— Отпустят, — кивнул я, — но как минимум несколько дней следствие точно продлится. Хочешь на это время угодить в интернат?

— Я с Ольгой останусь!

— Ты же сама видела: её тоже задержали!

— Ничего я не видела! И её-то за что? Она же дура набитая! Папа её в свои дела не посвящал! — Вика возмущённо фыркнула и отрезала: — Ника совершеннолетняя! Поживу с ней!

Моё терпение иссякло, и я поставил вопрос ребром:

— Ты оператором вообще собираешься становиться?

— Собираюсь, но…

— Если тебя прямо сейчас не зачислить в основную группу, нет никакой гарантии, что получится это сделать в дальнейшем. Какой-нибудь бюрократ вычеркнет из списков, а набор закончен, обратно уже не включат и в следующем году к инициации не допустят. Так что кончай дурить и поехали! Нике и Ольге в любом случае не до тебя будет. И какая разница, сейчас на Кордон отправляться или на месяц позже? Ведёшь себя как маленький ребёнок!

— И ничего не как ребёнок!

— Да точно тебе говорю!

— А если папу сегодня отпустят, а?

— Значит, завтра сам тебя с Кордона заберу! Всё, хватит! Тепличное растение какое-то, право слово!

— Сам ты! — Вика надулась и рывком выхватила у меня лётный шлем. — Поехали!

Я вручил барышне очки, после экипировался сам. Провожаемые удивлёнными, а зачастую и завистливыми взглядами, мы неспешно пересекли центр города и свернули к северной промзоне.

— Погоди! — всполошилась Вика. — Мои вещи! Надо домой заехать!

— Составишь список, завтра всё привезут, — отозвался я и прибавил скорость.

Северное и северо-восточное направления с их многочисленными ручьями и лесными озёрцами лишь немногим уступали по популярности у горожан водохранилищу, хватало в той стороне и деревень, хуторов, опытных станций. И если автотранспорт и организованные группы туристов вынужденно покидали Новинск через пропускные пункты, то прочая публика такими формальностями пренебрегала. В светлое время суток на это смотрели сквозь пальцы, а сейчас ещё только-только начинало смеркаться, поэтому я обогнул учебный центр и внаглую покатил вдоль обнесённой колючей проволокой территории полигона.

Ну а почему нет? Кавалер барышню на природу вывезти решил — обычное дело. А что не на велосипеде, а на мотоцикле, так растёт благосостояние народа. Уже и личные автомобили не редкость.

Когда мы въехали в лес, колёса запрыгали на толстых сосновых корневищах. Я вновь начал работать с силой тяжести, и по телу растеклась неприятная ломота, разболелась голова. Это не в электричество сверхэнергию пережигать, так ею полноценно оперировать приходится, что в зоне активного излучения Эпицентра мне категорически противопоказано.

Но — доехали. Сначала повернули на просеку и погнали по ней на юг, затем выскочили на трассу, где нас уже ждали. У столба с отметкой восьмидесятого километра стоял легковой автомобиль, крышка его капота была откинута, рядом с задумчивым видом дымил папиросой шофёр, а чуть поодаль от дороги на куске брезента расположились Макар Демидович и Рашид Рашидович. Они разложили на газетке огурцы, помидоры и зелень, подкреплялись и вели беседу. В машине на заднем сидении дулась чем-то недовольная Нюра.

Как оказалось, ей предстояло поменяться местами с Викой.

— Документы на пропускном пункте проверять не станут, — пояснил доцент, — а вот по головам точно пересчитают.

Рашид Рашидович галантно протянул руку моей спутнице, пришлось чуть ли не отдирать её от себя.

— Всё будет хорошо! — улыбнулся я через силу и потребовал: — Ну-ка прекрати разводить сырость! Дыши, а то Федоре Васильевне пожалуюсь!

Барышня мигом прекратила хлюпать носом.

— Пожалуюсь! — передразнила она меня. — А ещё поцеловать обещал! Обманщик!

Я даже оправдаться не успел. Вика забралась в машину, а Нюра устроилась позади меня. Только и оставалось, что на прощание всем рукой помахать, запитать электродвигатель и направить мотоцикл обратно в лес.

В городе я высадил ассистентку доцента Звонаря у ближайшей трамвайной остановки, чем её настроения нисколько не улучшил, и кинулся звонить кураторам.

