Внезапно раздался резкий, отрывистый свист, будто гигантский хлыст разрезал воздух. Заунывная музыка продолжала действовать на нервы и очень мешала. Марк замер, прислушиваясь к появлению нового вида неопределённости. Страха не было притом, что он оказался заложником обстоятельств. Ведь он не мог никуда бежать, да и бежать ему было некуда. Поэтому подойдя к стеклянной границе своей тюрьмы, узник замер.

В мозгу промелькнули две догадки: сначала он решил, что в храм проникли воры, так как была ночь. Смену дня и ночи он мог видеть благодаря окнам-щелям, вырубленным в голубом куполе. Появляться хозяевам в это время суток было нелогично. Затем ему в голову пришла мысль о гораздо более страшной опасности – может, пришли за ним и отнюдь не доброжелатели?

Чувствуя, что сердце изменило ритм, Марк заставил себя отрешиться от мыслей об угрозах. Словно подчиняясь его воле, музыка затихла, и он вновь услышал, как тишину храма нарушили звуки. На этот раз ошибки быть не могло. Шаги пришельца по мраморным плитам пола гулко отражались от стен. Было ощущение, что в его сторону направляется огромный монстр. Время замедлилось. Новое и неизвестное всегда настораживает. Судьба явно издевалась над Марком, расставляя капканы на каждой тропе.

Он крадучись отошёл от стекла вглубь своей камеры и затаился. Голографические созвездия давали достаточно освещения, и узнику не оставалось ничего другого, как ждать. И он дождался…

В его сторону шёл Анубис или по-местному Инпу. Чудовище приближалось неестественными замедленными шагами, как бы смакуя каждый миг его ужаса. Он шёл, не собираясь останавливаться у стекла аквариума, не видя для себя препятствия. Зубастая морда криво ухмылялась, а глаза-щелки красными огоньками, мерцающими в полумраке, с интересом рассматривали Марка. Как не странно, в его облике он не почувствовал для себя угрозы.

Неожиданно загробный монстр начал трансформироваться – уменьшаться в размерах и обретать человеческие формы. Спецэффект был настолько грандиозным, что Марк неожиданно для себя воскликнул:

– Ты что такое?!

Ответа не последовало.

Трансформация была завершена ровно возле него. Напротив, стоял он сам! На копии был надет золотистый балахон с рунической вышивкой, а на голове красовался широкий обруч, в центре которого был небольшой камень с голубовато-серебристым отливом, подчёркивающий царственный статус пришельца.

Задавая свой вопрос, Марк не обратил внимания на то, что он произнёс фразу на гортанном, обрывистом языке. Осознав это, он поднёс пальцы к вискам и сдёрнул «пуговки». Это действие было рефлекторным и лишённым логики. Ведь мужчина не знал, насколько его мозг справился с освоением нового языка.

Неожиданно ночной гость ответил на мысленную дилемму Марка про «случайность» и «неизбежность»:

– Неизбежность! – подтверждая сказанное, качнул головой тот.

Голос его двойника был эхом его голоса.

– Что тебе от меня надо! – спросил Марк, напряжённо прислушиваясь к звучащим из своих уст звуков.

Но никто не собирался вступать с ним в диалог. Двойник начал исчезать, как бы таять снизу вверх. Последней в воздухе растворилась его голова, и в это же мгновение к ногам Марка упал браслет кафф[3]. Он, опешивший, поднял дорогое украшение, но рассмотреть не успел. Всё вокруг мгновенно осветилось, радостно ожило, словно преображённое, грохнула торжественная музыка, а украшение вновь выскользнуло из его рук, упав на каменную плитку пола.

Из-за колонн появилось торжественное шествие. Впереди шли воины в позолоченной броне с неизвестным, напоминающим томагавки, оружием. Мужчины были высоки ростом, белокуры и голубоглазы. Марк тут же вспомнил примечательных гребцов галеры, увозивших его из реальности. За ними шли две шеренги жриц в одеждах, похожих на индийское сари. Одна шеренга – женщины-смуглянки в зелёных одеждах с необъятно широкими бёдрами и неестественно тонкой талией. Пухлые губы, лица с правильными чертами и тёмные кудри, убранные в причёску нитями жемчуга, заставляли фантазию выдавать довольно приятные картины. Такую увидишь – не сразу забудешь.

