Покраснел Иван-царевич до корней своих златых кудрей. А Тихомира подобрала и закинула в дверь клетку с жар-птицей. Плавно так закинула, пава золотая даже не испугалась. Только поглядела на мир удивленно, ресницами махнула, голову под крыло расписное сунула да и уснула. Или мастерски притворилась спящею.

— Да не так все было, бабушка, — елейным голосом начал врать царевич.

— Я все видела, — сказала, как припечатала. — В блюдечке серебряном, с яблочком. Слыхал про такое?

Ванька-который-не-дурак знай себе оладьи жевал с тарелок желтых да с любопытным интересом слушал.

— Но я же… она сама мне сказала, что она красна девица, а вы ее… — Иван-царевич запнулся.

Ну как тут скажешь «оборотила»? Ведьме в лицо обвинениями бросаться негоже.

Мира подставила царевичу стульчик и пинком невидимым усадила. На подлокотниках тут же ремешками пристегнула.

— Что это?! — воскликнул Иван-царевич, теперь бледнея и рук не умея оторвать.

— Инициатива не моя, — хмыкнула баба Яга и сложила руки на груди. — Но я не против. Так ты думаешь теперь от ответственности сбежать, Иван-царевич?

И руки на подлокотники поставила да в глаза ему грозно заглянула.

Иван-царевич покрутил головой по сторонам в ужасе и заприметил Ивана, что Волка у него из слуг отсудил.

— Иван-дурак! — воскликнул он, и надежда в его голосе затеплилась. — Спаси меня!

Ванька ему ручкой помахал и плечами пожал.

— Прости, брат, я сам в гостях.

Баба Яга спрятала улыбку в кулак. Ага, доброта его, значит, тоже не безгранична.

— Тем, кто хорошо себя ведет, тут дают оладьи с просто замечательной подливой клубничной, — добавил Ванька и сварганил себе еще одну показательную порцию.

Иван-царевич сглотнул. Тоже, должно быть, маковой росинки в животе не было. Или во рту — как там говорят. А что, подвиги — они дело такое, не до еды на них.

— Чего вы хотите? Жар-птицу? — кивнул он на клетку.

Яга покосилась на предложенный продукт. Мило, конечно. Но гирлянды с лампочками даже удобнее. Есть не просят, коврики и воздух не портят.

— Не за надобностью она мне, — покачала Яга головой. — Ты знаешь, что царь Долмат собирается войной на Переславль пойти, коли к завтрашнему дню кошка Еленой Прекрасной не обернется?

— Что?! — воскликнул Иван-царевич и вскочить попытался.

Мира споро соорудила ремешки и для ног. Бедняга пленник присмирел.

— Быть того не может…

— Ой как может, Иван ты царевич. Наобещал с три короба и смылся, юноша младой? Ой ты гой еси и прочее! — рассердилась Яга и заходила из угла в угол, прихрамывая.

— Бабуся… — отозвался жующий бесстыдно Ванька, — ногу побереги, хромаешь.

Яга в него молнию из-под бровей косматых пустила.

— Может, пущай нам поможет? Елену Прекрасную подсунуть на место кошки? Он ведь был уже в саду Долмата, знает что да как.

— Елену Прекрасную? — заинтересовался царевич.

— Видишь? — кивнула Яга на кафтан его червленый. — Классический безответственный Парис.

Царевич только ресницами хлопал в непонимании полном.

— Вижу, — вздохнул Иван-не-дурак и поднялся из-за стола.

— Такой не подсобит.

— Если к работе не припрячь, никогда и не научится.

— Ты хочешь ему такую миссию важную доверить?!

— А почему бы и нет?

И препирались они уже нос к носу, со всею страстию. Иван-царевич только с жар-птицей переглянуться и мог, но та, проснувшись, чистила перышки. И мечтала из клетки упорхнуть. И вон тот кустик, например, обклевать, что под потолком.

— Если я кошку не достану…

— Знаю, сердце твое разобьется.

— Не утрируй!

Даже в грудь его ударила. Иван осторожно парик ей поправил.

— Съехал, — шепнул, подмигивая. А вслух добавил: — Обещаю, достанем.

— А… — уже тише и смущеннее сказала Яга, — если Долмат заметит, то войной пойдет, люди пострадают…

— И вот посмотрите на эту злую старушку. «Люди пострадают». Не пострадают, бабуся. Голову на отсечение даю. Да, Иван?

— А? — вздрогнул царевич.

