— Именно так.

— Тогда… — Леонид Варламович поднялся из-за стола и усмехнулся. — Мы будем ходатайствовать о задержании и этапировании обвиняемого в столицу в рамках уголовного дела, возбуждённого в связи с убийством Казимира Мышека!

Я всякого ожидал, но тут прямо-таки впал в ступор.

Столько лет прошло и вот же — то давнишнее убийство всё же аукнулось! Пусть доказательств моей виновности нет и быть не может, достаточно просто из Новинска выдернуть, а дальше — выпотрошат!

Но Георгий Иванович остался совершенно невозмутим, он себе даже скучающий вздох позволил, прежде чем объявить:

— Совершенно невозможно! На текущий момент прапорщик не имеет возможности покинуть пределы особой научной территории, поскольку проходит свидетелем по другому делу. Надзорный дивизион решил возобновить расследование гибели некоего распространителя наркотиков. Январь тридцать девятого года — припоминаете? Кстати, вам повестка!

Городец вынул из внутреннего кармана сложенный надвое листок, развернул его и протянул Зимнику. Тот с каменным выражением лица разорвал повестку раз и другой, клочки желтоватой бумаги кинул в мусорное ведро и предупредил:

— Мы ещё потолкуем об этом в другой обстановке.

— О, да! — ухмыльнулся в усы Георгий Иванович. — Всенепременно!

Здание комиссариата я покинул с коробочками в обеих руках. В левой был зажат Республиканский крест, в правой — «Знак Почёта».

— Ты сильно-то губу не раскатывай, — усмехнулся Городец. — Это не ещё один «Знак Почёта», мы просто старый легализовали.

— Вы сейчас в штаб? — уточнил Эдуард Лаврентьевич.

Георгий Иванович взглянул на часы и покачал головой.

— Нет, сначала пообедать куда-нибудь завернём.

— Тогда я побежал. Завтра в столицу улетаю, возможно что и с концами уже, поэтому не пропадай.

Контрразведчик распрощался с нами и забрался на задний диванчик служебного вездехода, а когда тот вырулил на дорогу и запылил прочь, сзади к нему пристроился ещё один, только открытый, с установленным на турели крупнокалиберным пулемётом.

Однако, серьёзная охрана!

— А-а-а… — начал было я, но куратор ничего и слушать не стал.

— Сядем где-нибудь и поговорим, — заявил он и скомандовал шофёру: — Давай на Февраля!

Как выяснилось немного позже, ни в какое конкретное место Городец не собирался, мы прошлись по тенистому бульвару и расположились в кафе, где оказалось чуть меньше посетителей, нежели в заведениях по соседству. Георгий Иванович заказал первое, второе и чай, а вот у меня аппетита не было, поэтому ограничился порцией шоколадного торта. Сладкого хотелось просто до сведённых пальцев.

— Друг твой не умеет держать язык за зубами, — заявил вдруг Городец, нахмурившись. — Ничего хорошего, знаешь ли.

Я быстро перебрал предъявленные мне обвинения и уточнил:

— Вы о Льве Ригеле? А почему думаете, что это именно он донёс?

Георгий Иванович покачал головой.

— Помяни моё слово: он язык за зубами не удержал.

Спорить я не стал и чуть подался вперёд, спросил:

— И что дальше?

— А что дальше? — вроде как даже удивился куратор. — Восстанавливайся в институте, выходи на работу. Необходимые справки получишь в канцелярии штаба, я уже распорядился на этот счёт.

— Да не об этом речь! Комиссариат же просто так не отступится!

Городец пожал плечами.

— Предъявить им тебе нечего. А попробуют — получат отказ в возбуждении уголовного дела по любому из озвученных эпизодов. Самое большее — тебя по убийству Мышека под спецпрепаратом опросят. Но это ведь не проблема, так?

Я не очень уверенно кивнул.

— Наверное. — И поделился своими опасениями: — Комиссариат большую власть набрал, вот уже и в Новинск они вернулись. А если продавят моё этапирование в столицу?

— На твоём месте я бы больше о негласной разработке беспокоился, — хмыкнул Георгий Иванович. — Соблюдай… — Он на миг запнулся. — Социальную гигиену.

В этот момент начали накрывать на стол, и в разговоре сама собой образовалась пауза, потом я спросил:

— Вы специально всё к приезду Зимника подгадали? Хотели на его физиономию полюбоваться?

