тем, как закрыть глаза, я подумал, что сейчас очень не хватает Миры с её аудиокнигой. Я бы не отказался засунуть в ухо наушник, прижаться к девушке, закрыть глаза и задремать.

Проснулся, когда поезд приближался к следующей крупной станции — Великому Новгороду. Здесь студентов набилось побольше, чем в Твери, а у нас появился четвёртый пассажир — круглолицый артефактор Иннокентий Уваров.

— Кеша! — парень протянул руку по очереди мне, Родиону и Валику, а затем принялся рассказывать истории об артефактах. Валентин присоединился к разговору и временами даже спорил, а Родя потерял к нам всякий интерес и отлёживался, отвернувшись лицом к стене. Я же внимательно слушал, впитывая любую информацию об артефактах и людях, которые с ними работают. В моём мире не было ничего подобного, и даже самая очевидная информация была в новинку.

За время разговора Родя делал вид, что не обращает на нас внимания, пару раз он даже выходил прогуляться по вагону, но быстро возвращался обратно. Видимо, слухи об инциденте в начале поездки уже распространились по всему вагону, и слава нашла своего героя.

— Слушайте, парни, а вы чем планируете заниматься в свободное время? — оживился Валик. — Собеседование у нас аж на следующий день, так что у нас есть время осмотреться в городе. Может, прогуляемся по Мурманску, посмотрим чем местные развлекаются?

— Некогда бездельничать! — важно заявил Родион. — Нужно готовиться к собеседованию, а пошататься по городу всегда успеем.

— Родь, можно тебя на пару слов? — я вывел парня в коридор и закрыл дверь в купе, чтобы нас не слышали.

— Ты чего на парней взъелся? Ни за что не поверю, чтобы ты упустил возможность повалять дурака, когда есть возможность.

— С ними? — Серафимов кивнул в сторону купе, где сидели Зимин и Уваров. — Кто они такие, Арс? Зимины — дворяне только по названию, у них нет ни достаточного количества денег, ни влияния в обществе аристократов. Валентин — дворянин во втором колене. Ты понимаешь? Его отец заслужил дворянский титул за то, что лечил людей, а за Уваровых я вообще молчу — Иннокентий из семьи простолюдинов!

— Не просто лечил, а спасал жизни раненых бойцов на войне, продолжал оперировать даже во время обстрелов госпиталя, а в мирное время спас жизни сотням человек. Согласись, за такие заслуги можно и отметить.

— Если раздавать дворянство кому попало, скоро и плюнуть будет некуда — одни дворяне будут кругом.

— А зачем плевать-то, Родь?

— Ты разве не понимаешь? Они не чета Серафимовым. Мы находимся на разных уровнях.

— А ты не забыл, что у твоего отца проблемы? И конкуренты одолевают, и карточный долг брата довлеет над бюджетом семьи. Как бы вам самим не опуститься до их же уровня.

— Это ещё не хватало! — забеспокоился парень.

— И потом, Серафимовы тоже когда-то начинали вот так. Да и если отбросить в сторону эти условности, я считаю, что в человеке важно не его происхождение, а он сам. Мне они показались вполне компанейскими. Вот увидишь, что Валик, что Кеша далеко пойдут, так что не суди людей свысока и думай прежде всего о том, чего можешь добиться ты, а не твой отец и его деньги. Пройдут годы, и уже тебе придётся брать на себя ответственность за будущее дома. А деньги — ненадёжный союзник. Сейчас они есть, а завтра их может и не быть. Но если повезёт найти настоящих друзей, считай, что у тебя есть надёжная опора.

Судя по выражению на лице Родиона, он уловил смысл моих слов. Когда мы вернулись обратно в купе, он вёл себя как ни в чём не бывало, но уже гораздо охотнее поддерживал беседу.

На второй день нашего путешествия мы прикончили свои припасы, которые скинули в общий котёл.

— О, икорка! — обрадовался Кеша, когда я достал баночку чёрной икры.

— У вас что, икры нет в Новгороде? — удивился Серафимов.

— Икра-то есть, но стоит столько, что не каждый день позволишь себе такое удовольствие.

За время завтрака умяли и бутерброды, и всё, что оставалось в рюкзаках из съестного. Ситуацию спасли угощения, которое разносили проводницы. Оказалось, что и тут академия побеспокоилась о своих абитуриентах, и подготовила пайки для пассажиров зарезервированных вагонов.

— Не, в меня второй завтрак точно не влезет! — запротестовал Родион, когда рядом с ним приземлился увесистый пакет с угощениями.

— Это на сутки? — забеспокоился Валик, оценивая объём своего пайка.

— Не беспокойтесь, это только завтрак, — успокоила его проводница. Предусмотрен ещё обед и небольшой десерт на ужин.

— Я ещё в глаза не видел эту академию, но она мне уже нравится! — обрадовался Зимин, вызвав улыбку у проводницы.