Теперь не уйдёт!

Наитие заставило сигануть в сторону, и кровлю в шаге от меня пробило воздействием резко подскочившей силы тяжести. Ясновидение уловило формирование непонятной структуры, и разбираться в её предназначении я не стал, подкинул себя кинетическим импульсом в пролом.

На чердаке хлопнуло, разом вышибло все слуховые окошки, а из дыры за моей спиной выбросило целое облако пыли. Я вскинул руки и выстрелил в противника двумя до предела сжатыми шаровыми молниями. Именно выстрелил: те смазались в сияющие росчерки, но даже так пробить силовые барьеры Антона не вышло, а дальше мне самому пришлось уходить от лезвия давления, незримой гильотиной рухнувшего откуда-то сверху.

Подстраховал Митя. Он взбежал на крышу, ступая вроде как прямо по воздуху, и атаковал Антона со спины. Плазменный выплеск разлетелся во все стороны оранжевым сиянием, не причинив никакого вреда, и я крикнул:

— Прикрываю!

На тренировках мы работали в паре не раз и не два, Митя всё понял с полуслова и размениваться на мелочи не стал, подался назад, дабы набрать потенциал и ударить наверняка. Я же хлестанул Антона плазменным жгутом и попытался перекинуть по тому очередную порцию деструктивных вибраций, но конструкцию разметало встречным силовым выбросом. Дальше я швырнул армированную давлением шаровую молнию и добавил безыскусным силовым выпадом.

Рвануло! Сверкнуло!

Антона я не достал, но и сам он под градом пустяшных воздействий не мог ни сбежать, ни перейти в контратаку. Только не с Митей за спиной!

Только подумал так и — хлопнуло!

Сгустившийся воздух ударил в грудь и попытался снести с крыши, я проломился через ударную волну, каким-то чудом устояв при этом на ногах, и направил в противника выплеск теплового излучения. Тот отреагировал на атаку как по учебнику и остался невредим, зато упустил ещё пару драгоценных мгновений. Митя тотчас накрыл его гравитационной аномалией и попытался обездвижить, но лишь вынудил Антона задействовать малую полусферу искажения.

Реальность поплыла, силуэт нашего противника смазался, и я не стал лезть напролом, опасаясь оказаться перемолотым защитной структурой, в которую рыжий влил всю свою энергию без остатка.

Да и зачем, если вот-вот подойдёт подкрепление?

В тот же миг крыша под ногами Антона проломилась, и он исчез на чердаке. Но не попытался удрать от нас — туда его затянул Матвей Пахота. Схлопнулась защитная структура, а следом до меня донёсся резкий выброс колючих помех, и чердак подсветили переливы северного сияния.

Митя в один миг подскочил к дыре, но снизу послышался спокойный голос Матвея:

— Порядок! Держу!

Мощностью Антон превосходил его в разы, да только громила наверняка обработал беглеца с помощью техники духовного кулака, а неподготовленный оператор восстановится после такого ой как нескоро.

Но такой ли этот рыжий гад неподготовленный?

— Может, подсобить? — предложил усевшийся рядом с проломом в кровле Митя, который разделил мои сомнения на сей счёт. — Не вывернется он?

— Ну ты меня ещё поучи! — огрызнулся Матвей. — Блокиратор вколол, браслеты нацепил. Я ж не как вы, обалдуи-общественники! Я ж при исполнении! Никуда он теперь не денется.

Я уселся по другую сторону дыры и вздохнул.

Никуда не деться Антон должен был гораздо раньше. Брать его следовало на квартире без лишнего шума и пыли. Брать, колоть, промывать мозги и вербовать.

А теперь момент безнадёжно упущен — нашумели.

Недоработали. Недокрутили.

Зараза!

От дальнейших оперативно-розыскных мероприятий я самоустранился. Да в моём содействии и не возникло никакой нужды, благо никто серьёзно не пострадал. Прапорщик Ленивец вызвал подкрепление, Сергей оповестил о случившемся Альберта Павловича, а Митя вызвонил Георгия Ивановича. Тот прикатил на место происшествия в компании Евгения Вихря и незнакомого мне капитана контрольно-ревизионного дивизиона, с ними примчались и тут же убыли куда-то дежурные опергруппы службы охраны РИИФС и городской комендатуры.

