За последние лет пятьдесят такое нападение нескольких сотен кентавров случалось уже трижды, и трижды подкрепления подходили вовремя, отбрасывая кентавров от очередного осажденного форта. Последнее такое случилось двадцать лет назад, о чем мне, собственно, этот ветеран и рассказал с гордостью в голосе и блеском в глазах.
Хорошие новости были в том, что я знал, где нахожусь, представлял более-менее, куда мне идти, и, по словам все того же минотавра-ветерана, промахнуться мимо фортов мне было тяжело. Или меня занесет к Провалу, и я найду один из четырех провальных фортов, или к востоку от него, а там и до Минотавр-форта рукой подать.
Плохие новости тоже были, и они не заставили себя долго ждать. Первой такой стало то, что через полчаса после того, как я все-таки отошел от пещеры у озера и направился в нужную мне сторону, из пещеры посыпалась целая толпа жутких существ.
Означало это в первую очередь то, что «страшные звуки в темноте», что мне чудились во время перехода по пещерам, не были ни галлюцинациями, порожденными моей паранойей, ни детскими страхами. Означало это, что собакоголовые все же в какой-то момент «встали на след» и почти меня поймали, преследуя по пятам.
Был я в условном километре от них, когда несколько отделились от общей группы и двинули за мной, словно гончие, учуявшие добычу. Они не смотрели в мою сторону, но еще раньше я был свидетелем того, что для собакоголовых зрение не является доминирующим органом чувств. Шли они точно в мою сторону, что, с одной стороны, вызывало сильное опасение, но с другой стороны, пару-тройку я должен завалить раньше, чем они завалят меня. Будь у них время и возможности установить ловушки, мне пришлось бы плохо, но тут не лес, и вообще незнакомая им местность, так что подобного можно не опасаться. Несколько из них прошло по моему следу и вернулось, видимо, докладывая остальным. Не то чтобы я за ними следил, но все же, увидев возможных преследователей, я немного увеличил скорость передвижения и время от времени настороженно оглядывался.
Был, конечно, вариант, что они нанюхались всякого, и их цель — кентавры, но я считал эту версию несостоятельной. Ах да, еще одна не очень хорошая новость: по направлению моего движения, но немного опережая меня, шел отряд (табун) кентавров. Их присутствие добавляло напряжения и без того непростой ситуации.
Конечно, это мог быть табун именно лошадей, если бы не несколько красноречивых нюансов. Кентавров, даже находившихся в дальней разведке, никто не учил скрывать следы. Максимум, на что их хватило — это скинуть объедки в яму и завалить ее камнем побольше. Возможно, будь я сильно от них подальше, этого бы хватило, чтобы сбить меня со следа. Вот только даже если допустить, что в этом мире есть плотоядные лошади, и даже если допустить, что они скинули бы объедки в яму, то вряд ли они обладали настолько маленькими зубами, какие оставили отпечатки на костях.
Казалось, что обладавшие большей скоростью кентавры должны были уйти далеко от меня, но я, как оказалось, двигался медленнее, чем они, зато идти мог дольше, так что наша скорость была вполне сопоставима на длинных дистанциях. Я, наверное, если бы напрягся, мог бы их догнать, перегнать ближе к ночи, если бы не один нюанс — они бы меня догнали бы на следующий же день, а ни деревьев, ни высокой травы, ни даже холмов, где можно было бы спрятаться, в пределах видимости не было. Бескрайняя равнина простиралась до горизонта.
Не знаю, какие методы позиционирования были у кентавров, но шли они от ручейка к ручейку, явно ориентируясь по источникам воды. Я же больше ориентировался по горам, и уходить от них слишком далеко, теряя ориентир, не хотел, хоть сам и не был так жестко привязан к водопоям.
Где-то за мной шло несколько групп собакоголовых, тоже ориентируясь по моему запаху. Стыдно признать, но запаха хватало, пусть я и старался с утра помыться магией, промыть и просушить одежду, прежде чем сваливать. Заклинание очистки, делавшее примерно то же самое с минимумом усилий, увы, знал и умел только Рури, а у меня оно не получалось, сколько бы я ни пытался.
