— Надо было сделать это давным-давно.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

Она знает, как сильно я хочу ее поцеловать. Услышав эти слова на ее губах, я превращаюсь в пещерного человека. Морщинки от смеха вокруг ее глаз говорят мне обо всем.

Мэдлин поднимается с кресла-качалки, в руках у нее кружка с кофе. — Привет, милая. Хантер. Как обычно, она улыбается. Вот откуда она у Пайпер.

Хруст гравия заставляет меня повернуть голову. Грузовик Брандта останавливается рядом с моим, и он выпрыгивает из него, одетый в ту же одежду, что и прошлой ночью. Пайпер замечает то же самое, потому что, когда я смотрю на нее, она ухмыляется своему брату.

— Не успел переодеться, братишка? Ей нравится дразнить своего близнеца.

— Неважно, — ворчит он себе под нос. Но он смотрит на Пайпер, проверяя, все ли с ней в порядке, как она утверждает.

— Заходите пить кофе, — говорит Мэдлин и поворачивается к входной двери. На двери висит праздничный венок, а на лестнице стоят растения в горшках. Пирожочек бросает на меня взгляд и следует за матерью внутрь.

Я поднимаюсь по трем ступенькам на крыльцо, Брандт следует за мной.

— С ней все в порядке? — спрашивает он, и у меня возникает ощущение, что вопрос адресован мне, поэтому я киваю.

— У нее крепкая голова.

Джошуа ворчит в знак согласия. Моя грудь напрягается. Знает ли он, что я здесь, чтобы признаться ему? Может, мне стоило остановиться на их длинной придомовой дорожке, чтобы просмотреть сообщения? Что сказала Пирожочек?

— Ты позаботился об этом ублюдке? спрашивает Брандт.

— Следи за языком, — говорит Джошуа, хотя мы все слышали, как он говорил и похуже.

— Да. Мои пальцы дергаются, вспоминая тот момент, когда я схватил его за горло. Но я разжимаю кулаки, потому что все кончено. Пора двигаться вперед.

— Хорошо. Рад, что ты был рядом с ней. Брандт обнимает меня за плечи и крепко сжимает. С того момента, как мы с ним познакомились, он защищал свою близняшку. Я понимаю. Они близки. Они все близки. Именно поэтому я так долго оставался в стороне.

Но не более.

Через секунду появляется Пирожочек с кружками в руках. Она протягивает мне одну с улыбкой.

— Спасибо.

— Завтрак будет готов через несколько минут.

— Вот это другое дело, — ворчит Брандт и направляется в дом.

— Не могу дождаться, — говорит ее отец. В его голосе есть что-то, что я не могу распознать, что странное. Я думал, между нами, ничего не было… Ну, теперь это ложь, не так ли? Между нами есть недосказанные вещи.

Например, как мне нравится его дочь.

Я делаю глоток, любуясь видом. Кажется, будто вчера мы прибивали эти доски. Джошуа и Мэдлин тогда только поженились. Скрип при движении мне знаком. И все же. .

— Значит, это правда? — спрашивает мой лучший друг, его тон одновременно и отцовский, и забавный.

Я смотрю на него. Он смотрит на меня с вопросительным выражением лица, которое заставляет меня напрячься. По коже пробегает волна беспокойства, но теперь, когда я признался себе в правде, пути назад нет.

— Я так и знал! раздается крик внутри дома. Даже сквозь стены я слышу, как Мэдлин приказывает сыну замолчать.

Здесь, на прохладном воздухе, губы Джошуа подрагивают.

— Что правда? спрашиваю я, желая убедиться, что мы с ним говорим об одном и том же. Я поворачиваю голову в сторону дома, потому что, очевидно, ненавижу оставаться вдали от Пайпер даже на несколько минут.

Джошуа поднимается на ноги и смотрит мне в лицо. Мои мышцы напрягаются, готовые к тому, что он решит замахнуться.

— Ты и Пайпер.

Его взгляд пристально и непоколебимо следит за мной. Я не знаю, что он ищет. Но я знаю, что бы я хотел услышать, будь я на его месте.

— Я люблю ее.

— Я знаю.

Он кивает. Я жду вспышки гнева. Требования уйти с его крыльца, с его земли и никогда не возвращаться. Мои старые демоны шепчут, что я самый плохой человек, пока я жду, что друг всей моей жизни повторит их слова. Моя грудь сжимается, сердце стучит о ребра, пульс бьется по венам.

— Отлично.

