Я подхожу к столу, и Джошуа смотрит на меня, приподняв брови: — Что ты собираешься делать? Я кладу одну руку на спину Пайпер, и она замирает, а затем наклоняется навстречу моему прикосновению. Я обхватываю Арчера за плечо и ставлю свою кружку с кофе рядом с тарелкой. Пай отпускает брата, отходит, и я выдергиваю у него стул. Дрю и Брандт ссорятся. Я просовываю руки под Арчера и поднимаю.

— Леди попросила вас пересесть.

— Да, да, да. Арчер обходит стол и садится на другой стул. Он не подает виду и озорно поблескивает глазами.

Полагаю, нам следовало ожидать, что ее братья будут немного подтрунивать друг над другом. И, по правде говоря, я не возражаю. Это такое облегчение — снова дышать рядом с ней и не скрывать своих чувств. Смотреть на нее, не выдавая себя.

Вот только, очевидно, мы не так уж хорошо скрывали свои чувства, если ее братья заключили пари.

Когда мы усаживаемся за стол и наполняем наши тарелки, успокоение разливается по моим венах, и я чувствую себя достаточно легким, чтобы летать. Идет обычное добродушное подтрунивание, обсуждение планов на выходные и краткое упоминание о семейном отпуске.

Под столом Пайпер тянется к моей руке. Переплетая пальцы, я прижимаю ее руку к своему бедру. Вот оно, то, чего я хотел — перестать прятаться и начать жить. Я никогда не знал, что могу быть так благодарен за локоть какого-то пьяницы.

После завтрака Пайпер вытаскивает меня на улицу, на свежий воздух. Мы долго идем к сараю, где находятся лошади. Она машет рукой работникам ранчо, всегда приветливая.

Когда мы входим в сарай, она бросает на меня дерзкий взгляд. — Мы смогли.

— Да. Я притягиваю ее к себе и целую в приоткрытые губы. Учитывая, как все были спокойны, я еще больше злюсь на себя за то, что постоянно ставил, между нами, дистанцию. Может быть, однажды я перестану слышать голос отца в своей голове и перестану пытаться оправдать его несбыточные ожидания.

Ее губы мягко касаются моих, и от нее пахнет кленовым сиропом и кофе. Я обхватываю ее руками за талию и прижимаю к одной из кабинок. Я слышу тихое мурлыканье, и Пирожочек подает знак, скользя руками по моей груди и обнимая меня за шею. Она прижимает свой таз к моему с желанием, от которого у меня перехватывает дыхание.

Я люблю эту женщину. И я понятия не имею, как мне повезло, что она захотела меня вернуть, но если мне придется держать ее под кайфом и отвлекать на оргазмы, то так тому и быть.

Когда мы оба задыхаемся, я поднимаю голову и смотрю в бесконечную глубину ее глаз. Ее щеки раскраснелись, губы пухлые, а озадаченная улыбка придает ей милые морщинки во всех нужных местах.

— Помнишь, как мы помогали папе и ребятам убирать сено в прошлом году? Она поднимает взгляд к чердаку над нашими головами.

— Угу. Я ничего не могу с собой поделать. Мне нужны ее губы на своих губах. Мне нужно почувствовать ее пульс и мягкость ее кожи, чтобы напомнить себе, что это моя новая реальность.

— В тот день я была так возбуждена. Ты был таким высоким, сильным и грубым, и мне все время хотелось увести тебя на чердак, подальше от всех, и попрыгать на твоем члене.

Я окинул взглядом одну сторону сарая, потом другую, и мой пульс участился.

— Ты можешь прыгать на нем хоть сейчас.

В конце концов, я не пытался приставать к ней как минимум два часа. С того момента, как ее губы коснулись моих, голос в глубине моего сознания требовал, чтобы я сделал именно это.

