Но когда создаётся мир, приходится отвечать за свои ошибки. Фараонам и прочим избранным общение с богами давалось нелегко. Они болели, появлялись физические уродства, передаваемые по наследству приемникам. С каждым поколением мутировавшие гены приводили к развитию скоротечных опухолей, уносивших жизни ещё в младенчестве, а выжившие – передавали уродства своим потомкам.

Гаремы наложниц плодились и размножались, но результат был плачевным. Исправить «сломанные» паталогической биоэнергетикой Создателей гены их созданий – не удалось, как не получилось и произвести нейтральную к сосуществованию с мебторианцами расу существ. Единственное, что смогли пришельцы – это собрать небольшую кучку биологически невосприимчивых к их излучению жрецов. Они и стали немногочисленной «прокладкой» между людьми и богами. Создатели же спрятались за мощными каменными стенами храмов-крепостей. Благоденствие восстановилось.

Однако спустя время вновь начались массовые мутации, перекинувшиеся на население планеты Лори. Ящик Пандоры открылся неожиданно, и почти каждая семья столкнулась с этой напастью. Человечество вымирало.

Чтобы сохранить оставшихся «не поломанных» созданий, у мебторианцев и правящей верхушки созрело единственно возможное решение – полный запрет на «детей любви», отбор генетически здоровых матерей и контроль за рождаемостью. Новорожденные передавались жрецам, и далее на какие рельсы был поставлен процесс их выращивания и оздоровления нации, было известно лишь немногим избранным.

Соратники Мии считали, что изгнание пришельцев с их земли решит глобальную проблему, а дальше естественный отбор сделает своё дело. Ведь нужно что-то разрушить, чтобы потом построить вновь. Однако горстке пришельцев здесь было комфортно, и покидать благодатную планету никто не собирался. Псевдобоги были их Создателями и по праву считали себя хозяевами этого мира.

В комнату Мии вошёл растерянный субъект.

– Здравствуй сестра, – уныло произнёс он, – опять ищешь приключения, слабо совместимые с жизнью?

Внешность его не производила впечатления. Он был небольшого роста, а жиденькие светлые волосёнки были расчёсаны на пробор. Глаза парня были неопределённого цвета и водянистые, подбородок был слишком узок, а уши слишком большие. Судя по внешним несовершенствам, он был «производным любви» и лорианцем без социального статуса.

– Ты знаешь, что твой пессимизм мне не нравится, Горго, – нравоучительно выпалила она.

– Ты замышляешь не просто пакость, а кровавую провокацию, – зло ответил он. – Под раздачу попадут все! Может, начнём уже просто нормально жить?

Мия взвилась. Наконец-то нашёлся повод спустить пар.

– Я считала тебя умнее! Эту беспрецедентную глупость говорит человек вне закона! Тебя должны были уничтожить, но ты живёшь!

– Ты это называешь жизнью? Я урод!

Быстрым движением руки он провёл по глазам, стыдясь своих слёз. Его лицо было искажено от ненависти то ли к ней, то ли к себе.

– Кому сказать спасибо за мою никчемную жизнь? Родителям? Тебе? Твоему сборищу сопротивленцев? И чего вы добиваетесь тоже непонятно. Чтобы рождались такие, как я? А вы нас спросили, хотим мы такой жизни или нет!

Какое занятие самое бессмысленное? Пытаться переубедить женщину.

– То, что ты таким родился – это вина пришельцев! Если бы не они… – воскликнула она.

– То и человечества не было бы, – подхватил несчастный.

– Ты не понимаешь! Пришельцы слепы и глухи к боли своих созданий. Они вредят нам своим присутствием на этой планете. Их надо гнать отсюда! И мы нашли способ! Скоро, очень скоро…

– Хватит вам орать! – воскликнул вошедший в комнату седовласый мужчина. – Под окнами уже толпа зевак собралась.

Глаза Мии горели праведным огнём, а лицо было подобно высеченным из камня бюстам, холодное и неприязненное.

– Ты не понимаешь, отец, я…

– Я знаю, что ты, а теперь послушай меня. Все твои сборища, лозунги и выступления приведут нас к полному краху. Я имею в виду не только исключительно нашу семью. Твоими стараниями Горго отправят в храм Инпу на пожизненную каторгу, где он будет молить Бога безболезненно отправить его в лучший мир. У меня же отберут дело всей моей жизни. Что касается тебя, то даже не знаю. Бессмертные любят охотиться и могут заколоть тебя, как бешеную.

