Витька пихнул Ростика в бок, не позволяя ответить, и с гордостью подтвердил:

– Ага! Он – наш командир!

Пуньк снова поклонился.

– Я обязательно расскажу, что на третьей планете есть великие полулюди. Спасибо за опыт. Теперь я готов к отчёту. И к вашим вопросам, – внезапно инопланетянин встревоженно завертел головой. – Что такое «Я-ра»?

– А что? – заволновался Ростик, начиная оглядываться. Сердце ухнуло в пятки. – Причём тут Яра?

– Я слышу, как кто-то говорит про вашу группу ей. Приказывает разобраться. Громко приказывает. Наверное, тоже командир?

– Нет, это местный Кракен, – буркнул Ростик, а затем пояснил растерянному Пуньку: – Чудище такое. А Яра, Яра что?

– А она… Так-так… – Пуньк замер, прислушиваясь, и на его голове приоткрылось два маленьких отверстия. – Она говорит, что вы никому не мешаете на детской площадке. Ваше техническое средство из замёрзшей воды – кропотливая работа. И что надо ходить либо мимо площадки, раз не нравятся детские голоса, либо идти… Что такое «в жо-пу»?

Никто и ответить не успел, как крошечное тельце представителя пятой планеты обхватил мягкий зеленоватый свет, и Пуньк исчез, оставляя после себя только полукруг из примятого снега.

Через несколько минут на дороге показалась фигура Яры. Чеканя шаг, девушка подошла к детской площадке и, громко поздоровавшись с мальчиками, поманила Ростика. Он с готовностью бросился к сестре и, обхватив её руками за пояс, крепко обнял.

Девушка ласково погладила Ростика по голове, удивляясь:

– Ты чего, малыш?

– Ничего. Просто рад.

– Чему? Кстати, видела тут бабку эту, с первого этажа. Ларису. Если она

хоть ещё раз вас с площадки прогонит – сразу говори мне. Дети ей, видите ли, мешают. Привыкла она воздухом дышать на лавочке, а от шума голова у неё начинает болеть. Пусть в парк идёт тогда или у подъезда сидит. А можно и дома форточку открыть в таком случае.

Ростик ничего не ответил, ещё крепче прижимаясь к сестре.

– Как нагуляешься, домой приходи, капитан. Я тебе подарок купила со стипендии.

– Какой? – с надеждой заглянул в глаза сестре мальчик. Вдруг раскраску, как у Никиты? Такую, по которой водишь мокрой кисточкой, и картинки сами становятся цветными! Или ещё лучше – набор пахнущих одеколоном фломастеров! И можно будет разрисовать флаг, да так ярко, что даже на пятой планете увидят!

– Фломастеры, – с улыбкой подтвердила Яра. – А ещё новый комбинезон. Тёмно-синий. Без всяких рисунков, как ты и хотел.

– Знаешь, Яр, – с чувством произнёс Ростик, – а мне и этот нравится. Он красивый. Ни у кого такого нет. Только у капитана.

Антон Огородников устало потёр лицо и, откинувшись на спинку стула, уточнил у сидящей напротив женщины:

– Алёна, я правильно понял? Ты хочешь, чтобы я нашёл доказательства, что Федю довели?

– Верно, – кивнула заплаканная Алёна. – Поверьте, Антон Харитонович, Федя не такой! Он очень добрый, обожает нас с сыном, каждые выходные ездит к моей маме, помогает там…  А ещё очень внимательный к своим подчинённым, знает дни рождения каждого, и непременно дарит им что-то памятное…

– Все вы – близкие ему люди, – подметил Огородников. – Неудивительно, что он заботлив. А вот… как её… Ирина Петровна… – Антон украдкой подсмотрел в лежащие на кухонном столе бумаги. – …

Горемчук – совершенно другое дело. Она никто Фёдору. Зачастую мягкие и ласковые в семье люди жестоки к окружающим. Потому как не испытывают к ним уважения, любви, привязанности. И, соответственно, сожаления.

Алёна схватила мужчину за руку:

– Вы же знаете его! Он сожалеет! Очень-очень!

– Даже если так, – Антон высвободил ладонь из липких пальцев девушки и с сочувствием улыбнулся, – максимум, на что можно рассчитывать: признание, что действие совершено в состоянии аффекта. Однако аффект – когда бьют первым попавшимся под руку предметом. А Фёдор воспользовался…?