— Говорю, не дадим Долмату повода на Переславль с войной идти? Ты же царевич, не можешь такого скандала допустить международного, верно?

Яга тоже и вздрогнула, и ресницами хлопнула. Все. Кошку Мег забрать поскорей и уйти. В понедельник. И там, в рутине мира перевернутого, в себя прийти.

И так Иван-царевич и Иван-дурак оказались за одним столом. С оладушками, подливой клубничной, чаем чабрецовым да прочими разностями. И слушал царевич с открытым ртом истории Ивана, и даже игру на калимбе и дудочке.

А Яга рукой махнула и тоже слушать стала. Про план она едва заикнулась, а Ванька заявил, что все он придумал, и путь она, бабуся Ягуся, не волнуется, они-де с Иваном ребята крепкие, Волк тоже не подведет, так что будет кошка Мег у нее еще до полуночи, а она вот пусть сидит на диванчике и ждать у камина.

Мира резво бежала последние версты.

Пришлось Яге смириться с фактом, что в жизнь ее ворвался экстраверт.

— Это даже весело, — призналась шепотом она Мире, кочергой в камине горящем ковыряя.

Тихомира ничего не сказала. Сосредоточена на дороге, видать.

А в камине зашуршало что-то да заверещало.

— Лезут тут всякие, — пропыхтела избушка и погасила огонь, да и без дыма даже.

Иваны из-за стола повылазили да к камину подтянулись. Вынырнул из трубы печной Вещий Олег, кашляя.

— Яга, задание… миссия то бишь… выполнена! Выкрали мы Елену Прекрасную спящею прямо из…

И тут увидел Иван-царевича да жар-птицу, засмущался и замолчал. А жар-птица голову меж прутьев просунула и на Вещего Олега воззрилась с интересом.

— Охохонюшки, — сказал Иван-не-дурак, заметив это дело. — Вещий Олег, хороша барышня, правда? Барышня, а вам там, кстати, удобно?

— Неудобно, — вздохнула жар-птица и глаза закатила томно. — Но кто спрашивает разве.

Иван-царевич так и подскочил.

— Она разговаривает!

— А почему мне и не разговаривать, царский сын Иван-чурбан? — высокомерно уточнила птица.

— Кошка Мег так же говорила вот, — пробормотал Иван-царевич и сел на стул.

— Все девицы так говорят, — усмехнулся Иван-не-дурак. Он-то по свету походил, и что птица говорит, не слишком удивился. — Если недовольны. А нашей есть чем недоволиться. Отпустим птицу жар, бабуся? — спросил Иван-не-дурак, и к клетке-то подошел. — Долго красавицу неволили, свободу бы ей дать…

Вещий Олег закивал радостно.

— Полетаем, — брякнул он мечтательно.

— Если гадить не будешь и растения портить не станешь, — наказала Яга, с дивана с кряхтением поднимаясь.

— А как же… — заикнулся Иван-царевич, — я отцу обещал привезти…

— Перо привезешь, — предложил Иван-не-дурак. — Согласитесь, барышня? Пером за свободу заплатить. И летите на все четыре стороны.

— Соглашусь. Но все равно же поймают. Заметная я. И яблоки золотые люблю неописуемо.

— Иван-царевич тоже любит, — подмигнул царевичу Ванька-не-дурак.

— Я спрячу, — влез Олежка застенчиво. — Я каждый овражек в дремучем лесу знаю, схороним тебя от глаз людских жадных.

— Вот видите, барышня. Все уже заметано.

Яга закатила глаза. Этому балаболу палец в рот не клади. И все же… нравится он ей. Догадался аль нет?.. Про Ясю со Смородины? Когда парик поправлял…

— Вы прибыли в пункт назначения, — отрекомендовалась Мира и остановилась.

Яга с Иванами прильнули к окну. С земли махал лапою Волк. Ступа Вихря подскакивала рядом, а там белело что-то.

— Белокаменные стены в сад царя Долмата, — объявила избушка.

На сей раз тоном экскурсовода. Да, стены тоже белеют.

— Королевишна Елена Прекрасная спит сном беспробудным до завтра, — сообщил Вещий Олег, в воздух поднимаясь. — Захватил я сонной травы на всякий случай.

— Хорошая работа, — похвалила Яга.

И даже большой палец показала. А что. Все одно этот день не то на кошмар, не то на сон мечты похож.

— Ну, что ж… — весело сказал Иван-не-дурак, — освобождаем нашу красавицу, тебе ее, Вещий Олег препоручаем и идем на дело. Все готовы?