– Я… Я согласна! – Ника захлопала в ладони, радостно подпрыгивая на месте, а после с готовностью протянула руку. – Милый, это самый счастливый день в моей жизни!

– И мой. И песня об этом напомнила. Ты же, как и я, видела нашу первую встречу?

– Конечно, а что же ещё!

Они крепко обнялись и, безостановочно улыбаясь, двинулись в сторону выхода. Их восторженными возгласами наполнилась вся комната, и Виталий изо всех сил тоже пытался почувствовать хоть капельку искренней радости.

Но его, наблюдавшего чуть ранее за воспоминаниями на экране компьютера, не покидало ощущение: единственное, что возлюбленные сейчас делали – это лгали. И не только своему партнёру. Также Виталий чувствовал, что они снова вернутся сюда, уже по очереди и скрывая это друг от друга. Потому что люди осознают, что были действительно счастливы, лишь когда настоящее перестаёт существовать, плавно переходя в прошлое.

Заперев дверь, Виталий устало опустился на кресло и потёр руками лицо. Увиденное, как бы он не хотел хорохориться, подкосило и напомнило о собственных проблемах. До конца рабочего дня оставалось полчаса, и они показались мужчине самыми длинными в его жизни. И самыми короткими – как только он принял решение уволиться.

Вновь окинув взглядом свою кружку, Виталий, поколебавшись, достал мобильный телефон и, найдя в контактах нужное имя, набрал номер.

На том конце провода ответили сразу:

– Здравствуй, сыночек. Что-то случилось?

– Нет-нет, – поспешно успокоил женщину Виталий, и чуть помолчал. Слова давались ему с трудом. – Мам, я тут подумал… Можно я в гости сегодня приеду?

– Ко мне? Ко мне домой? Конечно! Конечно, сыночек, приезжай!

Он слышал, как обрадовалась мать, как, не сдержавшись, всхлипнула, и мысленно обругал себя.

– Сделаешь лимонад? Вкусный который, черносмородиновый?

– Сделаю! Обязательно сделаю! И пирог с яблоком и корицей испеку!

– А потом включим музыку и будем танцевать, как раньше, да? – Виталий зажмурился, представляя картину, и, казалось, даже услышал песню. Ту самую, нежно любимую мамой – «Мой друг, художник и поэт».

– Давай! Придумала, сыночек, давай Никольского на пластинке?

– Ага.

– Сыночек, только скажи честно, – на секунду голос женщины сорвался, и она запнулась, стесняясь своих эмоций. – Правда ничего не случилось? Не обманываешь? Просто ты так редко…

– Правда, мам, – Виталий улыбнулся тепло и искренне, чувствуя, как начинает щипать в глазах. – Не обманываю. Подумал, что у нас с тобой совсем мало общих воспоминаний. А я не хочу жить прошлыми. Лучше будем создавать новые! Вместе.

Февраль. Самый холодный месяц в году.

Но сегодня он, желая позлить младшего братца, на удивление мягкий и безветренный.

Хлопьями падает снег, подсвечиваясь в лучах солнца, и снежинки становятся похожими на крошечные искорки. Голуби важно выхаживают вдоль бордюра, постоянно соглашаясь с невидимым собеседником. Топчутся на одном месте, поджимая озябшие лапы. Кружатся возле возлюбленных, привлекая их внимание.

Кира отвернулась от птиц за окном и, сделав глоток обжигающего язык чая, тяжко вздохнула:

– Спасибо, что выслушали. Вот такая история. Не понимаю, что делаю не так! Не молчу, но и не перебиваю. Слушаю внимательно. Прихожу аккуратно одетая и причёсанная, счёт за себя оплачиваю сама, не спрашиваю про зарплату, не рассказываю о бывших… Но очередной мужчина, сходивший со мной на первое свидание, не только не перезвонил, но и вовсе кинул в чёрный список! А в переписке расшаркивался, утверждал, какая я чудесная, как со мной интересно, и что непременно хочет сходить куда-нибудь вместе – в театр там, на выставку… А потом оказывается, что дело не во мне. Всегда, со слов, не во мне. Нет, я уверена – сглаз, не иначе. Верно Элечка со второго этажа говорит – надо к колдунье съездить какой, а то…

– Перестаньте, – Илья перебил её и ободряюще улыбнулся краешком губ. – Вы ищете причины и раз за разом находите новые, закапывая себя в руинах из сомнений и страхов. А реальность проще, чем кажется: не те люди в не тех местах и не в том времени. Эдакое комбо. Может, у человека настроение было хорошее, и он говорил искренне о желании ещё одной встречи. А потом ехал в автобусе и ему любимую куртку испачкали. Залили чем-то едким и невероятно вонючим. Он пришёл домой, сел на стул, оглядел пятно, и – раз! – всё. Последняя капля. Подумал, что всё дорогое сердцу непременно испортится. Когда-нибудь. Не сейчас, но обязательно. Куртка, люди, жизнь. И придётся снова выбирать, искать в новом родные очертания. А с появлением этого нового – редко похожего на предыдущее – придётся перестраивать привычный ритм. Исправлять. Может, в чём-то уступать. А кто любит изменения?

