«Мясо не ест, поэтому мелкий и тощий», – вздохнул волк.

Воспитательница подошла к ним возле витрины овощного магазина – волк и лисенок рассматривали темно-фиолетовый лук и гадали, чем он отличается от обычного.

– Велько, я прошу вас вернуться в дом. Вы и так гуляете вдвое больше нормы первого визита. Это достаточно серьезное потрясение для ребенка.

Позже, когда Велько, уже перекинувшись и одевшись, помог Нежданчику спрятать сумку и цыпленка под кровать, воспитательница добавила безжалостную фразу:

– Короткие визиты быстрее забываются. Если вы больше не вернетесь…

«Мы вернемся! – зарычал волк. – Только попробуй не вернуться!»

– Я постараюсь приехать в ближайшее время, – ответил воспитательнице Велько.

Возмущенному волку он велел заткнуться – и без угроз и попреков было тошно. Коробки с банками и игрушками с мемориала исчезли из прихожей, но Велько прекрасно понимал, что их не выкинули. Больше подачек царапало то, что лисенок искал и не мог найти уголок, чтобы лелеять одиночество. Дети делили комнаты – для социализации – два кресла и тумбочка разделяли две кровати. На одной спал Неждан, на второй – волчонок примерно такого же возраста. Майор Грачанин, выросший в многодетной семье, где волчата спали, где придется, и не мечтали об отдельной комнате, весьма и весьма ценил возможность уединения. После казармы он долго не мог нарадоваться квартире, в которой лежали только его вещи – предлагали снимать жилье на двоих подешевле, но он категорически отказался.

Сейчас, в доме населенном безобидно-любопытными шакалами, он иногда злился – слишком часто ходят под окнами, постоянно стучат в дверь с какими-то просьбами. Иногда злился, а иногда одергивал себя: замыкаться в бесконечных спорах с волком было прямой дорожкой в психушку. Лучше уж отвлечься на деда Куприяна. А потом, в возмещение траты нервов, что-нибудь сожрать – даже если никому ничего не сделаешь, все равно покормят.

«Надо выяснить, можно ли забрать Неждана в гости, – сказал он волку, пытаясь развеять тоску опасной скоростью на трассе. – Во второй комнате коробки. Можно и нужно их разобрать, купить в комнату диван или раскладушку. Шкафчик ему поставить для лисьего барахлишка. Попросить полковника перестроить график, работать сдвоенными сменами, а потом брать его дня на три. Много не съест. И купить утенка в пару к цыпленку. Почему мы сразу утенка не купили?»

«Не знаю», – ответил волк.

Добравшись домой, они встретили перепуганную орхидейную шакалицу. Велько её, конечно же, не узнал, зато волк сразу толкнул, напомнил про телефон уборщиков – это было особенно актуально при расчистке второй комнаты. Двуногая шакалица была симпатичной, страдала от преследований какого-то нахального хиляка, и у майора Грачанина появился отличный повод развеять тоску применением легкого физического насилия. На радость окружающим.

Шакалицу звали Олеся, и она оказалась кладезем талантов и ценной информации. Велько уже три месяца собирался съездить в супермаркет, о котором ему рассказывал Душан, но все время мешала то работа, то лень-матушка – зачем ехать, когда можно заказать доставку? А еще Олеся красиво рисовала. Не за деньги, а для собственного удовольствия. Майор Грачанин отродясь не мог нарисовать ничего, сложнее солнышка с лучиками, даже ёлки не удавались, получались очень скособоченными, и поэтому от души восхищался чужими умениями.

Олеся вначале была взвинчена, жаловалась – как и положено жертве преследования, внезапно избавившейся от гнета – а потом чуть успокоилась и предложила вместе съездить в магазин. Волк попытался капризничать, но Велько заткнул его привычным напоминанием: «У нас жрать нечего. Вернемся из магазина – погуляешь».