Первая группа собакоголовых, подошедшая слишком близко, проследовала за мной к чему-то вроде оазиса — месту с более зеленой травой рядом с источником — и наткнулась на кентавров. Сам я, доведя следы до их стоянки, взмыл в воздух и переночевал с наветренной стороны, немного ближе к востоку. Группа, плотно шедшая за мной, нарвалась на кентавров, а следующие старались уже не повторять таких ошибок, держась на почтительном расстоянии.
Так мы и шли по бескрайней прерии: разведотряд кентавров впереди, за ними я, на некотором отдалении, время от времени поднимаясь в воздух, чтобы оглядеться получше, и позади меня группа собакоголовых, время от времени разбивавшаяся на несколько групп поменьше, чтобы охватить большую территорию.
Так продолжалось до тех пор, пока мы не добрались до того, что я смог определить как Провал — здоровенное ущелье с несколькими подвесными мостами, соединяющими его берега. Насколько я помнил из рассказов Вайна, а болтали мы с ним в том числе и о всяких географических феноменах, частые землетрясения в этом районе не позволяли наладить нормальное сообщение через Провал. Подвесные мосты тщательно проверяли после каждого землетрясения, а попытка одного из правителей Империи Анка установить большой каменный мост через Провал провалилась в буквальном смысле. По иронии судьбы остались стоять два пролета в начале и конце моста и еще один в середине, видимо, каким-то образом эти три зоны оказались сейсмически устойчивы. А подвесные мосты устояли, словно назло амбициозным планам императора. Тем же, кто шел с торговыми караванами и умел договориться с кентаврами, оставалось идти справа или слева от Провала и платить торговую пошлину тем, кто охранял Западную крепость или собственно Минотавр-форт на Востоке.
Более мелкие караваны и одиночные путники могли пройти и по центру, но грузоподъемность их ограничивал подвесной мост. И аппетиты стражи были поменьше. По слухам, Западную крепость, отданную на откуп губернатору, торговцы вообще старались обходить стороной. Потому как в Минотавр-форте заправляли ставленники Совета Племен и все это время держали определенную таксу, которую не меняли с имперских времен, а вот в Западной крепости могли ограбить до нитки, за «нарушение предписания номер 228 о чрезвычайном положении». Номер предписания менялся, но желание нажиться на неудачливых торговцах было постоянным.
Провал оказался для меня большим сюрпризом, чем я думал. За последние несколько дней похода по пустыне я привык к постоянно уходящим вперед кентаврам и преследующим меня собакоголовым. Я всегда мог уйти — улететь вперед налево или вперед направо. Провал эту возможность мне сильно урезал. Я не очень знал, как работает мой полет, если земля подо мной сильно далеко. Мои подъемы на большие высоты были кратковременными, так как требовали уйму маны, а невысоко я мог летать довольно долго. Исходя из всего этого, если я взлечу и полечу над Провалом, я могу как уйти вниз, так и остаться на месте, но недолго, пока не кончится мана.
Кстати, это еще одна из возможных причин, почему я улетел в ту дыру — какой-то вариант кражи маны, который я не заметил. Хотя вряд ли, тогда я бы и ледяной кокон не смог бы наколдовать. Но это еще одна уязвимость моего полета, надо иметь в виду на будущее.
Повезло мне немного в том, что к Провалу кентавры вышли очень незадолго до сумерек, а я с охватившими меня полукругом собакоголовыми — уже в сумерках. Я успел разглядеть окружающие меня и прижимающие к кентаврам отряды, а вот кентавры меня не заметили. Все же какие-то начала тактики, типа «окружения добычи», собакоголовые знали.
Несмотря на довольно прискорбное положение с преследованием и практически полным окружением, мое положение стало сильно лучше. Направление моего движения уже определилось, спасибо кентаврам, по всей вероятности, они знали, куда шли. Всего-то мне надо было перейти мост и переговорить со стражей форта. Мешала этому одна маленькая деталь: кентавры установили пост на входе на мост.