Городец недобро усмехнулся.

— Да нет, просто и дальше тянуть уже не получилось бы.

— А почему вообще тянули? Я за эти два месяца все нервы себе измотал!

— Пока Зимник думал, что они вот-вот тебя сожрут, он другие подходы к Альберту искал не так активно, как мог бы. Ну и заодно мы пытались выяснить, какая именно по тебе информация в Оксон ушла.

— И выяснили? — заинтересовался я.

Георгий Иванович кивнул.

— Выяснили. — И тут же огорошил меня неожиданным заявлением: — Никакая не ушла.

— Но как же… — опешил я. — А в Ридзине…

Куратор развёл руками.

— Не знаю, — признался он и занялся солянкой, потом вздохнул. — И никто не знает, каким образом тот дезертир мог узнать о твоей причастности к изобличению Резника.

— Но как же… — повторил я. — Антону сказал об этом Маленский, а Маленский узнал от фон Винека!

Городец кивнул и отложил ложку.

— А сам фон Винек откуда это взял? Ты не упоминался ни в одном из отчётов — ни нами, ни аналитиками. Медаль тебе по совокупности заслуг дали, Альман и Скомороха провели как погибших при задержании Резника. Это, во-первых. Ну а во-вторых, нет ни малейших признаков того, что и в самом деле имела место утечка информации.

Я отодвинул от себя пустое блюдечко и покачал головой.

— Ерунда какая-то! Наверняка проболтался кто-то из посвящённых!

— Мы не нашли подтверждений этого. Правда, тут никаких гарантий быть не может. Случай наделал много шума, а шила в мешке не утаишь. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, кто-то что-то кому-то сказал. — Георгий Иванович пожал плечами. — Зато нам удалось прояснить причины интереса к тебе со стороны айлийской разведки.

— Дайте угадаю, — усмехнулся я, поскольку успел составить собственное мнение на этот счёт. — Аукнулась операция «Василиск»?

— Именно, — подтвердил куратор. — Из генштаба ушёл список исполнителей, вот тебя и попытались взять в оборот. Вы там знатно выступили, ты так и вовсе прихлопнул какого-то баронета с родословной, уходящей во времена короля Артура.

— Вот как? — хмыкнул я. — Забавно.

— Не сказал бы, — буркнул Георгий Иванович, посмотрел на часы и занялся картофельным пюре со свиной поджаркой.

Я допил чай и спросил:

— Как Альберт Павлович?

Городец неопределённо повертел ладонью.

— С переменным успехом. Отцом стал — слышал уже?

— Мальчик, девочка?

— Мальчик.

— А почему тогда с переменным успехом? — уточнил я.

Георгий Иванович усмехнулся в прокуренные усы.

— Комиссариат его покуда не сожрал. Это плюс. Мимо повышения он пролетел. Это минус.

Я озадаченно глянул на куратора.

— Подождите, он ведь заместителем заведующего кафедрой давно уже стал!

— Так это когда было! — добродушно рассмеялся Городец. — Альберт под себя должность проректора по кадрам пролоббировал, а на это место в самый последний момент кузину одного из функционеров комиссариата науки поставили. Тётенька звёзд с неба не хватает, но политическая целесообразность, ничего не попишешь.

Я покачал головой и какое-то время куратора от трапезы не отвлекал, а когда он уже расправился и со вторым, спросил:

— А чем мне в научном дивизионе заниматься придётся?

Георгий Иванович вновь взглянул на часы и поднялся из-за стола.

— А вот сейчас задачи и поставят. Поехали!

Он полез за бумажником, перехватил мой взгляд и вздохнул.

— Спрашивай уже! — разрешил после этого.

— Это вам ликвидация Гросса аукнулась? — уточнил я. — Или просто с новым начальником не сработались?

— Новая метла по-новому метёт, — усмехнулся в ответ Городец, ничего не ответив по существу. — Ещё вопросы?

— На черта Зимник ту девицу к участию в допросе привлёк?

— А сам не понял разве? Это ясновидящая была. Лёня в ногу со временем идёт, поэтому карьеру в комиссариате и сделал, — пояснил Георгий Иванович и поторопил меня: — Всё, идём! Опаздывать нельзя.