И понеслась избушка Тихомира по лесам да болотам на ногах своих курьих.

— Проснись, Кики, — ткнул жену в бок Леший, что весь день овражек их домашний осушал, да вот в зеркальце заглянул. — Ягуся вернулась.

Хлопнула ресницами Кикимора, из постели своей из водорослей выглядывая сонно.

— Бежит ее избушка на Калинов мост, лес перед ней расступается, — улыбнулся Леший.

— Девочка наша хорошая! — хлопнула Кики в ладоши. — Зеркальце показывает?

— Так держи зеркальце. Только я бы сам на Калинов мост отправился, вдруг помощь ей нужна, ты же знаешь Змея Горыныча. Все от настрою его зависит.

— И то правда, отец. Давай, собирай манатки… Да зеркальце не забудь. Ох, Царь Морской, делов своей острогой наделал! На что дом теперя похож… Где носки, что я ребяткам-то вязала?

А кто увидит нас, тот сразу ахнет,

И для кого-то жареным запахнет.

Бременские музыканты. Песня разбойников.

Вывалился Иван из зеркала на пол каменный, снова головой страдая. Может, дело и не в роме было — кто знает? Он ведь и выпил всего ничего. Если б не исцелила ему голову птица жар, он бы и Ягу вытащить из ейного миру перевернутого не смог бы.

И то хорошо. Путешествия между мирами — они вряд ли так просты, как в избушке к синему морю прокатиться. Теперь-то осталось по мелочи: верных друзей на ту сторону речки Смородины вывести. Тут и без жар-птицы справиться можно.

Все равно он перо на самую важную битву истратил. Зато победил! Разулыбался Иван, до постарался узрить пещеру очами своими на тот момент неясными.

Факел горел по-прежнему, и было в пещере пусто.

— Спасибо тебе, зеркало волшебное, — на всякий случай поблагодарил Иван зеркало, поднимаясь, да поклонился.

И на колени едва обратно не упал да нос не расшиб. Но удержался — чай, не первая переделка в жизни.

Зеркало блеснуло, будто приняло Иванову благодарность. И потухло, и только факел трещал.

— Держался я правою рукою за стену, — напомнил себе Иван, — значит, обратно левая меня приведет.

И пошел из пещеры он в лабиринты змеевы. То, что держаться за стену — это хорошо, не дошел бы он иначе. Шел Иван и шел, сну не сдаваясь, на колени не падая, да с глазами закрытыми.

Чудилось ему, что волшебного напитку рому выпил он немеряно.

Когда вышел Иван к источнику с водою живой, так и упал он на середину пещеры сей.

— Если сделаю глоток, — подумал Иван-не-дурак, — может, силы обрету?

Позабыл он в тумане, кой его объял, что в котомке есть у него фляга с водою живой. Дополз Иван до искрящегося светлой лазурью, как Ясины глаза, фонтана, подтянулся о бортик, да и опустил голову в воду. Хорошо!

Едва глотнул чуточку и в голове-то прояснилось, как схватило что-то Ивана за уши, вниз потащило… А пол затрясся, да и голос Горыни разнесся меж сводов:

— Кто ворует мою воду живую?!

— Прибыли, — доложила Мира, останавливаясь и дыша тяжко, как конь загнанный.

Яга пошевелилась на диване — задремала. Посмотрела на часы наручные — из мира перевернутого прихватила, чтоб время свое не проворонить, службу — тьфу ты, работу — не пропустить, а то тут все такие счастливые и часов не наблюдают.

Еще десять часов. В крайнем случай — десять с половиной. Прорва времени, в общем. Потянулась Яга — только косточки затрещали.

— Мира, зеркала ни одного нет, — заметила она с сожалением.

— Так это ж… Чтоб душу не украли, — пробормотала Тихомира неуверенно.

— Суеверия и предрассудки, — отмела Яга. — Пока я Яга, тем более. Давай, мне маскировку проверить надобно… Это бой серьезный, выглядеть надо тоже серьезно…

Мира быстро сообразила зеркальце да во весь рост, на стене напротив камина.

— Отличное дизайнерское решение, — одобрила Яга и подошла поправить парик, нос и брови. Помадой бледной мазнула. Вспомнила про подушки в бока.

Кто знает, что ждет — пригодится.

— Мира, еще пара… нет, тройка подушек нужна. Диванных. Чтоб потом по стилю подошли.