Он устало провёл ладонью по лицу, словно старался снять с него налипшую паутину, и поморщился, как от боли. – Прошу последний раз! Всё! Хватит об этом!

– Ну услышьте меня! – Мию злило, что отец не воспринимает её слова всерьёз.

Он посмотрел на дочь озадаченно, словно убеждаясь в её вменяемости, потом проговорил:

– Я не понимаю твою одержимость этой сектой, она меня даже пугает. Если самой не нужна жизнь, то дай хотя бы жить другим!

У храма…

Когда жрица произнесла магическое слово «Нойте», Марк с внутренним содроганием представил идущего на него Анубиса. У путешественника уже сформировался премерзкий рефлекс на появление этого монстра. Волнение поглотило его с головой, однако мужчина старался сконцентрироваться на конечной цели. Со стороны казалось, что его совсем не волновала предстоящая перспектива – внешне он был спокоен.

Огромный дворец, куда всей толпой его привели, располагался недалеко от храма и больше походил на итальянское палаццо с позолоченной крышей, нежели на обитель богов. Их окружал двор в готическом стиле, а пространство, обрамлённое каменными стенами, пересекалось аркадой с лепниной отнюдь не в стиле древнеегипетских мотивов.

В ответ на скептически поднятую бровь Марка жрица пояснила:

– Это всего лишь иллюзия, хм… что-то вроде голограммы, хотя и не совсем она. Сложно объяснить. Обитель Нойте должна быть построена из монолитных каменных блоков, а здесь так, искусственная красота для услащения эстетических потребностей ваших глаз.

– М-да, я проникся…

Вокруг дворца был разбит обширный парк с десятками статуй и фонтанов. Архитектурный диссонанс – гигантский древнеегипетский храм там и средневековая «иллюзия» здесь – оставил его равнодушным и никак не задел ни эмоционально, ни умственно. Он уже понял, что стал бумажным корабликом, плывущим по воле могущественных волн.

У колонн галереи, сопровождающие его замерли в позах «смирно». Сделав по инерции ещё несколько шагов, Марк остановился и оглянулся. Старшая кивнула, а на её лице светилась успокаивающая улыбка.

Оставаясь на расстоянии, она сказала:

– Господин мой, дальше нам хода нет, – и заметив вопрос в глазах мужчины, добавила, – там вас найдут.

То, что «там» его найдут, Марк не сомневался. Ведь нашли же его на Земле? Не раздумывая больше, он направился ко дворцу. Миновав роскошный вестибюль с «персиковыми» колоннами, он уверенно углубился в лабиринт из удивительных залов, богатство которых поражало воображение. Тишина во дворце действовала угнетающе – давила на него с боков и наваливалась сверху. Пытаясь уловить любой посторонний звук, Марк задержал дыхание и вслушался. Внезапно он услышал чью-то поступь, осторожную, тихую, будто к нему медленно крался хищник. Он инстинктивно отошёл к стене, и напряжённо ждал появления обитателя дворца.

Наконец, у арочной двери показалась огромная кошка, внешне напоминающая снежного барса. Животное шло на него медленно, словно заранее смакуя вкус восхитительного деликатеса. Марк замер. Подойдя к нему вплотную, зверь слегка обтёрся об него боком и чуть его не свалил. Выручила стена за спиной, о которую Марк ударился затылком.

– Откуда ты взялась, киса? – прошептал мужчина, понимая, что в случае чего эта охрана может легко откусить ему руку.

Животное вело себя как обычная домашняя кошка: тёрлось и бодалось головой. Утешало то, что он для хищника в качестве пищи не представлял интереса. Было приятно гладить барса по холёной шёрстке и чувствовать, как напрягаются мышцы зверя под его ладонями.

Неожиданно кошка сделала длинный прыжок в сторону, и с ней начали происходить невероятные метаморфозы. Через долгое мгновение в центре зала стояла необыкновенной красоты девушка в одежде восточной танцовщицы. Лиф из белого шёлка плотно облегал женское тело, делая акцент на груди. Нижняя часть одежды – это белая полупрозрачная юбка, полностью раскрытая на боках и удерживающаяся плетёной драгоценной завязкой на бёдрах. Сильные мышцы играли под гладкой кожей, а русые тяжёлые волосы струились по спине, закручивались в крупные кольца, заставляя выше поднимать горделивую голову. Её ярко-синие раскосые глаза смотрели на него пристально и открыто.