Мои колени подкашиваются, и я упираюсь в спинку кресла-качалки.

Входная дверь распахивается, и из нее выходит Брандт. — Вовремя, чувак. Чертовски вовремя. Я уже почти проиграл!

— Проиграл?

В дверях появляется Мэдлин, за ней — Пирожочек. — Возвращайся в дом и садись. Бекон почти готов.

Брандт уходит, а я в недоумении оборачиваюсь к Джошуа. Разве он не собирается кричать на меня? Сделать что-нибудь? Почему он так спокоен?

— Отлично? спрашиваю я.

Он делает еще один большой глоток из своей кружки, и мне кажется, что он специально заставляет меня потеть. По правде говоря, если нам с Пирожочком повезет, и у нас будет дочь, я сделаю то же самое.

— Отлично, — повторяет он, направляясь ко мне. Я отступаю на несколько шагов. — Тебе нужна хорошая женщина. А ей нужен хороший мужчина. Лучше тебя никого не найти. Тот, кто не будет играть с ее сердцем…

— Никогда.

Он снова кивает.

— Разве ты не хочешь ударить меня или выгнать, или…..еще что-нибудь?

— Мы больше не дети.

— Ты просто боишься проиграть, старик.

— Не заставляй меня надрать тебе задницу.

— Рискни.

— Сделай больно моей дочери, и я сделаю это. Я не буду пытаться. А сделаю.

Вот оно. Стальное выражение лица. Папа-медведь.

— Я лучше убью себя.

Мы останавливаемся перед дверью, и он хлопает меня по спине. — Я знаю. Именно так я относился к Мэдлин в первый день нашего знакомства. Он заглядывает в дом и после долгого раздумья спрашивает: — Почему так долго?

Разве это не вопрос года? Или века.

Со стороны глупо, что я вообще держал ее на расстоянии. Как я мог подумать, что украденных взглядов, текстовых сообщений и семейных ужинов было достаточно?

У меня больше нет ответа. — Я не хотел, чтобы ты на меня злился.

Джошуа вздыхает.

— Я злюсь лишь потому, что ты так долго ждал.

— Что? Я оглядываюсь на него. Он пожимает плечами и потягивает свой кофе, как будто это не самый неловкий разговор в его жизни.

Мой телефон жужжит в кармане, и я могу поспорить, что знаю, кто это. Брандт. Джошуа смеется и направляется внутрь. По дороге в гостиную я проверяю свои сообщения.

Брандт: я побеждаю неудачников, платите.

Рядом с именем Пайпер стоят три точки.

Пайпер: вы, придурки, поспорили на мою личную жизнь?

Мэдлин: следи за языком!

Я ухмыляюсь, проходя через кухню. Некоторые вещи никогда не меняются — теплая, светлая и домашняя кухня, запах свежеприготовленного бекона и куча кексов на тарелке в центре стола.

Но некоторые вещи меняются к лучшему.

Пайпер улыбается мне с того места, где она накладывает яичницу на тарелку. Это та же солнечная улыбка, к которой я привык, которую я жажду, но теперь в ней есть еще и уверенность. Нам больше не нужно скрывать свои чувства.

Входная дверь распахивается, и шаги гулко стучат по паркету. — Подождите нас!

— Уходите, — кричит Пайпер на своих братьев. Я бросаюсь к столу, что напоминает мне игру в музыкальные стулья в детстве.

— Ты уверен, что готов ко всему этому? спрашивает Мэдлин, притягивая меня к себе и обнимая.

— На тысячу процентов. Никогда в жизни я не был так уверен в чем-либо. Я закрываю глаза, думая о том, как близко я был к тому, чтобы проснуться и обнаружить, что Пайпер больше нет. Мы никогда не сможем сказать ее родителям. Они будут раздавлены. А я буду еще больше, ведь в ее уходе виноват я. — Я счастлива за тебя, Хантер. Очень счастлива. И я знаю, что ты сделаешь ее счастливой.

— Сделаю. Обещаю.

— Встань! кричит Пайпер. Это добродушный сестринский окрик, к которому я привык, поэтому мое сердце замирает лишь на полпути. — Это место Хантера.

— Заставь меня, — отвечает Арчер.

Мэдлин смеется, глядя, как Джошуа уговаривает младшего сына подвинуться. Но парень упрям. Меня не было рядом в первые семнадцать лет его жизни, но я наслушался историй. Пайпер сжимает ему голову. Ее братья смеются над ее попытками.