Вздохнула Мира, но решила она кроме футболиста и психолога стать еще и стоиком. А потому все Ясе в лучшем виде представила.

Нацепила Яга подушки, перед зеркалом повертелась — вот теперь, если в кого в балахоне своем впечатается, то не костями. И падать, если вдруг, удобней.

— Вихря! Наш выход, полетели!

— Смотри, Яга, — позвала Мира. — Не Иван-царевич ли на тополе болтается?

— Повесили его? — испугалась Яга ровно на минуту.

Пока не увидела, что царевич на фоне неба болтается, да за шкирку, а не в петлю привешен, но надежду, похоже, потерял. А Елена Прекрасная знай себе дрыхнет под деревом и в ус не дует.

Хотя, конечно, нет у нее усов.

Луна над Калиновым мостом стояла полная, а дождик куда-то по дороге вместе с тучками и смыло. Вот и хорошо — со светом оно и сподручнее.

Покачала Яга головой да и свистнула Вихрю.

— Дураки, как есть дураки, — проворчала она и вылетела стрелой через трубу каминную.

Кикимора и Леший встали перед Калиновым мостом.

— Коли переходить его по земле, так Горыныч учует, скандал закатит, — сказала Кикимора.

— Не люблю скандалов, — поморщился Леший.

— Помогите! — вдруг крик раздался.

Сверху откуда-то.

— Ах, точно, — вспомнила Кикимора, по мужнину плечу хлопая, — это ж Иван-царевич, помнишь, завесили его на высоком тополе?

— Все как в зеркальце волшебном, — задрал голову Леший и узрел Ивана.

А вокруг тополя его кружила… ступа бабы Яги!

— Ягуся! — радостно вскрикнул Леший и руками с земли замахал.

— Вон и избушка-то ее, — обрадовалась Кикимора, Тихомиру на опушке заприметив.

Мигнула Тихомира окошком, старцев лесных да проказливых приветствуя.

Баба Яга высунулась из ступы и тоже ладошкой помахала.

— Леший, Кики! Леший, можешь велеть тополю наклониться? Этот дурень упасть боится и лезть ко мне в ступу отказывается.

— А к тебе полезь, Яга! В ступе своим пестом истолчешь, да и на ужин слопаешь, — отмахивался Иван-царевич.

— Беспокоится Иван-дурак о таких идиотах, — вздохнула Яга. — Он тебе, между прочим, воду живую для твоей суженой достал. Как зовут-то ее, коль не Елена?

— Не знаю… — вздохнул Иван-царевич.

И тополь голову пригнул, повинуясь хозяину лесному, и упал Иван-царевич с высоты животу не вредной. Да все равно взвыл и расстроился, что к персоне его царской уважения не проявили. Бросился к невесте своей, да только с той ничего не сталось — все так же лежала прекрасная, только на другой бок перевернулась.

Баба Яга приказала Вихре опуститься, да со стариками обнялась. А потом пальцем погрозила сурово:

— Что за шутки с тропками перепутанными?

Кикимора и Леший переглянулись.

— Да откуда же…

— А вот от верблюда, — отрезала Яся в виде Яги.

— Ягуся, может, снимешь нос и парик — вид у тебя страшный, — предложила Кики.

— А бочка-то отросли, — заметил Леший.

— Это все стратегия. Так что яблочко на блюдечке я экспроприирую.

— Экс… что?

— Конфискую. Забираю. В отместку за то, что смеялись над Иваном и надо мной.

— Так не смеялись мы, Ягуся! — открестилась поспешно Кикимора. — Мы только вам свидание на речке Смородине организовали, а потом приглядывали, чтоб все хорошо бы…

Замахнулась Яга пестом на старушку. В шутку, вообще-то, но она поверила да голову в плечи втянула.

— Это он придумал! — завизжала она, в Лешего пальцем тыча. — Угенство «Мамба» твое поганое!

Леший тут руки и поднял.

— Зеркальце у нас теперь, Ягуся. От Царя Морского.

Да и отдал. Покрутила Яга зеркальце и в карман к окарине сунула.

— А Царь Морской тут каким макаром?

— Иван Золотую Рыбку от гибели спас и…

— А гибель эту ты на нее и навела.

— Да я ж для пользы дела! И ничего не сталось ей, девице глупой!