Принимая душ перед поездкой, Велько оценил степень опасности – не начнет ли волк потом требовать, чтобы он, как честный оборотень, женился на орхидейной шакалице после совместной поездки за курицей и овощными консервами? А потом вспомнил, что волк сказал «она ленивая и бесхозяйственная, нам такая не нужна», и успокоился. Пусть звери гуляют, пусть волк хвастается своими подвигами перед орхидейной шакалицей. Велько может иногда возить эту Олесю в магазин, засовывать Пахома и других неподходящих хиляков в багажники машин, а еще можно будет проверить, что там за пустырь возле норы – Душан так вкусно рассказывал про шашлыки, что Велько чуть не забыл отказаться от очередного приглашения на посиделки. Ему казалось, что нет худшей обузы, чем холостой начальник, таскающийся в гости к семейному подчиненному. С другими холостяками он не сдружился, и Олеся была находкой – соседка, знающая хороший пустырь. Отличное знакомство!

«Надо будет устроить шашлык для Нежданчика, – влез в мысли волк. – Может быть, он съест кусочек мяса. Или гриб».

«Не торопись, – ответил Велько. – Во-первых, это без Олеси. Зачем ей чужой лисенок? Во-вторых, надо сначала достать разрешение».

«Будешь звонить шолчице?»

«Нет. Не хочу ее напрягать. Попробую дать взятку».

Во время блужданий по супермаркету позвонил полковник. Увидев номер, Велько приуныл – ожидал, что его сейчас срочно выдернут в местную командировку или лишат отпуска. Оказалось, что не всё так плохо. Медведь внезапно повысил его до уровня компетентного офицера, и не приказал, а предложил явиться на смотр новичков.

– У тебя нюх на лентяев и раздолбаев, ты всех охламонов в другие подразделения спихнул, себе оставил самых дисциплинированных.

Велько самодовольно усмехнулся. Поблагодарил полковника за доверие и пообещал явиться в часть до построения, чтобы обсудить послужные списки и характеристики кандидатов. Настроение поднялось – появилось чувство, что Камул, хорошенько испытав его на прочность, решил сменить гнев на милость.

«Скрутку надо будет к алтарю отнести, – подумал Велько. – Давненько я не зажигал скрутку».

Он поделился своими планами с Олесей. Та спросила:

– Сегодня? А куда? Можно к «Бдящим», там всегда открыт киоск, продают любые скрутки и ленты.

– Можно, – согласился Велько. – Я к ним только по службе подходил, и почти всегда на лапах. Непорядок. Надо это исправить.

На кассе орхидейная шакалица попыталась заплатить за свои банки с овощными консервами. Велько на нее рыкнул, стараясь не напугать, и велел раскладывать покупки по пакетам. Пакеты он загрузил обратно в тележку, довез до машины и уложил в багажник, жалея о том, что при шакалице неприлично перекусить кольцом полукопченой колбасы – очень уж аппетитно пахла. Уже усевшись за руль, он вспомнил, что рядом с «Бдящими» есть кафе, в котором подают мясо и овощи в горшочках, и решил пригласить Олесю на ужин. Не захочет овощи – выпьет кофе с тортом, или чем там ужинают барышни.

Волк возмутился – «я хочу гулять!» – но Велько напомнил ему, что когда они доберутся домой, будет поздно и темно.

«Завтра с ней погуляешь. Пустырь оценишь. Я же завтра не на смену, только на смотр».

Они быстро доехали до центра города – в общем-то, с любой окраины можно было быстро доехать до центра города, это вам не столица. Велько припарковался возле кафе, посмотрел на Олесю, которая после окрика на кассе заметно притихла, и вежливо предложил вместе поужинать. После прогулки к Чашам и возжигания скруток.

– Будете овощи в горшочке? У них подают с мясом и без мяса.

– Я знаю, – ответила та. – Мой салон рядом, я тут обедаю, если подменяю кого-то из сотрудников.

Велько еще раз посмотрел на Олесю и напомнил себе, что имеет дело с предпринимательницей, а не с жертвой домашнего насилия, сидевшей на шее у мужа и не высовывавшей нос из квартиры. Забылся. Орхидейная шакалица и сама умеет командовать, раз до сих пор не разорилась – из разговора Велько понял, что салон она держит не первый год.

Заказ они сделали, не заходя в кафе – переговорили с официантом, выбрали столик на веранде. На улицу медленно, но верно опускалось покрывало июльских сумерек – поздних, душных, поддразнивающих обещанием скупой прохлады. Велько порылся в карманах, не нашел платок, и вытер шею ладонью, подумав о том, что можно умыться в желобе у источника.