«Удостовериться» – хорошее слово. Куда лучше, чем «проверить» или «проконтролировать». Она ожидала очередного кивка и общих слов о безупречной работе рудников, но, к ее удивлению, капитан замялся. Осторожно ответил:

– На рудниках мы пробыли меньше часа, вся эта пыль… Сами понимаете.

– Вас что-то смутило? Не стесняйтесь, капитан.

– Никак нет. Хотел лишь донести, что нашего присутствия было явно недостаточно для оценки их деятельности. Замечу, что привратник и священнослужитель с безупречным усердием провели процесс передачи рабочей силы.

Рабочая сила, источники тряски… Хоть бы раз кто-то назвал вещи своими именами. Гвардейцы замерли на конях; излишне подробный допрос был неуместен, как и ее богатая карета, стоящая напротив двух железных клеток. Она сменила тему.

– Не буду скрывать, я, как минимум, виделась со многими старожилами гвардейского корпуса. Не ошибусь ли я, если скажу, что имя Коски Эйгона вам знакомо?

Волнение не угасло, но легкая улыбка озарила лицо капитана.

– Имя генерала Коски знакомо каждому гвардейцу в столице, а мне особенно. Он мой отец. Вы его знаете?

– Несколько раз пересекались в совещательном зале. – О том, что генерал, как и Райя, чаще молчал со скучающим лицом, она упоминать не стала. – Повстречаться на дороге с сыном столичного генерала – воистину божьи помыслы непредсказуемы. Это честь для меня. Позволите бестактный вопрос?

– Госпожа, удивите меня.

– Как получилось, что сын генерала колесит по миру в составе конвоя?

Вдобавок чуть не сорвалось «в качестве тюремщика», но она прикусила язык. Если капитана и смутил вопрос, то он это успешно скрыл, улыбка с лица не пропала.

– Тот же вопрос я услышал от отца в конце зимы, он бы с куда большим удовольствием запер меня в гарнизоне. Всегда говорил, что служба в замке – прямой путь к успеху. Надеюсь, мои слова не звучат пренебрежительно.

– Отнюдь. И что же произошло?

– Я решил, что гарнизон меня дождется. Сейчас мирное время, я могу понять отца, он скучает по прошлому. Лязг металла на тренировочной площадке напоминает ему о былых временах. Рано или поздно я обязательно присоединюсь к нему. Но сейчас я решил посмотреть мир за стенами замка. Других возможностей может не представиться.

Времена, когда гвардейцы не ходят в боевые походы. Взамен они возят за собой детей в клетках, ведь так можно «посмотреть мир». Мирное время, так это зовется. Ради этого они служат стране? Настроение снова испортилось.

– Благодарю вас за подробные ответы, капитан, не смею вас больше задерживать. Требуются ли вам какие либо припасы, – она указала за карету, – или желаете справиться о состоянии дел в столице?

– Никак нет, мы пополнили припасы в Фароте в достаточной степени. Что касается происходящего в столице, то, уверен, все хорошо, в чем мы в скорости сами убедимся. Наша с вами встреча – благословение остатка нашего пути. Я поведаю отцу об этой неожиданной, но приятной встрече.

– Счастливого пути, капитан.

Райя кивнула, Коска на прощание снова приложил кулак к груди. Мико отворил перед ней дверцу, Фиона отпрянула от окошка. Девушка залезла в карету, камеристка подобрала ноги, пропуская ее. Гвардеец подал сигнал, карета дернулась, начала набирать ход. В щели между занавесками проплыл капитан Коска, он смотрел прямо перед собой. Следом они проехали клетки, один из юношей встретился с ней ничего не выражающим взглядом, миг – и в окне остался лишь летний пейзаж. Спицы вновь мирно застучали друг о друга. Она на мгновение замерла, мысленно выругалась, залпом допила бокал и взялась за бумаги.

Мгновение он не мог понять, где находится: над головой нависали ветви, небо едва начинало светлеть. Утренний холодок пробирал до костей, тело ломило от усталости. События прошедшего дня всплыли в памяти, и он едва сдержался, чтобы не застонать, повернул голову. Сэт сидел у кострища на корточках, в той же позе, что и накануне. Это развеяло последнюю надежду, что все было просто сном. Вор поймал его взгляд.

– Доброе утро.

– Сколько я спал? Солнца еще не видно.

