Снова Лестер. Никита будто чувствовал незримое присутствие этого вампира.

Элиза же продолжила:

– Тогда я почему-то думала, что вижу его в последний раз. Я забыла о том, что граф Эстош де Фуа является гостем моего брата и, естественно, живет у нас.

Когда Элиза заговорила, Никита внимательно посмотрел на нее. И только сейчас он понял, что именно напрягало его во время их встреч. Лицо девушки было необычно. Элиза была красива, но… В чертах ее лица сквозила тайна. Была в нем какая-то закрытость, непроницаемость. Как на старых фотографиях. Просто это было лицо из другого времени…

«Мысль о том, что Лестера я видела, возможно, не в последний раз, пришла мне лишь утром, когда я спустилась вниз позавтракать. Но граф уехал. Оноре объяснил мне его отъезд тем, что в Париже начался новый сезон, а его другу неплохо было бы найти себе жену. Последнее было лишь предположением моего брата. Я же, знав правду об Эстоше-Лестере, подумала иначе. Лестер понял, что я никогда не соглашусь стать вампиром, и теперь надеяться найти себе спутницу в его вечной жизни на светских балах. Мысленно я пожелала ему удачи. Хоть это и причиняло мне боль.

Но у меня не было времени на меланхолию. Через полгода должна будет состояться моя свадьба, то есть в нашем замке потихоньку начались предпраздничные хлопоты. К сожалению, я тоже была в них задействована. Если допустим, позвать музыкантов, выбрать сорта вин и составить праздничное меню, мог и Оноре, то уж выбрать ткани и покрой для многочисленных нарядов, а также выдерживать нескончаемые примерки должна была я. Огромное количество платьев и костюмов было обусловлено тем, что сразу после заключения брака мы с будущем мужем поедем в Америку. В этой далекой стране мне и предстоит жить с Этьеном. И хоть до этого события оставалось достаточно много времени, но уже и сейчас в замке чувствовалась легкая грусть от предстоящего расставания. Мне было больно думать, что придется уехать от любимых мне мест, а главное – от моего брата Оноре. Я не представляла себе жизни без него. И пока еще у меня была такая возможность, я отгоняла все мысли о скором отъезде как можно дальше от себя.

Таким образом прошло четыре месяца.

Каждый день я вспоминала Лестера. Мне было неприятно думать, что он так быстро нашел мне замену и забыл меня. Но в то же время я понимала, что так лучше было для нас обоих. И не важно, что я до сих пор не могу его вычеркнуть из своей памяти… Наша любовь с самого начала была обречена. Не может быть никаких чувств между вампиром и человеком. Разумом я это ясно понимала, а вот сердце… Я его продолжала любить, хоть и осознавала, что это предательство по отношению к самой себе. Даже если бы он на самом деле был Эстошем де Фуа, у наших отношений все равно не было бы никакого будущего. Я была помолвлена, и с этим ничего нельзя было поделать. Поэтому я испытывала к Лестеру и чувство близкое к ненависти. Зачем он приехал к Оноре? Ведь, если бы мы не познакомились, то и не было бы всего этого, и я сейчас не страдала. Вышла замуж за Этьена и – уверена – была бы счастлива… А так… Я понимала, что Лестера больше никогда не увижу, но он все равно будет стоять между мной и моим будущем мужем. Лестер умеет сеять семена зла, и ему необязательно при этом присутствовать…

Кроме общения с Оноре, у меня было еще одно приятное времяпровождение – верховая езда. Я брала резвую лошадь и бешенным галопом гоняла ее по полям. Мне нравились шум ветра в ушах, скорость, от которой замирало сердце и, главное, ощущение свободы. Лишь в минуты, когда я рисковала сломать себе шею, я была по-настоящему свободна: и от мыслей о предстоящем браке, и последующим за ним отъездом, и от воспоминаний о Лестере; это было для меня попыткой убежать от себя самой. И лишь опасная езда на лошади на какое-то время дарила мне это ощущение. А может я сознательно подвергала свою жизнь опасности? Ведь только с наступлением смерти человек обретает полную свободу…

Ровно за два месяца до свадебной церемонии я проснулась ночью в полной уверенности, что в комнате кто-то есть. Я не успела испугаться, так как сразу поняла, кто мог так бесцеремонно заявиться ко мне в спальню.

