В груди поднялось щемящее чувство. Она зашагала быстрее. Кажется, с Денисом что-то случилось. Надо спешить.

***

Кхаал открыл глаза. Судя по положению Солнца над головой, он провалялся в беспамятстве не так уж и долго.

- Наверное начинаю привыкать, - грустно усмехнулся он и попытался подняться.

Рядом в кустах раздалось возмущенное хрюканье. После этого раздался громкий треск и сквозь кусты ломая ветки пронеслась свиная тушка.

Кхаал облизнул пересохший рот. Надо напиться. Насколько он помнил тут недалеко был маленький ручеек. Он шатаясь поднялся и побрел в его сторону. Навыки маскировки отрабатывали невзирая на его состояние. На расстоянии шага нельзя было понять, что перед тобой взрослый аннунак, а не переплетение ветвей и листьев.

Ручеек оказался на месте и Кхаал жадно припал к прохладному потоку. Раздвоенный язык замелькал над поверхностью воды. Неожиданно во рту он ощутил трепыхание. Оказалось, что это была любопытная рыбка, привлеченная мельканием его языка.

- Любопытство кошку сгубило, - вспомнилась ему людская поговорка, подсмотренная в воспоминаниях мистера Герба. Тут же в голове всплыл и образ этой самой кошки.

- Отвратительное создание, - подумал Кхаал. Для лишенного какого-либо волосяного покрова аннунака шерстистый комок казался отвратительным. Тут же память подкинула образ кошки лишенной шерсти, а также ее название – сфинкс.

- Да, этот образчик гораздо симпатичнее, - молчаливо согласился Кхаал, - такого питомца можно было преподнести в качестве подарка даже королю.

Он прислушался к себе. Общее состояние оставляло желать лучшего. Магическое истощение никуда не делось, но по крайней мере организм был в порядке, пусть и относительном. Кости и мышцы целы, руки и ноги на месте.

На камне грелась большая ящерица. Пусть это и попахивало поеданием себе подобных, хотя в культуре аннунаков это и не возбранялось, но есть что-то было надо. Кхаал медленно подошел к камню, стараясь, чтобы его тень не упала на ящерицу. Резкий взмах руки и голова рептилии совершает немыслимый кульбит. Он хватает обезглавленную тушку и начинает быстро слизывать красный ручеек. Надолго его не хватает. Холодная кровь во рту, пищеводе и желудке вызывает непроизвольные спазмы. Приходится сесть на камень, чтобы не упасть. Борясь с чувством омерзения, он стал рвать зубами тело ящерицы не жуя проглатывая большие куски.

Когда тушка вся была поглощена им он сполз с камня на землю и затих. Борьба за жизнь требует усилий и преодолений и употребление отвратительной пищи лишь малая часть из них. Постепенно слюна вымыла неприятный вкус изо рта, а желудок перестал колыхаться от микроспазмов. Кхаал поднялся. Нужна горячая кровь. Людей пока трогать он не собирался, а значит для удовлетворения своих нужд ему оставались только свиньи.

В кустах раздалось довольное хрюканье. Кхаал улыбнулся и направился на звук.

Дэн открыл глаза. Попытался сесть и тут же с глухим стоном повалился обратно. Полет навигатора для его здоровья не прошел бесследно. Правая нога ниже колена была неестественно согнута.

- Твою мать, - зло подумал Дэн, - закрытый перелом и сломаны обе берцовые кости.

Очень хотелось в такой ситуации, чтобы было как в фильме: «Упал, очнулся гипс», а еще мягкая постель, улыбчивая медсестра и телевизор во всю стену палаты. Ему же операцию по наложению шины и изготовлению эрзац костылей придется делать самостоятельно, да еще и на одной ноге.

Радовало одно, что ему повезло больше, чем Маресьеву. На дворе лето, веток вокруг полно, и у него сломана одна нога, а не две. Еще вспомнился Джон Сильвер – одноногий пират из книги «Остров сокровищ». Дэн поежился. До такого результата доводить ситуацию совсем не хотелось.

Он сел, ежесекундно ожидая выстрел боли. Пока везло. Огляделся насколько мог вокруг. Глаз зацепился за лежащую неподалеку длинную прямую ветку.

- Буду считать, что так Вселенная компенсирует негатив, - подумал он и сделал попытку переместиться к палке.

