Падаю на землю и откатываюсь ниже по склону холма. Стучат выстрелы, и по стволам и ветвям деревьев начинают бить пули. Дозорные меня не видят. Они стреляют наугад, надеясь исключительно на плотность огня. В ответ метрах в пятидесяти от меня длинной очередью стучит пистолет-пулемет Шелы. Она специально уменьшила мощность маскировочного поля, и звуки выстрелов звучат хоть и негромко, но достаточно отчетливо.

Не дожидаясь, когда враг перенесет огонь на её позицию, Шела тоже скатывается со склона, и мы оба бежим вдоль балки, медленно загибающейся вправо. До этого момента все наши действия были не более чем провокацией, и теперь остается ждать, как противник на неё отреагирует. Впрочем, ожидание не затягивается.

Подчиняясь полученному приказу, бойцы бокового дозора начинают преследование. Они потеряли техника со сканером, но за их спинами уже бегут в нашу сторону два морфа графа Волжского, обещавшие им поддержку в случае нового нападения. Это вселяет в людей Шваба уверенность, помноженную на желание расквитаться с подлыми диверсантами. Морфы считают, что мы об их присутствии не знаем. Нас они не видят, но предполагают, что мы отступаем перпендикулярно дороге, стремясь как можно быстрее разорвать дистанцию с продолжающей движение по тракту колонной. Однако мы не для того устроили весь этот спектакль, чтобы просто вдоволь побегать по холмистой местности и ликвидировать ещё одного техника-оператора с далеко не лучшим оборудованием, собранным из остатков старой техники кибов. Цель у нас сейчас совершенно другая. Вернее, цели.

Мы разделяемся, и Шела продолжает отход примерно в том направлении, которое и ожидает от нас противник. У неё неплохая фора, и её задача — отвлечь на себя преследователей. Я же сначала поворачиваю параллельно тракту, а потом начинаю сближаться с колонной. За спиной слышна стрельба, в которой четко выделяется перестук пистолета-пулемета Шелы. Бойцы противника получают наглядное подтверждение, что выбрали верный вектор преследования, и, ведя огонь на бегу, устремляются вперед с удвоенным энтузиазмом. Морфы Волжского следуют почти вплотную за ними, прячась под пологом скрытности и стремясь никак себя не обнаруживать.

В результате между ушедшим за Шелой охранением и движущейся по тракту колонной образуется некий вакуум, в котором кроме меня никого нет. Вряд ли такое положение дел может длиться долго, но на несколько выстрелов этого времени мне должно хватить. Прямо напротив меня, буквально метрах в семидесяти, движутся повозки с боеприпасами и буксируемые лошадьми минометы и безоткатные пушки. Немного правее, рыча двигателем, едет один из броневиков.

— По машинам бить не рекомендую, — подсказывает Тапар. — Не знаю, как твои пули, а жезл школы Грозы их броню может и не взять. Металлы он разрушает плохо, особенно когда они соприкасаются с землей или водой. Это слабая сторона грозовых разрядов.

Ладно, поверим тайкуну, ему виднее. Кстати, по поводу эффективности моих пуль против броневиков у меня тоже есть некоторые сомнения. Броню они не пробьют, и уйдут в рикошет. Так что выплеск тепловой энергии, скорее всего, просто сильно нагреет воздух вокруг цели. Можно, конечно, попробовать стрелять по колесам, но мне сейчас не до таких экспериментов. Целей и так более чем хватает.

Прежде чем открыть огонь, спрашиваю Ло, где сейчас находится генерал Хартман. Выясняется, что он едет во втором броневике, так что мне его пока не достать. Жаль, конечно, но сейчас не это главное.

В отличие от жезла, Вал не производит никаких внешних эффектов. Неяркий голубоватый сполох, окутывающий ствол при выстреле, могут заметить только морфы, а их рядом нет. К тому же полог скрытности, создаваемый амулетом Тапара, наверняка погасит это излучение. Пуля, правда, тоже оставляет за собой едва видимый магический след, но его тоже нужно ещё заметить.