У Георгия Ивановича оказалась занята линия, а вот Альберт Павлович откровенно разочаровал.

— По неофициальной информации Врана везут в Зимск, — сообщил он мне. — Его супругу и секретаря — тоже. На квартире идёт обыск, есть санкция на задержание дочерей, но в розыск их пока ещё не объявили. Найди Нику, предложи переночевать у кого-нибудь из знакомых. Хоть до завтра время выиграем.

Я мысленно выругался и сказал:

— Можете распорядиться, чтобы меня через служебные ворота запустили?

— Да, подъезжай.

Нюра всё ещё ждала на остановке трамвая, и я вполне мог её подвезти, но решил не терять время попусту и погнал в институт. Мотоцикл бросил в отстойнике за воротами, отсалютовал знакомым вахтёрам и поспешил к фотостудии. По пути наткнулся на репетицию группы акробатов — той самой, что произвела своим выступлением на дне оператора сверхэнергии самый настоящий фурор. На сей раз они отрабатывали номер с республиканскими флагами, со стороны за ними наблюдал Яков Беляк.

Я помаячил ему рукой и пробежал дальше, но сходил впустую. Как оказалось, Ника перестала посещать фотостудию ещё в апреле.

— А Роман… — Я несколько раз прищёлкнул пальцами. — Как его…

— Сырец? — уточнил руководитель фотостудии. — Он теперь по заданиям редакции «Сверхидеи» работает.

— Понял. Спасибо.

Я вернулся к наблюдавшему за репетицией Беляку и спросил:

— Это чего тут?

— В столицу отправляют, — пояснил Яков. — Намечается встреча студентов-ударников с товарищем Баюном, а эти бестолочи выступать будут. Ты глянь только! Мартышек и то дрессировать проще!

— Тебе видней, — усмехнулся я и перешёл к делу. — Слушай, мне одного студента с кафедры журналистики срочно найти надо. Роман Сырец его зовут. Деканат закрыт, на кафедре тоже никого нет, а наугад рыскать по общежитиям — не вариант. Можешь что-то посоветовать?

Яков пожал плечами.

— Да не проблема, думаю.

И да — отыскать Романа проблемой и в самом деле не стало. Уже четверть часа спустя я поднимался на третий этаж одного из общежитий. Вот так сразу стучать в нужную дверь не стал, для начала сформировал конструкцию, фокусирующую звуковые волны, и нацелил ту на филёнку.

Скрип пружин, стоны, вскрики.

Занятно.

Я хмыкнул и несколько раз долбанул кулаком по двери.

— Студенческий патруль!

Послышались встревоженные голоса — причём голоса мне прекрасно знакомые, — и я привычным воздействием отпер замок, распахнул дверь и шагнул в крохотную прихожую, скорее даже просто коридорчик. Толкнулся в левую комнату и застал Романа лихорадочно запахивающим полы халата. Ника с растрёпанными волосами лежала на кровати под простынкой.

— Ты⁈ — охнул студент и кинулся на меня с кулаками.

Опускаться до банального мордобоя я не стал, вместо этого аккуратным силовым воздействием обездвижил Романа и придавил его к стене.

— Ну что за падение нравов! — не сдержавшись, отпустил я шпильку, и студент покраснел пуще прежнего.

— Мы собираемся пожениться! — прорычал он, пытаясь перебороть моё воздействие. — И вообще это не твоё дело! Убирайся!

— Пожениться? — озадачился я, и в голове что-то ворохнулось.

Сырец… Ника Кондратьевна Сырец…

Но довести до конца мысль не удалось.

— Что это значит⁈ — ледяным тоном потребовала объяснений опомнившаяся Ника. — Что вы себе позволяете⁈

— Около часа назад Кондрата Семёновича задержали сотрудники госбезопасности, — оповестил я барышню, краем глаза продолжая при этом наблюдать и за её воздыхателем.

Тот при моих словах на миг замер, но тут же вновь попытался превозмочь силовое воздействие, ещё и потребовал:

— Отпусти меня, гад! Отпусти немедленно!

Ника же, хоть и дёрнулась поначалу как от удара, сразу взяла себя в руки и поправила сбившуюся простынку.

— Выйдите! — потребовала она. — Мне нужно одеться!