– Ммм… – Холли растерянно хлопнул ресницами.

– А статуи у них есть? А фонтан?

– Я не видел, – увильнул Холли и сказал Чарльзу твердо: – Эй, мистер. Вы бы сошли с могилы. Все-таки невежливо там топтаться.

– Он не может, – ответила Тэсса. – Зомби не покидают своих могил.

– Ой, – Холли в страхе отпрыгнул и оттоптал ноги Фрэнку. Тот тихо выругался, но и не подумал отойти в сторону.

– Домушник в Нью-Ньюлине, – покачала головой Бренда. – Вот до чего дошло дело!

– Я художник, – слабым голосом возразил Холли, не сводя взгляда с Чарльза, будто опасаясь, что он вот-вот на него набросится и начнет жрать мозги.

Фрэнк кашлянул, и Холли шарахнулся от него тоже.

– И этот – зомби? – тревожно спросил он у Тэссы.

Та коротко взглянула на бандитскую физиономию.

– Похож, – задумчиво согласилась она.

С логикой у этой творческой личности явно было так себе: Фрэнк стоял на дорожке.

– Мои курицы, – потребовала Бренда.

– Ну какого дьявола? – Тэсса уныло посмотрела на ровный ряд мертвых тушек.

– Чтобы Чарльзу было веселее. При жизни он любил этих чертовых куриц больше, чем меня.

– Дорогая! – укорил ее покойник.

– Ладно, – решила Тэсса, – веселее так веселее.

– Между прочим, – сварливо уведомил ее Фрэнк, – это нарушение содержания кладбища. Оно предназначено исключительно для людей.

– Пожалуйся на меня шерифу, – посоветовала ему Тэсса. – Бренда, а вы случайно не притащили с собой иголку или еще что-то острое?

– Конечно, – и она с готовностью достала из авоськи большой кухонный нож.

– Что за гигантомания!

Тем не менее Тэсса взяла тесак и осторожно уколола себе палец, роняя рубиновую каплю на первую из куриц и начиная читать заклинание.

Позади нее раздалось тихое «ах».

Оглянувшись, Тэсса увидела, как Холли осел на руки ошеломленному Фрэнку.

– Он боится крови, – пояснила она, кусая губы, чтобы не расхохотаться, до того смешным было выражение лица громилы.

– Это даже не кровь, – обиделся Фрэнк, подумал и брезгливо пристроил Холли на скамейку. – Кровь – это когда хлещет во все стороны и льется как из ведра.

– Из тебя бы мог получиться отличный инквизитор, – одобрила Тэсса и вернулась к ритуалу.

– Какой у вас взгляд выразительный, – вдруг сказала Бренда. Тэсса ухмыльнулась. Не всем людям надо смотреть в глаза.

– Да ну? – лениво отозвался Фрэнк. Его интонации стали тягучими: – Интересно, правда, отчего сдохли эти куры?

– Ах это, – Бренда тонко засмеялась. – Это специальная отрава «ужас пернатых», я заказала ее по интернету.

– Правда?

– Ну, я подумала, что Тэсса обвинит сварливого Джона, – доверительно сообщила Бренда. – Оштрафует его, что ли.

Боже. Да она обоих вздорных стариков поставит в угол. Вот только превратит куриц в зомби.

– Объясни мне толком, – Фрэнк волок Холли, бесцеремонно перекинув его через плечо. Светлые волосы художника трепыхались на ветру. – Почему просто не оставить это недоразумение на кладбище?

– Потому что, по предварительной оценке, он все еще жив? Но если тебе тяжело, я могу забрать его у тебя.

– Ну да, – скептически хмыкнул ее собеседник.

– Фрэнк Райт, – задушевно произнесла Тэсса. – Я сильнее тебя.

– Ты малявка.

– Я инквизитор.

– Инквизитор на пенсии.

– Спорим, что я уделаю тебя на раз, – вкрадчиво мурлыкнула Тэсса.

Фрэнк оглянулся на нее. В темноте сверкнула его улыбка:

– Да ладно!

На полянке перед ее домом Фрэнк снова притормозил, разглядывая микромобиль.

– Вот дьявольская приблуда, – оценил он.

– Тащи его в дом, – снова хватаясь за чемодан, забытый на траве, потребовала Тэсса.

– В твой дом?

– Ага. Я посадила это чудо природы под домашний арест.