Движения их тел вызывали чувственный отклик. Марк с трудом отвёл от них глаза, чтобы рассмотреть девушек в голубом сари в другой шеренге. Они были полной противоположностью первых: европейский цвет кожи, подтянутая атлетическая фигура и высокая грудь, а их лица также поражали уникальной красотой. Сам собой напрашивался вывод об отборе лучших, но среди искусственно созданных генотипов.

Воины остановились и, пропустив вперёд жриц, отошли к дальним колоннам. Засмотревшись на театрализованное представление Марк не заметил, как исчезли стены его темницы. Подошедшая к нему стройная девица, опустилась перед ним на колени, и прежде, чем поднять браслет, беззвучно помолилась. Руки её дрожали, когда она протянула их к вещице, а подняв – быстро передала её стоявшей рядом широкобёдрой. Та тоже замешкалась, но приняла.

В этот момент подошли ещё двое: одна протянула ему проигнорированный им созданный репликатором серебристый балахон, а вторая – обувь, полученную таким же способом.

– Мой господин, – грудным голосом произнесла смуглянка, – мы пришли за вами.

У Марка возникло желание сыронизировать, но натолкнувшись на сногсшибательный взгляд красавицы, он придержал язык.

– Помогите мне… хм, – несколько смутившись, попросил он.

К балахону полагался расшитый иероглифами широкий кушак с кистями, а как его прилаживать поверх надетого «платья» он понятия не имел. Когда же смуглолицая подошла к нему вплотную и почти обняла его, чтобы выровнять пояс, Марк пожалел о своей просьбе. Запах её тела и еле уловимый шлейф ароматного масла вконец выбил из колеи. Он отстранился, пробурчав:

– Дальше я сам.

Девушка потупила глазки.

– Прошу прощения, мой господин, если я причинила вам неудобство!

«Возьми себя в руки!» – подумал он, а вслух произнёс:

– Я вспомнил, что раньше уже завязывал подобные штуки. Так что, спасибо.

После облачения новоиспечённому «господину» с явным облегчением приладили выше его локтя браслет. Девушки так старались избавиться от драгоценности, что не сумели сдержать вздоха облегчения, а после, взяв его в кольцо, двинулись к выходу. Марк заметил, что «тёмные» и «светлые» не перемешиваются, а идут, чётко соблюдая установленный кем-то порядок. И ещё он заметил, что украшение на его руке стало невесомым, словно превратилось в искусное тату, при этом его тело, будто потеряло вес.

Снаружи рассвет был достаточно ярким, красноватым. Округа была засажена деревьями, с которых свисали гроздья необыкновенной красоты соцветий. Они издавали сладковатый неповторимый аромат, который преследовал узника с момента его появления в новой реальности.

От храма, являющегося центром архитектурного ансамбля, лучами расходились вымощенные бело-чёрным мрамором аллеи. Цветущие деревья, посаженные вдоль них, следовали определённому алгоритму, и красная аллея, чередовалась с оранжевой, затем с жёлтой, зелёной, голубой, синей и фиолетовой. Терпкие аккорды запахов и прохладный воздух начали кружить ему голову.

Чтобы переключиться, он сосредоточил свой взгляд на очередной группе воинов и жриц, во главе которых стояли мужчина и женщина в многослойных ярких одеждах. На левых кистях их рук был татуирован знак «Анкх». Холодные янтарные глаза служителей смотрели на него, как на некое бесполое существо, забавное и не лишённое привлекательности.

– Добро пожаловать, избранный! – произнесли они и церемониально склонились в поклоне.

Марк не почувствовал ни капли эмоций – только холодная пустота. На их лицах не было ни капли сожаления о содеянном. Ведь его похитили и притащили непонятно куда, а они ведут себя, как ни в чём не бывало. Марку же хотелось выплеснуть свои эмоции, высказать им всё, что он о них думает, но понимая их абсолютную зависимость от сил более могущественных, чем человек, только спросил: