Воздушные маньяки отправлялись к Глору на дирижабле, к ним примкнул Мин, не упустивший случай «получить опыт воздушно-десантных» операций. С ними летел и хворающий, но не собирающийся помирать. Десять Пять Пятый. Бесхвостого хвостача следовало сдать под патронаж получившей бесценный медицинский опыт Аши.

Саму Катрин ниже по течению ждал замаскированный «Квадро» — имелось у воительницы твердое намерение залечь в каюте и проспать весь путь до Глора.

До реки Катрин провожал главный пулеметчик укрепрайона. Было душновато, видимо, перед дождем. Как-то незаметно в эти дни битв с наручниками и остальными неприятностями южная весна уступила место лету. Вот все время хрень какая-то мешается, ничего вокруг не замечаешь. Катрин с досадой поправила на плече мешок со снаряжением — половину на себе надетым несешь, а все равно увесистый.

— А Манька нашей маньячке плеер подарила, — наябедничал пулеметчик. — Музыка из кинофильмов и всякие переводы песенные, что Белка сочиняет.

— Пусть слушают. Все равно они столько навидались, уж какой здесь допуск. А чем они плеер заряжать будут?

— У Пустоголовой в мешке ручная динама оказалась.

— Откуда? Сейф под акт вскрывали, Андрей сам проверял, Манька оформляла. Не будут они вещдоки раздавать.

— Да они и не раздавали. Ноут и остальное с собой эвакуировали. У Лоуд в мешке какой-то другой зарядник.

— Тьфу, бездонный какой-то мешок. Вроде вовсе нечеловечий дарк, а в родне у нее очевидные прапорщики.

— Вообще-то у нее уже два мешка. А в Глоре третий.

— М-да, упустили мы с тобой контроль за артефактами. Как пить дать, какие-нибудь гранаты всплывут. С кондомами, анашой и порнухой.

— У Лоуд не всплывут. Еще тот омут. Разве что своим родичам когда-нибудь покажет. У них там, наверное, настоящая сокровищница.

Катрин поморщилась: лагуны коки-тэно не очень веселое место, пусть и щедро набитое сувенирами. Собственно, и укрепрайон у Кроличьей за последние дни стал заметно печальнее — за склоном свежее кладбище, по здешним меркам довольно крупное.

Мин смотрел туда же.

— Кэт, но это же не будет часто?

— Что? Если ты про кладбище, то оно непременный спутник крупных и средних боестолкновений. При мелких боях остаются лишь удобрения, хаотично разбросанные по кустам и ямкам.

— Ну и шмондец с ними, с мелкими. Война есть война, мы же не рассчитываем жить вечно. Но пулеметы это… В общем, я думал, что пройдет как-то правильнее.

— Правильнее, аккуратнее… Нет, не будет правильнее. Упорный военный Логос ведет дело к кишкам, развешенным по крышам, заборам и деревьям. Сначала геройско-военным кишкам, потом к обще-обывательским, женским, детским и кошачьим. Знай на гашетку дави, кнопочки жми — оно само получится.

— Тут мы должны шмондец как упереться, — пробурчал разумный полукровка.

— О чем и речь. И ты давай с этими словечками завязывай. А то Дашка и тебе всыплет, и мне такую бесконечную нотацию зачтет…

— До Глора словечки повыветрятся, — заверил артиллерийский пулеметчик.

Плыли в темном небе Луна и Темная Сестра, бдили над недостроенной насыпью часовые, уносили ветер и волны стремительный «Квадро», спала в удобстве каюты и чистого белья утомленная воительница. По улицам далекого Глора шныряли сыщики Спауна: сжималось кольцо вокруг человечка, наславшего «деловых» и вообще слишком много знающего.

Где-то между Глором, Кроличьей, и звездами скользил пузатый силуэт дери-жопля. Нестройный хор певцов пугал летучих мышей. Мин дирижировал, остальные слушали шепот плеера и громогласно транслировали в ночную бескрайность:

— Светит нам знакомая звезда,

Снова мы оторваны от дома,

Снова между нами берега,

И тусклые костры врагов народа…[9]

— … Давай-давай, Пятый, помогай, лодхатая твоя душа, — требовала Лоуд

Песенно-авторизованный перевод Илля 1055 понимал с пятого на десятое, но мелодия была знакомая, и отставной хвостач подтягивал:

… — Надия — мий компас зимний,

А вдача — цедар за смили-иво-о-оость!