– Часов шесть. Достаточно, нам все равно пора в путь. Я бы разбудил тебя через полчаса.

Слово «нам» покоробило юношу, он снова уставился в небо. Сэт кашлянул.

– Проснись и пой. У меня осталось еще немного вяленого мяса, плюс удалось собрать горстку ягод. Нужно сделать рывок из леса, на ягодах долго не протянешь.

Эдвин вздохнул.

– Ты даже не сомневаешься, что я пойду с тобой, верно?

В голосе Сэта послышалась насмешка:

– Ты мне скажи.

– Я все еще не очень верю. Случайно выловил из реки бесценный медальон? И ты действительно собрался тащить меня в столицу?

– Пути божьи неисповедимы. И не советую рассчитывать на то, что я буду тебя «тащить». Пойдешь сам, одну ногу вперед, потом другую. Несколько недель, и мы в столице. Напомню, что Аргентом дело не кончится. Там я получу инструкции, куда нужно доставить медальон.

– Сказать легче, чем сделать.

– Я все же сторонник активных действий, а сидя тут, мы точно не приближаемся ни к столице, ни к цивилизации. Все утро вытряхивал насекомых из одежды.

Последняя фраза подействовала, Эдвин живо привстал, оглядел себя. Посмотрел на вора с недоверием. Тот хмыкнул:

– Встал, уже хорошо. Парень, я не могу обещать, что дорога к столице будет устлана красным ковром. Но при встрече с гвардейцами… Ври, что я потащил тебя насильно, придумай что-нибудь. Главное, молчи про медальон. Думаю, для тебя все обойдется. Но что нас ждет в конце… Не могу сказать, потому что не знаю. Наниматель давал информацию очень дозированно. Но, даю слово, я сделаю все возможное, чтобы ты мирно вернулся домой.

– С чего такая забота? И с чего ты взял, что нас обоих просто не убьют? Даже если все сказанное про медальон – правда, чем меньше людей в курсе, тем лучше.

Сэт хмыкнул.

– Мальчик, ценю твою осторожность и сообразительность. Но такие заказы не дают кому попало, поверь мне. А если бы исполнители опасались, что дельце закончится худо, то нанимателям пришлось бы справляться самим. В этом мире есть свои правила, и я нахожусь под протекцией определенных людей. А ты – под моей. Понимаешь, о чем я?

Эдвин поморщился:

– В детстве друг отца развлекал ребятню сказками о гильдии благородных воров: в его рассказах они были чуть ли не древним орденом, крали вещички у богатых, трудились на благо страны.

– Добро пожаловать в сказку в таком случае. Но благородство и древний орден тут совершенно не причем, можешь мне поверить.

– Тогда объясни.

– Воры есть воры. Мы делаем свое дело ради денег. И еще немножечко от скуки. У условного нанимателя есть заказ, непростой и деликатный. В нашем случае крайне непростой и крайне деликатный. Придет ли условный наниматель в портовую таверну предлагать столь щепетильное дело очередному тупому головорезу? Не думаю. Потому что он знает – в каждой такой таверне сидит наш человек. По виду никто, обычный посетитель. Изложи ему дело в общих чертах, и он передаст, кому посчитает нужным. После этого с нанимателем встречается кто-то наподобие меня.

– А суть в…

– Суть в том, что после пожимания рук начинают действовать простые правила. Исполнитель обязуется довести дело до конца любой ценой. Поэтому мы с тобой сидим посреди леса. Провал, даже по независящим от меня причинам, обернется дорого. Взамен я могу быть уверен, что получу свою награду, а также покину нанимателя живым и здоровым. И это знание стоит чуть ли не дороже награды.

Вор изобразил жест, словно потирает монетку пальцами.

– Заказчик знает, что, обманув и не выполнив обязательства, он навлечет на себя гнев всей… Назовем это изнанкой общества. Ты настроил меня на поэтичный лад, звучит куда лучше, чем есть на самом деле. Итак. Помимо очевидных и деструктивных ответных действий, наниматель лишается возможности последующего взаимодействия с нами. Эту похуже любого наказания, ведь если ты богат, то привыкаешь, когда за тебя решают проблемы. Когда мне описали подробности дела, в голове перед сном витали сомнения. И все-таки уверенность в окружении сыграла свою роль. Я согласился, хотя уже успел пожалеть об этом.