Клерк заполнял какой-то журнал, охранник сидел на стульчике и читал газету. При моём появлении оба резко вскинулись, я кинетическим импульсом бросил себя к столу и жёстким тычком отбросил дежурного и от телефонного аппарата, и от тревожной кнопки, которой здесь просто не могло не быть. Удар сопроводил энергетическим воздействием на нервную систему, и дядька упал на пол безвольной марионеткой, у которой обрезали нити.

Молодой человек рванул из кобуры ТТ, но прежде отбросил газету и вскочил на ноги, поэтому прицелиться попросту не успел. Я двигался слишком быстро для него — рядом оказался буквально в один миг.

Тычок, подножка, удар по руке!

Пистолет полетел на пол, охранник повалился следом, пропустил два быстрых удара в голову и затих. Я ногой откинул ТТ к противоположной стене и рванул в комнату для ознакомления с секретной документацией. Там — пусто!

Порядок!

Теперь уже точно — порядок!

Клерк хрипел и дышал как-то очень уж неровно, но после инъекции транквилизатора его пульс и дыхание сразу пришли в норму. Касательно охранника я и вовсе никакого беспокойства не испытывал; сразу видно — крепкий. Уколол и его.

После вернулся за стол и принялся рыться в ящиках, выискивая телефонный справочник внутренних номеров, отсутствие которого поставило бы на моей задумке крест. Но нет — отыскал. Полистал, снял трубку и трижды крутанул наборный диск.

На миг захотелось, чтобы вызов остался безответным, да только уже после второго гудка в динамике послышалось:

— Короста у аппарата!

«Короста у аппарата», — эхом прозвучало в моей голове, и я отбросил неуместные теперь уже сомнения, сказал:

— Василь, слушай и молчи!

Донёсся удивлённый присвист — бывший сокурсник мой голос определённо узнал, но сдержался, не стал сыпать вопросами. Я сам его спросил:

— В кабинете кто-нибудь есть?

— Нет, все на выезде.

— Где Машка?

— В командировке.

— Далеко?

Василь явственно заколебался, но всё же ответил:

— В Ридзине.

У меня немного отлегло от сердца.

— Прямо сейчас, как повесишь трубку, уходи из комиссариата и жди меня в кафешке у Фонарного моста. Оттуда — ни ногой! И проверься, чтоб хвоста не было.

— Но…

— Не тяни! — перебил я Василя. — Это важно! Уходи прямо сейчас!

Продолжать разговор я не стал, кинул трубку на рычажки и со всех ног метнулся к вентиляционному колодцу. Подспудно ожидал, что вот-вот завоют тревожные сирены, на бегу крыл себя последними словами, но — тишина, тишина, тишина…

Я домчался до комнатушки в глубине архива, сунулся в вентиляционное отверстие и трижды дёрнул страховочный шнур. Дождался условного ответа, натянул маску противогаза с уходившим к фильтрующей банке в заплечном ранце резиновым шлангом и крутанул ручку подрывной машинки. Серия тихих хлопков сменилась едва слышным присвистом вырывавшегося из баллонов газа, а дальше задёргалась верёвка, и ко мне спустился Унтер.

Отступив в сторону, я позволил ему выбраться в комнатушку и поморщился, уловив отголосок энергетического искажения. Если Глеб сработал чище некуда, то кто-то из парней, запечатывая свой вентиляционный колодец, с приложением сил явно перестарался.

Зараза! Пусть уже и начался обратный отсчёт, но такая небрежность запросто могла выйти нам боком.

Жестом я отправил Унтера в приёмную архива, сам остался на месте. Накатил мандраж, меня начало потряхивать, но стою, стою, стою, всматриваюсь в вентиляционное отверстие, пытаясь заметить на просвет муть или завитки вроде как бесцветного газа. По характеристикам тот был немногим тяжелее воздуха, и хоть баллоны я распределил по боковым каналам, но концентрация действующего вещества в воздухе будет увеличиваться в первую очередь в подвале. На всё про всё закладывалось пять минут, дальше начнут действовать бойцы особого дивизиона.

Ту самую муть, которую с таким напряжением высматривал, я заметил на исходе второй минуты, а в самом начале третьей по зданию разлетелся звон системы тревожного оповещения.

Зараза! Рано! Слишком рано!