Меня наскоро опросили и отпустили, разве что Городец велел явиться к нему завтра на доклад.

— К восьми подходи, — потребовал он, — потом студенты на консультацию набегут.

Я пообещал быть как штык, и утром застал Георгия Ивановича помятым и невыспавшимся.

— Ты в это дело как влез? — потребовал он объяснений.

— Так по вашему прямому распоряжению! — сделал я честные глаза. — Вы же мне сами велели за Мишей Поповичем приглядывать!

— Уел-уел, — признал Городец и покачал пальцем. — Но не манкируй ты своими обязанностями, твой товарищ в столь паскудном положении и не оказался бы!

— Не-не-не! — помотал я головой. — Я ж не ангел-хранитель! Меня вообще в Новинске не было, когда Антон Пух из подготовительного центра вернулся! Куда, к слову, он моими усилиями угодил. И наводку на него я вам на днях давал…

Георгий Иванович вяло отмахнулся, прикрыл рот ладонью, зевнул и потребовал:

— Садись и пиши всё, что по этому персонажу знаешь.

Я взял лист писчей бумаги, скрутил колпачок и уточнил:

— Его разговорили уже?

— Нет, голова гипнокодами под завязку набита. Специалисты разбираются.

— А что с фотоателье?

Городец немного поколебался, потом всё же соизволил ответить:

— Там мелкие сошки работали, ателье преимущественно как почтовый ящик использовали. Если б вы не нашумели… — Георгий Иванович досадливо махнул рукой. — И сразу предупреждая твой вопрос: что именно пытались внедрить или даже внедрили в подсознание студентам по уцелевшим фрагментам киноплёнки установить пока не удалось. Посему принято решение на период следственных мероприятий изолировать их от общества.

Я тяжко вздохнул. И без того разговор вчера с Миленой выдался не из лёгких, а уж с такими новостями на квартиру и вовсе возвращаться не хотелось.

— А если одним выстрелом двух зайцев убить? — решил я выложить свою домашнюю заготовку. — Даже трёх!

Городец закурил и кивнул.

— Излагай!

— Ну вот смотрите: на квартире Пуха не хулиганьё пропащее собралось, а перспективные третьекурсники кафедры феномена резонанса. Золотой фонд РИИФС практически. Разврат и пьянки им ещё могли спустить, а за курение опиума товарищеским судом они уже не отделаются. Если вчерашний инцидент получит огласку, их не на поруки возьмут, а в разряд неблагонадёжных зачислят. Институту и республике от того один сплошной убыток. Так?

— Так, — согласился с моим утверждением Георгий Иванович. — Но замять дело в любом случае не получится. Какие-то гипнокоды им в подсознание зашить успели, теперь придётся разбираться и чистить.

— Именно! — улыбнулся я. — Их в психиатрическую клинику запереть собираются, как понимаю? Это само по себе не очень хорошо, ещё и соответствующие записи в учётных книжках без последствий не останутся. А если поместить задержанных в закрытый корпус санатория, там и с гипнокодами разберутся, и режим секретности соответствующий обеспечат — в личные дела ничего лишнего не попадёт. Да это хотя бы даже как стажировку провести можно, а в сентябре они вернутся к учёбе!

Городца моё предложение не воодушевило.

— А наш интерес в чём?

— Так это ж самые что ни на есть перспективные кадры, а в санатории у рекрутёров научного дивизиона будет право первой ночи. Отделят зёрна от плевел и снимут сливки! Как говорится, коготок увяз, всей птичке пропасть. Никуда не денутся!

— Не лишено смысла, — решил Георгий Иванович и постучал по столу карандашом. — Вот что… Пришли ко мне Аркадия Пасечника. К полноценным тренировкам он пока ещё не готов, вот и отправим подлечиться.

— Так, может, и Мефодия Карлушу тоже к этому делу привлечь? — влез я с очередным предложением.

— Карлушу в СЭЗ забирают. Вызов уже пришёл.

— И переиграть нельзя? Его же не просто так с нами готовили!

Городец пожал плечами и вдавил окурок в пепельницу.

— Просто — не просто, теперь уже ничего не изменить. Ты же понимаешь, почему его в столице ждут?