— В любом случае дурной клинок противника лучше, чем хороший клинок противника, — высказал донельзя банальную мысль капитан Жо.

Брод миновали ночью: Лоуд угадала просвет дороги между холмов, покосившийся домишко и ограду — огней там не было. Серый парусник призраком проскользил опасное место. Казалось, от салми, волочащейся на буксире и то больше плеска. Но идущий впереди корабль все же дважды чуть заметно вздрогнул, задевая килями за отмель брода.

— Чудом проскочили, — прошептал Мин, сжавшийся в клубок на носу лодки.

— Куда ж в пиратском деле без шикарного везения, — согласился боред.

Партнеры определенно знали, что без колдовства не обходилось. Не может попутный ветер дуть так удачно и настойчиво. Логос-бродяга свидетель — не бывает таких ветров. По скалистым берегам Кроличьей дует юго-восточный и порывистый ветер — вон как кусты треплет. А на реке точнехонько в парус идет южный ровный ветер, да так мягко, словно умелая шмонда щедрого господина радует. Ну и ладно, колдовство и колдовство, про такое рассказывают часто, врать о таком проще простого. Лоуд надеялась, что дальше что-то поинтереснее случится, имелись на то намеки. Но не возвращался азарт, хоть на месте подыхай. Не жизнь, а дерьмо Логосово.

— Дым, — сказал Укс, углядевший за холмом струю, сносимую ветерком на горбы скал.

— Раз дым, выходит, кому-то в башку втемяшилось костер развести, — предположил коротышка.

— То-то наша каракатица ход сбавляет, — скривилась Лоуд. — Ты, господин Мин, не ерзай. Подбирать кого собрались, так у нас возражений нет.

— Хорошо, что нет, — одобрил мелкий ющец. — А то не люблю я этих споров, прекословий бессмысленных. Вечно люди расхрюкаются, словно невесть что стряслось.

— Мы тебе не люди, — напомнил боред.

— Тогда чего «господином» обзываетесь?

— Из уважение и сострадания, — вздохнула Лоуд. — Вот доплывем, тебе самое сложное выпадет — зверушкой быть.

— Ничего, не в первый раз. Управлюсь. Только какая, нафиг, «зверушка»⁈ Зверем буду!

Партнеры тихонько засмеялись — Мин, и правда, не особо из господских был. Вполне правильный дарк, хотя и смутной крови.

— Ш-ш, — зашипел полукровка, пригибаясь к борту салми.

По обрыву спускались люди: двое, в полутьме едва различимые, порядком нагруженные, прыгали по уступам, направляясь к реке. Лоуд удивилась — один из прыгунов весьма напоминал Светлоледю.

Тетрагон произвел маневр с резким поворотом — вообще непонятно как можно такую хитрую загогулину под парусом учудить — буксируемую лодку повлекло к берегу. Партнеры с руганью похватали весла — кормой выносило прямо на камни.

— Поберегись! — вполголоса и очень вовремя предупредил Мин.

Хозяева салми уперлись в камни веслами, касание удалось смягчить. Береговые прыгуны были уже рядом, без лишних слов начали зашвыривать в лодку поклажу — Мин ловко ловил, складывал. К Лоуд тоже прилетела связка каких-то коротких жердей. Потом салми качнулась — с берега прыгали сами метатели.

— Управились, ну и славно, — прошептала Светлоледя.

С бабенкой, неведомо как оказавшейся на берегу, был высокий парень: обликом довольно приятный, одет по-господски, но без шика. Лошадьми от него разило — аж глаза слезились.

Каракатица уже скользила дальше, уволакивая лодку. Подтянули салми под корму — Леди и новый пассажир перебрались на борт корабля, прихватив один из мешков. Лодочная команда принялась распихивать оставшийся груз.

— Логос-шептун свидетель — вам и контрабандой приходилось заниматься, — хмыкнул Укс, оглядываясь на темный берег.

— Нам⁈ Да никогда! — отрекся коротышка. — Мы очень законные. Конечно, для скорости, бывает, и пошнырять слегка приходится.

— Ладно ты-то, шнырун законный и очевидный, — Лоуд пыталась упихнуть под скамью связку палок. — А как ваша леди на берегу оказалась?

Самцы глядели на коки-тэно, как на придурошную.

— Видать, я что-то пропустила, — признала коки-тэно.

— Леди на берег еще до брода перебралась, — объяснил Укс. — Скакнула знатно, того не отнять. Слышь, Пустоголовая, ты спишь наяву, раз ничего не видишь, или что?

— Что-то брюхо шалит. Отвлекаюсь, — оправдалась Лоуд.

— Это после «Козы», — сочувственно объяснил коротышка. — У меня тоже всегда так. К яствам Эри вмиг привыкаешь, потом все не таким вкусным кажется. Вроде и хорошая еда, а живот ту вспоминает. Никчемное чувство. Но оно пройдет.