Кира недоверчиво поджала губы:

– Так чего он ожидал? Что незнакомый человек с первой минуты станет… Как там говорится… «Своим в доску»? О цвете носков расскажет? Мы же не роботы какие, а люди. С привычками, укладом устоявшимся. Да и возраст у меня не юный, чтобы без царя в голове болтать о том о сём.

– Тогда, быть может, вы ему напомнили кого-то? – Илья не собирался сдаваться. – Кого он отчаянно желал забыть. Прямо до зуда в сердце. Наверняка и навсегда. А тут вы появились. Книги читаете те же. Улыбаетесь так же. И ямочки на щеках похожие. Очень красивые. – Кира зарделась, кончиками пальцев дотрагиваясь до упомянутых ямочек. А Илья продолжил, выдумывая всё новые и новые варианты: – А может, решил, что не потянет ни морально, ни физически, ни финансово отношения. Или и того проще – понял, что вы слишком разные. Это не плохо и не хорошо. Но вам не по пути. И такое бывает.

Они помолчали. Кира допила чай и, покручивая чашку вокруг оси, вгляделась в прилипшие к краю чаинки. Некоторые создавали форму конверта, другие походили на миниатюрный поезд. Но оба образа свидетельствовали об изменениях в жизни и неожиданных вестях – Кира это точно знала. Элечка совсем недавно рассказывала, как определить судьбу по чаинкам. А ей можно верить.

– Придумали уже, как праздник проведёте? – между делом поинтересовался Илья, поправляя на столе стопку разноцветных папок.

Женщина пожала плечами:

– Нет. Не для меня он, а для влюблённых. Наверное, куплю по дороге домой бутылку «Вранаца» – очень уж нравится это вино ещё с тех времён, как Сербия… – она беспечно махнула рукой, не договаривая мысль. – Да и отмечу с ней вдвоём. И пиццу испеку. С ананасами. Её никто не любит. И пока я без пары, могу наслаждаться.

– Да, и я не люблю, – согласился Илья. – Но как видите, есть плюсы в холостой жизни. Можно пиццу есть, какую захочется. Фильм выбирать, ни с кем не согласовывая. Посуду не мыть сколько угодно. Плохо разве?

– Хорошо. Но иногда скучно.

– Скука – понятие эфемерное. Ощущается остро лишь когда времени предостаточно. Но сейчас она есть, – а через минуту исчезает, стоит лишь найти какое-нибудь, казалось бы, обыденное дело. А оно захватывает с головой, и уже некогда скучать – надо творить и свершать. Я вот что сказать хотел… Заранее прошу прощения, если огорошу. Сами знаете, как оно бывает внезапно, но тут уж ничего не поделать…

Кира замерла. Сердце заколотилось, как в припадке, когда она подняла глаза на мужчину и невольно залюбовалась им. Как он машинально поправляет сползшие на кончик носа очки, зачёсывает непослушные тёмные волосы, бледными тонкими пальцами расслабляет тугой узел галстука.

«Вот зачем расспрашивал. На свидание позовёт, – догадалась Кира, и тут же испугалась собственных мыслей. – А я хочу? Это ж надо к Эле бежать, косметику просить. А она уходит в пять. И голову вчера не помыла… Вот думала же, думала! Поленилась – теперь мучайся. А как же «Вранац»? А пицца? Ведь предупредил, что тоже не любит такую… Может, специально? А что люди скажут? Он же моложе, да и по статусу выше. Хотя, что мне до людей, будто жить с ними… Поболтают с недельку, а потом поинтересней тему найдут. Нет, не буду загадывать. Пусть скажет – там решим. Ох, а я тут ему про встречи неудачные рассказывала… Уж не пожалел ли часом? Или решил, что раз не особо и нужна кому, то вредничать не буду? Вот и интересовался, одна ли живу или помогает кто. А вдруг маньяк? А я разоткровенничалась…».