– Букварём, – тихо подсказала Алёна.

– Именно. Сомневаюсь, что твой муж всегда носит с собой незаменимый атрибут для первоклассника. Особенно если учесть, что вашему сыну всего-то полтора месяца, и совершенно случайно учебник в рюкзаке Фёдора оказаться не мог.

– Антон Харитонович, миленький, помогите! Христом Богом прошу! – всхлипнула Алёна. – Вы же умный, внимательный! Кроссворды любите, игры настольные, детективов у вас на полке вон сколько! Хотите, я вам каждый день буду обеды и ужины носить? И всю квартиру мыть два раза в неделю! И денег, денег дам! – девушка засуетилась, трясущимися руками выуживая из кошелька смятые купюры. – Если мало, то я в долг возьму! Заложу квартиру, если нужно. Только помогите! Выясните хотя бы, зачем он это сделал?

Антон снова вздохнул, взлохмачивая тронутые сединой волосы. Помочь он, если бы даже и хотел, – никак не мог. Даже не знал, с чего начинать.

Детективные истории и правда любил – сказалось детство, проведённое в обнимку с творчеством Конана Дойля, Агаты Кристи и других классиков. Сейчас же их сменили более современные писатели: Джеффри Дивер, Джонатан Келлерман, Фрэнк Тилье… Но все они, без сомнений, относились к мэтрам жанра.

– Алён, убери деньги. Это для полиции дело. Я только предположить могу. Ты мне вот что расскажи: какое событие могло послужить мотивом для нападения? Может, Ирина Петровна обидела как-то Федю? Нагрубила?

– Она в МФЦ работает, – Алёна громко шмыгнула носом и потянулась за уже остывшей кружкой чая. – Я же недавно паспорт потеряла, ну и пришлось восстанавливать. А заодно и Артёму свидетельство о рождении сделали. Так вот как мы их забрали, Федя словно взбеленился! Ногами затопал, разбил рамку с фотографией своей семьи. Ну та, помните, где ещё прапрадеды его возле старого дома стоят? А потом куртку схватил и убежал. Дверью хлопнул так, что штукатурка сыпаться начала. Артёмка заплакал. Я не знала, что делать: то ли ребёнка успокаивать, то ли за Федей бежать… Отвезла сына к маме, – пока дожди идут, она в квартиру перебралась с дачи, – и по всем местам, где муж мог быть, начала искать. А там и из полиции позвонили…

Алёна снова заплакала. Горько, навзрыд. Так, что защемило сердце даже у повидавшего в жизни многое Огородникова.

Антон нахмурился. Встав со стула, он заложил руки за спину и принялся мерять кухню шагами.

– Странно. Федя, по правде говоря, действительно спокойный человек. По крайней мере, казался таким. Как сосед – и вовсе идеальный: не сверлит по выходным, обязательно занесёт почту, если ящики перепутают, а когда вы из отпуска приехали, подарил бутылку виноградной ракии. Казалось бы – соседи, не друзья близкие. Ан нет, вспомнил, что я «Горки лист» упоминал как-то… И про предков всегда с трепетом отзывался, восстанавливал их дом, – а тут взял и фотографию разбил? Единственную сохранившуюся с тех дней? А после и вовсе на женщину напал. Хорошо хоть, что не убил… Получается, что-то спровоцировало Федю именно после… – Огородников замер и медленно повернулся к Алёне. – Погоди-ка… А покажи мне паспорт свой? И свидетельство Артёма.

– Сейчас принесу! – Соседка с готовностью вскочила с места и бросилась к входной двери. – Я мигом!

Вернулась она через пару минут. Протянув Антону паспорт и яркую папку с вытесненной на обложке фигуркой аиста, Алёна подошла к окну и застыла, наблюдая за стекающими по стеклу капельками дождя.

Плечи её дрожали, а руки нервно теребили занавеску. Если бы некий художник пожелал изобразить физическую форму скорби, она бы выглядела, несомненно, как Алёна в данный момент.

Антон открыл бордовую книжечку и, изучив данные, снова нахмурился. А затем сверил их со свидетельством о рождении. Некоторое время он сосредоточенно размышлял, переводя взгляд с одного документа на другой, пока лицо его не прояснилось.

– Алёна?

– А? – женщина обернулась, испуганно поглядывая на соседа.