– Тэсса Тарлтон, это злоупотребление служебным положением.

– Пожалуйся на шерифа мэру.

– Обязательно.

Они вошли в дом, и Тэсса махнула рукой в сторону дивана.

– Может, его водичкой побрызгать? – задумался Фрэнк.

– Отставить человеколюбие, – Тэсса запулила чемодан в угол. – Без сознания он даже лучше. А теперь иди ко мне, Фрэнк Райт.

Он повернулся к ней, ухмыляясь.

Ухмылка у него была кривая, под стать переломанному носу.

Медленно и с явной угрозой он засучил рукава.

Тэсса ощутила скачок азарта в крови.

– Может, – низким голосом предложил Фрэнк, – дать тебе фору? Ну я не знаю, оружие какое-нибудь?

– Я уделаю тебя голыми руками.

– Многие так говорили.

Она видела отражение собственного задора в его глазах.

И рванула вперед.

Фрэнк был хорош – профессиональный чемпион в боях без правил. Человек, который выжил в тюрьме Хорфилд. Осторожный, стремительный, умный.

Лупить его оказалось сплошным удовольствием.

Тэсса помнила, что бывает, когда ее сила вырывается из-под контроля, и очень тщательно за собой следила.

Поначалу Фрэнк тоже слишком миндальничал, боялся причинить ей боль, но несколько хороших ударов настроили его на нужный лад.

Они сломали кофейный столик. Перевернули кресло. Разбили вазу.

Но в итоге Тэсса все же уложила своего противника на лопатки.

Сидя сверху, она крепко удерживала его руки, пригвоздив их к полу.

Фрэнк смеялся, больше не пытаясь вырваться.

На его левой радужке было несколько ржавых крапинок, придававших темным глазам некое хулиганство.

Белый тонкий шрам чуть пульсировал под правым глазом.

На скуле наливался синяк.

Верхняя губа припухла от хука справа.

В густых черных волосах редко поблескивало серебро.

– Рано ты начал седеть, – сказала Тэсса.

– Еще в детстве, – ответил он.

Со стороны дивана раздался шорох.

Повернув головы, они увидели, что Холли Лонгли пошевелился и разлепил глаза.

Расфокусированно посмотрел перед собой, проморгался, потянулся, спросил невнятно:

– А что… а где… а… зачем? – наконец определился он.

Тэсса торопливо вытерла кровь из разбитого носа, пока это создание снова не утратило сознания.

Фрэнк, получив свободу, вальяжно закинул руки под голову.

Его бедра между ее бедер были твердыми и горячими даже через ткань.

Тэсса перекинула через него ногу и уселась удобнее на животе Фрэнка, как на подушке.

– С возвращением, спящая красавица, – сказала она.

– Я бы выпил чаю, – заявил Холли и не пошевелился.

– Я бы тоже, – подумав, решил Фрэнк.

Мэри, секретарь художника Холли Лонгли, задумчиво рассматривала скомканную записку, которую ей принес курьер – ее подопечный упрямо игнорировал мобильную связь.

«Уехал исправлять содеянное – очень-очень далеко, на край света. Вернусь ли? Кто знает. Мир полон сюрпризов, никогда об этом не думала? Ты пытаешься нарисовать рассвет, полный молочной нежности, а у тебя выходит зефирная свежесть. Ужасно утомительно».

Мэри два раза перечитала это послание, ничего не поняла, зевнула и отправилась в постель.

Во что бы то ни стало ей следовало воспользоваться передышкой и как следует отдохнуть от такого взбалмошного работодателя.

Часы показывали два часа ночи.

Деборе Милн не спалось. Она собрала в гостиной все пять картин Холли Лонгли, которые были в ее доме.

На ее взгляд, они все выглядели одинаковыми.

Ну то есть разными, конечно.

На одной – поле, на другой – речка, какая-то танцовщица на третьей, маки, мальчик с собакой.

Нормальные такие картины. Дорогие, между прочим.

И Дебору сводило с ума то, что как минимум одна из них неправильная.

Это видел сам художник, и даже Тэсса Тарлтон видела, а Дебора – нет.

И она снова и снова смотрела на поле, на дом, на дым из трубы – и никак не могла взять в толк, что тут не так.

А вдруг, испугалась Дебора, этот мелкотравчатый белобрысик, который влез в их дом, вовсе не художник Холли Лонгли, а обыкновенный домушник.