Боль в ноге не заставила себя ждать. Но к удивлению Дениса, она не вызвала потери сознания и черноты в глазах. Чем-то напоминала резкую зубную боль. Как-то в детском доме ему пришлось сутки мучатся пока старшие товарищи силком не вырвали больной зуб применив подручные средства в виде шелковой нити и двери.

Денис стиснув зубы спиной вперед пополз к ветке перебирая руками и отталкиваясь здоровой ногой. На физкультуре подобное упражнение называлось «Каракатица». Было очень трудно не шлепнуться на пол пи движении спиной вперед. Сейчас ему на это было наплевать с высокой колокольни. Толчок, еще толчок, еще один. Постепенно он добрался до ветки. Взял ее в руки. Стряхнул с нее налипшие старые листья. Ветка была сухой, но еще остаточно крепкой. В качестве костыля уже вряд ли ее можно было использовать, а вот на шину вполне пойдет. Теперь нужно придумать ка шину привязать к ноге?

В фильмах для этого медики и спасатели используют обычно бинт. У него бинта не было. Но вот аптечка была. Дэн мысленно обругал себя последними словами. Он открыл маленькую оранжевую коробочку и выудил из нее запечатанный шприц с обезболивающий. Насколько он знал, крышку надо снять и воткнуть его в ногу.

Как и любой нормальный мужчина Дэн врачей не любил, а где-то даже боялся, поэтому воткнуть в себя шприц стало трудно выполнимой задачей. Он крутил его так и этак, примерялся, наверное, раз двадцать, чувствуя, как с каждым разом поднять руку становится все труднее. Обругал себя тряпкой. Снял защитный колпачок. Закрыл глаза и со всего размаха вонзил шприц в ногу. Тут же обругал себя еще раз явственно представив, что от такого удара игла ломается и остается внутри ноги. Пока запал не прошел он сдавил пластик шприца и выдавил лекарство в бедро.

Мысль вернулась к игле. Если бы она сломалась, то на его могиле вполне уместным оказалось бы посвящение: «Нашел смерть свою в игле как Кощей Бессмертный». Все бы на его могилу ходили не по плакать, а поржать.

Обезболивающее начало действовать, и нога уже не так яростно отзывалась на попытки сменить ей положение. Денис приложил будущую шину к ноге. Небольшой изгиб на палке идеально совпал с изгибом сломанной ноги. Кажется, Вселенная над ним издевалась.

- Где же я так сильно накосячил? – подумал он.

Кроме обезболивающего в аптечке нашелся и бинт. Денис двумя руками подтянул ногу к себе, чтобы она согнулась в колене. Завязал на палке бинт узлом. Приложил палку к ноге и стал обматывать ее и ногу бинтом. Немного подумал и размотал обратно. Сместил палку ниже, чтобы ее конец торчал ниже ступни и стал снова приматывать. Когда дошел до колена выпрямил ногу и продолжил приматывать шину. Закончив он скептически осмотрел творение рук своих.

Задумка была в следующем – попытаться совместить шину и костыль. На первый взгляд что-то получилось. Осталось проверить. Рядом оказалось крепкое, но тонкое деревце. Перебирая руками по столу и помогая ногой Денис смог принять вертикальное положение. Он немного постоял, держась за него и держа вес на здоровой ноге. Собравшись с силами попробовал перенести вес на шину. Нога отозвалась волной неудовольствия, но обезболивающее с ней справилось.

Денис похвалил себя за инженерную смекалку, но палка в качестве костыля все равно была нужна. Готовой поблизости не оказалось, и он решил сломать так удачно подвернувшееся в руки деревце. Денис повис на нем всем телом и немного посопротивлявшись будущий костыль сдался и треском оповестил об очередной победе человеческого разума над силами природы.

Денис отломал все ветви со ствола. Оказавшийся рядом камень взял на себя роль ножа или топора. Им Денис соскоблил остатки веток со ствола. Теперь ствол стал относительно гладок. Дэн поднялся с поваленного ствола, уперся шестом в землю и совершил первый то ли шаг, то ли прыжок.

- Маленький шаг для человека, но огромный скачок для всего человечества, - процитировал он первые слова, сказанные на Луне. Хотя на самом деле слова были совсем другие, но к его ситуации совершенно не применимые.