— Товарищи, обождите в приёмной, — попросил он. — Ефим Яковлевич, останьтесь. — Перехватил озадаченный взгляд барышни и кивнул. После вновь опустился на стул и сказал: — Слушаю!

Эдуард Лаврентьевич проследил взглядом за покидавшими кабинет сотрудниками комиссариата, а когда последний из них притворил за собой дверь, предупредил:

— С вашего позволения я приму меры к предотвращению фиксации секретных материалов записывающими устройствами.

Энергетический фон на миг потерял стабильность и сразу пришёл в норму, только наметились вполне ощутимые искажения, характерные для задействования акустических экранов. А ещё к ним будто бы электромагнитное излучение добавилось.

— В этом не было нужды, — с укором произнёс Ефим Суббота.

— У меня инструкции, — вроде как извинился Эдуард Лаврентьевич, раскрыл лежавшую перед ним папку и задумчиво протянул: — Итак, с чего начнём…

— Начни с того, как я завербовал Линя, — подсказал Георгий Иванович.

Зимник кинул на него быстрый взгляд, а вот Субботу такой поворот вроде бы нисколько не удивил. Ну или он просто не подал виду.

Контрразведчик кивнул и объявил:

— В июле тридцать восьмого года капитан Городец привлёк гражданина Линя к сотрудничеству в качестве внештатного сотрудника контрольно-ревизионного дивизиона, что подтверждается документально.

На стол легла тоненькая стопочка пожелтевших листков, Леонид Варламович наскоро их проглядел и с презрительной улыбкой кинул обратно.

— Это ни о чём не говорит! — объявил он, скрестив на груди руки.

— Движемся далее, — как ни в чём не бывало продолжил Эдуард Лаврентьевич. — В январе тридцать девятого года Пётр Линь был зачислен на курсы младшего начальствующего состава контрольно-ревизионного дивизиона. Вот приказ. В феврале того же года руководством ему была поставлена задача дать ложные показания относительно инцидента в ресторане «Гранд-отеля». Вот распоряжение. А вот приказ о привлечении к сотрудничеству гражданки Паль. Помимо снижения напряжённости в отношениях с полицейским управлением, что не является темой нынешнего разговора, это требовалось для установления нашим агентом доверительных отношений с монархистскими кругами. Что касается полученного вознаграждения, то курсант Линь сдал его в установленном порядке. Вот расписка о получении средств. Далее триста рублей ему выдали на оперативные расходы, а ещё тысячу он получил для оплаты процедур, и на эту же сумму был увеличен его образовательный кредит.

В иной ситуации известие о столь существенном увеличении долга меня бы точно не порадовало, но сейчас я заплатил бы вдесятеро, лишь бы только полюбоваться мимолётным выражением растерянности, промелькнувшим на лице Зимника.

Он тут же совладал с эмоциями и начал проглядывать бумаги, а Эдуард Лаврентьевич протянул очередной листок.

— Вот расписка на двести рублей и докладная о работе с администрацией Общества изучения сверхэнергии.

Леонид Варламович кинул документы на стол и презрительно усмехнулся.

— Даже если Линь действительно был когда-то сотрудником контрольно-ревизионного дивизиона, это не освобождает его от ответственности по другим эпизодам!

— Не освобождает, — кивнул Эдуард Лаврентьевич. — Вот распоряжение о внедрении в окружение Фёдора Ильича Карпинского путём налаживания отношений с его племянницей Карпинской Юлией Сергеевной. Документ датирован началом февраля тридцать девятого года, имеется отметка об ознакомлении.

— Я таких бумажек… — вызверился Зимник, но контрразведчик и бровью не повёл.

— Разумеется-разумеется, — спокойно сказал он, после чего извлёк из кейса тоненькую папочку. — Прошу расписаться за ознакомление с выдержками из материалов по операции «Гадкий утёнок». Проводил её аналитический дивизион, мы оказывали посильное содействие. Петру Линю было поручено познакомить своего одноклассника с некоей Софьей Карпинской. Разумеется, тот был своим руководством об этом заблаговременно предупреждён. Документы по инструктажу прилагаются…

Лицо Леонида Варламовича явственно потемнело, но он всё же поставил свою подпись в соответствующей графе протянутого бланка, после чего взял папку и начал бегло просматривать её содержимое.

