Уно задумался. Времени, если переводить на земной аналог, было часа четыре. Как он успел узнать от товарищей, местные сутки были длиннее земных и длились около двадцати шести часов. На день приходилось шестнадцать, ночь управлялась за десять. При этом действительно тёмными были лишь первые два с половиной часа.

То есть, если они поднажмут, то вполне смогут добраться до Зелёного храма до темноты. Но это, если сумеют оперативно взобраться на скальный уступ, а после не встретят на пути досадных приключений.

С другой стороны, хотелось нормально помыться и постираться, обсохнуть, отдохнуть и особенно поесть. Еда, по словам Дуруса, вокруг имелась, вот только требовала для сбора и приготовления времени и сил.

— Я за отдых и ночёвку, — произнёс молодой человек, уточнив. — А почему огонь только в сумерках? Его же внутри видно не будет?

— Проблема не огонь, а дым. Вот его видно издалека, — пояснил чернокожий здоровяк.

Не став поднимать вопрос, каким образом они огонь разожгут, Уно вопросительно посмотрел на Алису.

— Помывка, еда, отдых! — безапелляционно заявила та.

Формой пещера походила на сплющенное яйцо. Пусть относительно ровного пола в ней имелся лишь пятачок с десяток метров, зато «воздуха» было в достатке. А если прибавить к этому высоту потолка в семь или восемь метров, её смело можно назвать просторной.

В одном из мест полого закругляющийся пол был снят и выровнен. В полученном участке горизонтальной стены неизвестный мастер вырубил небольшую выемку. В выемке присутствовал уходящий куда-то вверх канал. Стоило поднести к нему руку, как начинал чувствоваться уходящий наверх воздушный поток.

Под командованием Дуруса, молодые люди собрали и связали три вязанки высохших веток. Они, правда, стали не особо высохшими после проноса через водопад, но по словам чернокожего здоровяка, сырость — мелочи. Куда важнее, чтобы древесина изначально была сухая.

И если с топливом дело ладилось, то с получением огня возникли куда большие проблемы.

Дурус долго искал высохшие деревья, на которых, в свою очередь, не менее долго пытался найти засохшие грибы-наросты. Грибов имелось в достатке и самой причудливой формы, но все они были живыми и полными влаги. А требовались именно сухие. Наконец подходящий гриб нашли и не без заморочек пронесли в пещеру. Сухим, в смысле. Однако, завернутый в местные лопухи гриб всё же набрал влаги и сейчас натёртый из него порошок категорически отказывался начинать тлеть от летящих в него искр.

— Надо подождать пока подсохнет, — замучившись бить двумя камнями друг о друга, произнёс Дурус.

В пещере, несмотря на приток вроде бы влажного воздуха, оказалось неожиданно сухо.

Отойдя от очага, он уселся рядом с товарищами. Сейчас все трое сидели на кучах хвороста вокруг лежавших на каменном полу люминесцентных кристаллов. Словно у костра, но только холодного.

— Где ты всему этому научился? — с восхищением спросил Уно.

Молодой человек неотрывно следил за процессом добычи огня.

— Стандартная программа подготовки аристократа, — пожал плечами Дурус. — А ещё мой отец был заядлым охотником. Ну и меня таскал с собой постоянно. Само собой, я прошёл все основные и дополнительные курсы по выживанию.

— Так тебя не готовили к Пробуждению? — удивилась Алиса.

— Не, — как-то разом превратившись во вчерашнего подростка, замотал головой здоровяк. — В Африканском конгломерате это сейчас в моде. В смысле, приобщать молодёжь к корням, к природе. У негроидной расы умение общаться с природой в крови. Хотя, если подумать, что-то такое мой батя словно предвидел. Очень неглупый был человек. Хотя до матери не дотягивал, конечно. Мама у меня та ещё интриганка, — вздохнул он.

— А общее образование у тебя какое? — уточнила принцесса.

— Понятно какое, лицей для аристократов. Первая и вторая ступень с серебряным рангом, — с гордостью произнёс Дурус.

— Что, правда с серебряным? — растерялась Алиса.