Она смотрит вдоль прохода, мимо полудюжины лошадиных голов, с любопытством взирающих на нас. Затем она поджимает нижнюю губу, и я готов поспорить на свой грузовик, что она думает о наших шансах быть пойманными. Но это уже не имеет значения. Скоро весь город будет знать, что она моя. Дрю никогда не умел хранить секреты.

Она уворачивается от моей руки и бежит к лестнице в дальнем конце. И хотя у нее есть преимущество, я иду за ней по пятам, упираясь руками в ее задницу, пока она взбирается. И, черт возьми, если это не одно из лучших зрелищ, которые я когда-либо видел. Эта женщина прекрасно обтягивает свои джинсы, и к тому моменту, как я добрался до верха, я был уже твердым как камень. Мы падаем в кучу сена, и я дергаю ее за волосы.

Мы смотрим друг на друга, и я думаю, не запомнила ли она этот момент. Ощущения. Густой аромат высушенного сена. Щекотка от пыли, от которой хочется чихнуть.

— Вот это член у вас, мистер Доусон.

Я делаю мысленную заметку спросить ее, где еще она фантазировала о том, чтобы заняться со мной любовью. Я хочу воплотить каждую из них в жизнь.

Но пока что я просовываю руку под ее свитер и провожу по шелковистой мягкой коже.

— Мне лучше начать трахать тебя, милая.

Она поднимает голову и прижимается губами к моим, в ее горле раздается жалобный хнык.

— Тогда сделай это.

— Планирую. Этим утром и каждый день, который нам дан.

ЭПИЛОГ: ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

ХАНТЕР

Я обхватываю Пай за талию и поднимаю руку, чтобы помахать. Джошуа просовывает руку в окно, пока они едут по дороге.

Мы построили дом, о котором мечтала Пайпер, на недалеко от дома ее родителей. Достаточно близко, но никто не путается под ногами.

Наш сын гоняется за жуком во дворе, а наша дочь считает камни. Судя по рассказам, доносящимся из их сладких уст, они отлично провели выходные с бабушкой и Ворчуном.

А я провел потрясающие выходные, потеряв себя в объятиях моей жены.

Она прислонилась головой к моему плечу, ее рука легла на мою. — Мы должны делать это каждые выходные.

Я наклоняю голову и целую ее макушку. — Я так понимаю, миссис Доусон получила удовольствие от общения с ней один на один в эти выходные?

Я знаю, что это так. Ее тело хорошо промассировано, любимо и глубоко насыщено. Она успела немного почитать и принять долгую, непрерывную пенную ванну. До тех пор, пока к ней не присоединился я. Я полностью прервал ее спокойное времяпрепровождение.

— Мммм… Она переплела свои пальцы с моими. — Я люблю тебя, Хантер.

— И я люблю тебя, жена.

Она смотрит на меня, в ее шоколадных глазах столько обожания. Я вижу в них все — наше прошлое, настоящее и будущее. И хотя ее губы, все еще слегка припухшие от поцелуев, которыми мы занимались в выходные, я прижимаюсь к ним еще раз, всегда жадно впиваясь в ее рот.

— О нет!

— Они снова целуются!

Два маленьких голоса доносятся со двора. Мы расходимся, смеясь. Я бегу за дочерью, а Пирожочек тянется к нашему маленькому непоседливому мальчику. Они так много шалят вдвоем, и я не могу дождаться, когда к ним добавится еще несколько. Если я справился со своей работой в эти выходные, моя великолепная жена уже работает над третьим ребенком. — Простите, вы двое, но я никогда не перестану целовать маму.

— Гадость. . Моя дочь прячет глаза, а мы все смеемся.

Когда-нибудь моя дочь не будет считать поцелуи отвратительными. Но пусть небеса помогут тому, в кого она влюбится, потому что у нашей маленькой принцессы есть заботливый папа, брат, целая куча двоюродных сестер и дядей, не говоря уже о дедушке. Все они любят и опекают ее так же, как и ее маму.

Я бы не хотел, чтобы было иначе.

♥︎♥︎♥︎