Впрочем, какое-то время точно продлится неразбериха, успеют ещё надышаться. И даже если объявят всеобщую эвакуацию, нам это будет только на руку. Как раз бойцы ВОХР подтянутся, возьмут всех тёпленькими.

Вот только чью сторону примет армейское руководство и не поведёт ли Рогач после задержания Черника свою игру?

Но сомнения сомнениями, а времени понапрасну я не терял. Начал прорабатывать внутреннюю энергетику, попутно разложил приклад и закрепил на стволе ППС глушитель.

Сразу после начала тревоги Иван должен был запустить сигнальную ракету, вот-вот на крышу пожалует десант.

И — грохнуло!

Откуда-то сверху донесся целый ворох энергетических помех, а следом посыпалась пыль и по вентиляционному колодцу спустился Алик, миг спустя к нему присоединился Глеб.

Всё, пора действовать!

Ходу!

Мы выскочили в коридор и рванули в приёмную архива. Глядевший в глазок бронированной двери Унтер сделал знак, что дорога свободна, но я всё же толкнулся вперёд ясновидением. И в самом деле — чисто.

Выходим!

План подвального этажа я вызубрил едва ли не наизусть, ни на какие боковые проходы не отвлекался, но и сломя голову не бежал, опасаясь нарваться на сотрудников комиссариата. Чуть ускорился, лишь когда наткнулся на лежавшего посреди прохода человека в форме РКВД.

А вот на центральной развилке караульные ещё бодрствовали. Бойцы держали под прицелом лифтовой холл и лестницу, наше появление из бокового коридора оказалось для них полнейшей неожиданностью. Я сходу врезал кинетическим импульсом, и с фокусировкой мудрить не стал: к противоположной стене скопом отлетели люди, стулья, журналы регистрации и какая-то канцелярская мелочёвка, а массивный стол крутануло на месте и сдвинуло в сторону. Сотрудники комиссариата уже успели надышаться газа, подняться на ноги после нокаутирующего удара не смог ни один. Алик споро обежал всех и вколол транквилизатор, а мы ощерились оружием, взяв под контроль и лестницу на первый этаж, и спуск на нижний уровень с тренировочными помещениями. Не оставили без внимания и вход во внутреннюю тюрьму.

Дальше я позволил себе отрешиться от окружающей действительности и сосредоточился на состоянии энергетического фона. Если до того лишь краем сознания улавливал долетавшие в подвал помехи от атакующих воздействий, то сейчас начал ощущать несравненно более глубокие искажения, производимые вошедшими в резонанс операторами. Плевать! Рядом — никого!

Я приложил ладони к стальной двери внутренней тюрьмы и попытался совладать с её запорами, но со столь сложной и запутанной системой сталкиваться прежде не доводилось. После минуты безуспешных попыток сделать всё чисто я попросту шибанул силовым тараном.

Лязгнуло, скрежетнуло, посыпалась цементная крошка, и — ничего. Удар лишь заставил стальной лист прогнуться. Преграда устояла, словно была спроектирована для противостояния в том числе и вот таким вот безыскусным, зато чрезвычайно мощным воздействиям.

«Зараза!» — мысленно ругнулся я, и сразу качнулся под ногами пол, пространство прошил всплеск колючих помех, следом гулко ухнуло, разом вспыхнули ослепительным сиянием и тут же погасли электролампы.

Вновь ругнувшись, я восстановил в памяти порядок действий для активации плазменного резака и принялся кромсать закалённую сталь, срезая уходящие в пол, притолоку и стены ригели. Время от времени прерывался и бил силовыми выпадами, на четвёртый раз дверь не устояла и с оглушительным грохотом завалилась внутрь.

По лицу катился пот, дышать было нечем. Сдёрнуть бы ненавистную резиновую маску, да куда там! Нельзя!

Лёгким воздействием я очистил запотевшие изнутри окуляры, жестом приказал Глебу и Алику контролировать холл, а сам на пару с Унтером перебрался через вывороченную дверь и побежал по тюремному коридору. Приготовился напитать энергией схему кинетического экрана, но мог бы и не перестраховываться: лучи фонарей раз за разом выхватывали из темноты распластанные на полу тела. Газ усыпил весь тюремный персонал. Арестантов, надо понимать, тоже.