— Что значит «правда»? — слегка обиделся Дурус, но тут же признался: — Хотя, меня сильно спортивные дисциплины и математика подтянули. По общественным и литературе у меня так себе.

— А у меня с учёбой вообще не клеится, — вздохнула Алиса. — Бронзовый ранг по всем зачётам. Правда столичный лицей. В нём строже, наверно, — добавила она.

— Старайся больше. Учиться надо хорошо, а то будешь как тупые простолюдины, — абсолютно не стесняясь Уно, уверенно заявил здоровяк.

— Уно, а ты где учился? — спеша «проехать» неловкий момент, спросила девушка.

— В школе-интернате, — ответил молодой человек.

— В смысле, тебя от родителей забрали? — удивилась принцесса.

— Ну да. С семи лет, — подтвердил Уно.

— У тебя родители привилегированные? — словно находясь у некой разгадки, поинтересовалась она.

— Нет. Были Второго класса. Городские. Они, собственно, ребёнка и завели, чтобы Первый класс получить.

— Хм, странно, — пробормотала девушка.

— Что именно странно? — не понял Уно.

— Ну, дворяне получают школьное образование с семи лет, привязанные к городам дети с десяти, а сельские могут отдать детей в училище с двенадцати. А расскажи нам про своё детство? — попросила она.

— До трёх лет меня воспитывали родители, — начал Уно. — Но, как я понимаю, лишь потому, что это обязательно. С трёх они взяли робота-воспитательницу. Собственно, с этого момента родители в моей жизни закончились, — мрачновато хмыкнул молодой человек. — Мной полностью занималась Сандра. Что? — обернулся он на скептический смешок Дуруса.

Негр взялся объяснять причину своей реакции:

— «Сандра» — это тупой терминал. По сути, сам робот — пустая оболочка, его программная часть находится на едином сервере. Я тут подумал, что, выходит, почти всех городских простолюдинов воспитывает один и тот же бот.

— Тебе не говорили, что у тебя талант раздражать людей? — поинтересовался у здоровяка Уно.

— Регулярно слышу, особенно от сестёр, — виновато вздохнул Дурус.

— Но, в целом ты прав, конечно, — согласился молодой человек. — Хотя дед говорил, что Сандра — очень крутая «софтина». У неё тонкие алгоритмы подстройки под формирующуюся личность и сверхточное определение талантов и профессиональных качеств. Только эти данные обычно не используют. С какого-то момента тупо ставят общую программу развития.

— Дед? — с непониманием спросила Алиса.

— Ну да, он меня после интерната к себе забрал. В четырнадцать лет.

— Ерунда какая-то, — пробормотала принцесса. — А опиши мне свой интернат? — попросила она.

— У нас там было просто, — пожал плечами молодой человек. — За каждое посещённое занятие начисляли баллы. Их можно было тратить на еду, свободное время или развлечения. Хотя в основном всё на еду уходило. Если хочешь есть досыта, то баллов надо много. Однако, вход в учебный класс был через распределитель. В общем, ты заходишь в небольшую комнату с ещё одним человеком. Вам надо договориться, кто из вас пойдёт в класс, а кто останется. Точнее, кто пойдёт учиться, а кто отправится в карцер до конца учебного дня. Обычно мы выбирали драку. Иногда в распределитель запускали сразу три или четыре человека. Остаться должен был один. Ну, там, конечно, ничего особо страшного: калечить или убивать запрещалось. Но тем кто плохо дрался, было туго. Хотя, ещё были билеты на занятие. Их выдавали раз в неделю, и они позволяли попасть в класс без распределителя. Билеты запрещалось отбирать, но их можно было украсть. А ещё они были хитрыми. Если их носить с собой, они исчезали. Поэтому их приходилось прятать. А ещё… Что? — опять осёкся он.

Алиса и Дурус смотрели на него полными удивления глазами.

— Уно, простолюдины так не учатся, — пробормотал Дурус. — У них всё очень мягко и либерально. Даже плохих оценок нет. Всё построено так, чтобы не возникало духа соперничества. Конкуренция — это для аристократов, ведь она залог роста воли и личностного развития. Но, конечно, у нас без таких крайностей, которые ты описываешь. Проводятся иногда игровые соревнования и квесты, но без такого…