– О, сам граф де Фуа! Или же нет? Вампир Лестер! Вы не находите, месье, что место и время для вашего визита выбраны неудачно? Хотя откуда вам знать правила приличия? Вампиры, мне кажется, прекрасно обходятся и без них. – Я не считала нужным скрывать от него мои чувства: презрение, отвращение и злость. Он же не думал, что его появление способно меня осчастливить? Хотя…

– Красавица проснулась, и пребывает сейчас в ярости, – тихо рассмеявшись, констатировал Лестер. И уже задумчиво продолжил: – Интересно, какие сны могут быть у такого чудесного создания? Наверное, прекрасные, как и она сама. – Он сел на мою кровать и костяшками своей аристократической руки провел по моей щеке. Я оцепенела. В нем был какой-том магнетизм, который очаровывал, завораживал. И какой он до этого тщательно скрывал, ведь тот в определенной мере выдавал его вампирскую сущность.

Я качнула головой, пытаясь освободиться от этого наваждения. Охрипшим голосом спросила:

– Что тебе нужно?

– Неужели забыла? – он, кажется, был удивлен. – По-моему, в прошлую нашу встречу об этом у нас и был разговор.

Лестер испытывающее посмотрел на меня. Его слова означают, что он не смог найти себе другую спутницу?

– Ах да, мы об этом беседовали… Месье вампир, если вы потрудитесь вспомнить ту ночь, то вам будет ясно, что продолжение той занимательной беседы быть не может. И у вас не было необходимости радовать нас своим неожиданным появлением, – раздраженно ответила я.

На его лице промелькнуло разочарование. Немного подумав, он мягким голосом заговорил:

– Ты права, не давая сразу свое согласие. Действительно, ты же ничего не знаешь о вампирах… Может, немного погодя… Элиза, я дам тебе некоторое время на размышление.

– Спасибо за столь великодушный жест с твоей стороны, но в нем совсем нет нужды, Лестер. Мой ответ всегда будет отрицательным. И ты будешь выглядеть идиотом в своих попытках меня переубедить. Пока я жива и могу выражать свое мнение, я не поменяю своего решения, – с уверенностью, которую сама не чувствовала, произнесла я.

– Мертвая ты мне не нужна, – отстраненно проговорил Лестер, думая явно о другом.

Я смотрела на него и понимала, что мои слова были для него пустым звуком. Для себя он все уже решил. Мое же мнение его интересует лишь пока что. Что будет потом, я не хотела думать. Сейчас я заметила, каким бледным он был. Белый – как в ту ночь в сторожке. То есть перед приходом ко мне он не стал никого убивать. Я должна была это оценить? Хотел тем самым завоевать мое расположение? Но он добился обратного результата – я на него еще больше разозлилась. Не важно, какое состояние у него сейчас – голодный он или сытый – Лестер все равно убивает людей. Разница лишь в том, что, когда он напивается свежей крови, его внешность радует взор своей красотой. Голодный же он представляет собой отталкивающее зрелище.

– Элиза, чем же тебе плоха жизнь вампира? – начал тем временем Лестер меня уговаривать. – Убийство людей… Согласен, лишать жизни человека – это плохо… Но сколько возможностей дается взамен! Вечная молодость, свобода, независимость. Можешь делать все, что пожелает твоя душа… Вечная жизнь, понимаешь? Вечность, ничем не ограниченная! – говорил Лестер, будто рекламировал товар. Впрочем, он это и делал. Вот только нашел он не того покупателя.

– Лестер, а почему ты сейчас не в Париже? – не к месту спросила я. – Оноре говорил, что ты поехал на сезон, тебе ведь нужно найти жену… Что, развлечения так быстро приелись, или те невесты тебя не устраивают? Какова причина, что ты решил нас осчастливить своим возвращением?

Я говорила без иронии, но вампир разозлился.