— Ефим Яковлевич, распишитесь! — попросил контрразведчик. — Здесь, да…

Но Суббота одной только этой подписью не ограничился, заодно проставил свои закорючки и за ознакомление с выдержками из материалов операций «Зелёнка», «Василиск» и «Медная пуговица».

— Что с похищением штамма сверхбактерий? — поинтересовался Зимник и покривил уголок рта. — Надо понимать, вы заявите, будто всё это была одна сплошная мистификация?

— Распишитесь, — передвинул ему бланк Эдуард Лаврентьевич, дождался проставления автографа и достал из кейса новую папочку. — Нет, это была не мистификация. Все десять ёмкостей со штаммом были возвращены в институт. Результаты соответствующей экспертизы прилагаются. Мы подменили похищенные образцы и планировали задержать гражданина Вдовца в момент их передачи сотруднику иностранного посольства, но в дело вмешалась трагическая случайность.

— И вы не уведомили об операции нас!

— Не уведомили, — признал контрразведчик. — Что там дальше?

— Добровольная сдача в плен! — отчеканил Зимник. — Давайте! Докажите документально, что этот субчик не перебегал на сторону врага!

На стол легла очередная папочка и к ней сразу присоединилась следующая.

— Прапорщик Линь вообще не попадал в плен. После выполнения задания его группа в полном составе перешла линию фронта. Прапорщик был госпитализирован с контузией. Плен — это легенда, разработанная для заброски в Ридзин по линии комиссариата иностранных дел. И это всё подтверждается документально.

Городец чуть подался вперёд и объявил:

— По итогам операции «Василиск» прапорщик награждён Республиканским крестом, а за работу в Ридзине его удостоили «Знаком Почёта»!

И он выложил на стол две уже знакомых мне коробочки, потом ещё и руку протянул.

— Поздравляю, Пётр!

— Служу республике! — отозвался я.

Зимника аж передёрнуло, но он взял себя в руки и со всем тщанием изучил предоставленные материалы, после этого помассировал пальцами виски и произнёс:

— Допустим, допустим… Но у нас ещё остаётся организация побега Волынского и подрыв служебного автомобиля комиссариата! Отслеживание состояния внутренней энергетики при предыдущем допросе показало несомненную причастность Линя к обоим инцидентам! Что и было отражено в протоколе!

Эдуард Лаврентьевич порылся в своих бумагах и выложил на стол несколько скреплённых листков.

— Ознакомьтесь с результатами медицинского освидетельствования прапорщика, произведённого сразу после его возвращения с означенного допроса. Обратите внимание на очерченное красным, а именно: превышение предельной дозы блокиратора сверхспособностей, следы спецпрепарата в крови, признаки ментального воздействия и диагностированное сотрясение мозга вкупе с многочисленными ушибами внутренних органов и мягких тканей. Всё это однозначно свидетельствует о том, что энергетика прапорщика в момент допроса находилась в состоянии далёком от нормального. Это делает любые результаты её анализа ничтожными и с юридической, и с медицинской точек зрения.

Зимник бросил листки на стол и улыбнулся.

— Не беда! Проведём повторный допрос. Для этого мы здесь и собрались, не так ли?

— Ничего не имею против, — спокойно заявил контрразведчик, начиная складывать документы обратно в кейс. — Но согласно распоряжению генерального прокурора любые допросы конкретно этого носителя секретной информации, — указал он на меня, — должны проводиться исключительно в присутствии уполномоченных на то представителей надзорного и контрольно-ревизионного дивизионов ОНКОР, а все манипуляции медицинского характера отдаются на откуп сотрудникам медслужбы корпуса, имеющим соответствующие допуски.

Зимник ещё раз изучил бумагу из прокуратуры и веско обронил:

— В случае организации следственных мероприятий в Новинске!