— Ладно, буду ждать, — обнадежилась Лоуд. — Но все равно не поняла — если хозяйка ваша за бродом высадилась, как она могла конюха взять и к берегу успеть?:

— Я ж говорю: мы быстрые, — скромно напомнил Мин. — Только он не конюх, просто провонялся. Мы-то с удобством волоклись, а он на лошадях до брода трясся. Нехилая дорога. Парень толковый, проверенный. Полагаю, с нами пойдет.

— Ага, супружника значит, слицедействует, — догадалась Лоуд. — Понятное дело, на рожу гладкий. Слышь, Мин, раз уж ты всё знаешь — а какого припёрка нам эти дрова нужны?

Коротышка пихнул сапогом связку жердей, наконец-то уместившихся под «банкой»:

— Думаю это не дрова, а моя клетка.

— Очень похоже, вон и для крепящих шипов гнезда готовы, — согласился Укс. — Значит, сам туда сядешь? Смельчак. Мы вот клетки да ошейники не очень-то любим.

— Чего их любить, херню такую, — хмуро пробурчал коротышка. — Но раз надо, так и сяду. И ошейник надену.

Оказалось, ошейник у полукровки заготовлен — в мешке нужного часа дожидался. Партнеры рассматривали сомнительное украшение: добротная кожа с крупными заклепками. Имелся у этой гадости и секрет.

— Ошейник, который снять когда хочешь можно, вовсе и не ошейник, — в некотором разочаровании заметила Лоуд.

— Зачем же мне настоящий цеплять? — удивился коротышка.

— Кто ошейник не носил, тот жизни не знает, — изрек вонючую Логосову мудрость насмешливый боред.

— Ошейник не только ошейный бывает. Главнее тот, что внутри жмет, — парировал Мин, тоже где-то нацеплявший философских премудростей.

— Хватит вам книжными блохами кидаться, — заворчала Лоуд. — Скажи-ка, Мин, между нами, дарками — у Леди вашей супруг имеется? Если то не большой секрет, конечно.

— Думаю, не секрет. Вдовая наша Леди. Даже дважды вдовая. В смысле, повторно.

— Бедняжка, — покачала головой Лоуд. — И за что боги так наказывают?

— Что-то я не удивлен, — ухмыльнулся Укс. — Я бы, пожалуй, тоже недолго протянул с такой цепкой дамой.

— Не трясись, на тебя точно не покусятся, — сухо намекнул коротышка. — И языки да ухмылки придержите. Леди — это Леди.

— Мы так, по недомыслию, — заверила Лоуд. — Дело предстоит хитрое, прикидываем и так, и этак. Мысли разные копошатся.

— Мысли — это правильно. Если по делу, — одобрил отходчивый полукровка. — Давайте поразмыслим, потом с начальством обсудим…

Самцы, одинаково задрав на борт ноги, валялись на банках: Укс на кормовой, мелкий коротконог на носовой развалился. Лоуд вытянулась на широкой центральной скамье, слушала обсуждение плана, изредка вставляла слово, но мысли все время куда-то уходили. Логос-вездесущец к тем мыслям отношения не имел, но все равно крайне ненужные мыслишки в голову заявлялись…

…Она вчетверо младше. С людьми всегда легко ошибиться — стареют мгновенно. Около тридцати ихних лет. Так какого ющеца ее всё так покорно слушаются? У тебя, повидавшей коки-тэно, никогда так не получалось. Двух-трех людишек в кулаке держать удавалось, да и то недолго. Откуда у нее уверенность? Красива, конечно, но разве привлекательность такую силу дает? Сколько раз проверялось: самца с ума свести нетрудно, но эффект короткий, да и на десять рыл постельную обманку не растянешь. Как она это делает? Магия? Нет, магия тоже обманка — ее привкус всегда угадывается, даже тупой человек кишкой чует, пусть и с превеликой радостью на ту дурь ведется. Нету, нету в этой шмонде магии, так, чуть припудрило ее когда-то. Эх, крабье вымя ее возьми, загадочная загадка…

…Как же ее убить? Чтобы и запомнилось, и к должному месту? Кожу заживо с морды содрать? Или целиком освежевать? Восточное двуколье? Приличные железные колы здесь закудхаешься отыскивать. Хороший долгий яд был бы к месту. Вухфрехова сметанка простовата, «поцелуйчик» только за океаном найдешь — снадобье сильное, с морды мясо пластами сходит, а уж вонища — никто близости не выдержит. Может, йиен в период гона подманить? Прошел у них гон недавно, да и маловато трупных сластолюбцев здесь на севере. Пишага привести? Этого отыскать можно, но он блудун-одиночка, еще неизвестно кто из них кого первым забарит. Может, под стаю зелень-мух ее распять? Жрут долго, дней пять протянет, она крепкая. Но все это мудрено, большого времени и хитроумностей стребует. И главное, всё уже было, чужое повторять скучно и не к такому важному случаю. Э, полный шмондец, совсем мир обнищал казнями.