Ло корректирует мои действия, пользуясь данными со сканеров дрона. Моя первая цель — фургон с боеприпасами к минометам и безоткатным орудиям. Затвор тихо лязгает, провожая в короткий полет модифицированную пулю. Груз защищен толстыми досками бортов и укрыт брезентом, но Вал — очень хорошее оружие. Пуля патрона СП-5 оснащена стальным сердечником и с такой дистанции пробивает даже шестимиллиметровый стальной лист. Доски её задержать, естественно, не могут.

Вспышка! Закачанная в пулю скрытая сила разом высвобождается в виде тепловой энергии. Температура внутри фургона мгновенно подскакивает до значений, вполне достаточных для детонации сложенных в нем боеприпасов. Понятно, что их там не так уж много. Было бы весьма опрометчиво транспортировать все снаряды и мины в одном месте, но и того, что там есть, более чем хватает для создания просто ошеломляющего эффекта.

Сам фургон исчезает в облаке взрыва, а всех, кто на свою беду оказался рядом, сносит с дороги ударной волной и веером разлетающихся осколков. Да, с избирательностью воздействия на противника у меня что-то явно не задалось, причем с самого начала.

Вторая пуля достается безоткатному орудию, упряжку с которым тянет пара лошадей. Пуля впивается в деревянный лафет, и высвободившаяся энергия разносит всю конструкцию, отбрасывая пушку прямо на группу всадников, безуспешно пытающихся успокоить коней, испуганных ещё первым взрывом.

Третий выстрел я произвожу по тяжелому фургону, в котором люди Шваба везут 120-миллиметровый миномет. Очень опасная штука. Даже страшно подумать, что будет, если мины такого калибра начнут рваться на улицах Динино. Вместе с минометом едет и пара ящиков с боезапасом, так что фейерверк вновь получается более чем впечатляющим. Даже на дистанции в сотню метров грохот взрывов изрядно оглушает, а раскаленные осколки впиваются в склон холма и срезают ветки кустов.

Ещё одну пулю я, не удержавшись, всё-таки выпускаю по броневику. В колесо не попадаю, и вспышка происходит прямо на броне. Не знаю, как себя чувствует экипаж, но боеприпасы в машине не детонируют, и кроме большого черно-серого пятна на месте выгоревшей краски, никаких видимых последствий не наблюдается.

Тихо ругаюсь про себя и переношу огонь на ещё одну повозку с боезапасом, следующую метрах в пятнадцати за броневиком. Судя по всему, она везет в основном патроны, так что столь же мощного взрыва на этот раз не получается, да и некогда мне уже рассматривать результаты стрельбы, я и так уже слишком увлекся.

— Сергей, немедленно уходи оттуда, — раздается на общем канале встревоженный голос Тапара.

— Секунду, — я опускаю Вал и беру в руку жезл. Изначальным планом было предусмотрено, что перед отходом я продемонстрирую противнику свою визитную карточку, с которой начинались наши диверсионные действия.

— Вали оттуда! — выкрикивает Ло, и я понимаю, что происходит что-то очень нехорошее, чего я почему-то пока не замечаю.

И тут мое чувство опасности наконец-то просыпается и дает мне такого пинка, что я прыгаю в сторону, как обезумевший заяц, а организм спонтанно проваливается в режим обостренного восприятия.

— Хозяин, опасность, — равнодушно констатирует демон. Убил бы гада, если бы знал, как.

В том месте, откуда я только что улетел прыжком с перекатом, вспухает огненный шар. Волна раскаленного спрессованного воздуха швыряет меня вниз по склону. Если бы не вовремя выставленный амулетом щит, в который я инстинктивно влил всю текущую через меня скрытую силу, моей тушке могло очень крепко не поздоровиться. На самом деле мне и так изрядно достается. От хлещущих и царапающих кожу веток довольно густого куста, через который меня протаскивает ударная волна, щит беречь своего хозяина не собирается. Видимо, столь незначительные воздействия создатели амулета не считали опасными.

Вал мне удается удержать, а вот жезл буквально вырывает у меня из рук. При этом с его навершия отрывается и отлетает в сторону пара кристаллов.

— Сергей, быстрее! — подгоняет меня резкий окрик Ло, и я, плюнув на потерянный конструкт вскакиваю и бегу дальше вниз, собираясь вновь воспользоваться балкой для отступления к ближайшему относительно густому перелеску.