– Простите, как вас звать-величать?

– Валерий Иванович, – оживился посетитель.

– Я вам верю. Но хочу познакомиться с вашим хозяйством.

– В любое время ждем.

– Поедем сегодня. Пока вам покажу детишек.

Глаза Софьи и Валерия загорелись от такого поворота дел. Их сердца застучали в унисон: мечта начала сбываться.

Двух сестер Софья заприметила сразу: обе полненькие, с чуть раскосыми глазами, ямочками на подбородках ей очень приглянулись.

Она воскликнула:

– Как похожи на меня!

Валентина Григорьевна тоже удивилась:

– Будто и впрямь ваши детки.

К Валерию подбежали двое пацанов:

– Дядя! Пошли играть в футбол.

– И эти будут моими сыновьями, – радостно от волнения прохрипел мужчина.

Хозяйство у Горячевых понравилось директору. На ферме чисто, все прибрано, у коров сено в достатке, свиньи чистые, за фермой в ряд стояла сельхозтехника.

Валентина Григорьевна остановила пожилую доярку:

– Можно с вами поговорить минут пять?

– Да хоть час, я отработала, иду до хаты.

– Вы давно здесь?

– С девичества. Сейчас мне шестьдесят годков. Как развалился совхоз, осталась у Сони с Валерой. Да, меня кличут Галей. Я в курсе, почему вы сюда прикатили. Хозяева деток хотят взять. Посодействуйте им, ребятня попадет в хорошие руки. Видите жеребеночка с мамкой? Соня по секрету сказала, что малыша оставили для мальчуганов. Пусть тешатся. Когда ребенок растет вместе с жеребеночком, у него всегда будет большое и хорошее сердце. Ой, я пошла, наговорила вам черт-те что.

Валентина долго глядела на скот, оглянулась, приблизилась к жеребенку. Погладила его по холке, сердце вдруг заколотилось, прошептала:

– И я хочу быть маленькой.

Тряхнула головой и твердо решила посодействовать, чтобы дети попали в семью Горячевых.

Прошло время, со всеми документами в кабинет ввалились счастливые Валерий и Софья.

Валентина внимательно ознакомилась со всеми заключениями:

– Все правильно. Ждите. Скоро увидите своих детей.

И вот они пришли, чуть робкие девочки и мальчики. Софья обняла всех, вытерла слезы и тихо произнесла:

– Не обращайте на меня внимание, я тоже волнуюсь, – тряхнула головой: – Давайте ближе знакомиться.

Девочки прижались к Софье:

– Я Лариса.

Другая ей вторила:

– Я Валя.

Мальчики пожали руки Валерию:

– Дима.

– Коля.

Вскоре машина укатила за ворота детдома.

Валентина выпила горячего чаю, чуть расслабилась, затем вызвала Зою Петровну.

Та озабоченно спросила:

– Ты, случаем, не заболела, Валюша?

– Нет! Мне хорошо. Мы пристроили в неплохую семью наших воспитанников.

– Валь, для чего ты оголяешь наш детдом?

– Я это уже слышала, дорогая Зоя Петровна. К сожалению, дети всё прибывают и прибывают. Без работы не останемся. Да, как там себя чувствует наш мальчик Петя, брат сбежавшего Ромы?

Бывший директор задумалась:

– Хороший мальчуган. Не лезет ни в какие шалости. Но если надо – за себя постоит. Правда, часто грубит, мне приходится ему уделять больше внимания. Еще вот что хочу сказать: Рома никуда не уезжал. Он встречался с братом. Об этом шепчутся воспитанники.

– Надо бы Рому разыскать, – сказала Валентина Григорьевна, – мальчик тоже неплохой. Улица его испортит и здоровье подорвет.

Обе женщины задумались. Молодой директор – о судьбе детдомовцев, а старый – о своем сыне, который почему-то не выходит на связь.

Бродяжки решили сорвать большой куш. На берегу реки построил особняк директор рынка. Ему осталось закончить крышу. Рабочие привезли оцинкованное железо и сложили его посреди двора.

Васька мечтательно пробубнил:

– Надо бы разжиться деньгами и махнуть в Сочи.

– Говори яснее.

– На участке буржуя полно дорогого железа. За ночь половину перетаскаем в укромное место. Найдем покупателя, получим бабки.

– А коли поймают?

– Ночью там ни души. Ну схватят – подумаешь, чуточку побьют. Если начнут лупить – расслабь тело, легче переносить эту процедуру.

Ромка сомневался в успехе. Ладно, утащат, а дальше? Любой поймет, что все ворованное. Сразу сдадут куда следует.

– Может, не стоит, Васька?

– Не трусь. Все пройдет гладко.

Накрапывал мелкий дождь. Облака плотно окутали землю. Луна спряталась. Кругом мрак.

Друзья осторожно приблизились к намеченному участку. Чуть в стороне слабо мерцали лампочки. Ворота, на удивление, не заперты.

Васька первый шагнул во двор. Тишина.

– Иди сюда!

Ромка сплюнул, вспомнил мать, перекрестился и очутился рядом с другом.

Они схватили по тяжелому листу и вдруг кубарем полетели в кусты. Двое крепких мужчин схватили их за шиворот, еще раз бросили на землю и начали пинать. У пацанов трещали кости, из глаз сыпались искры, разум постепенно покидал юные тела.

Из деревянного проема появился грузный мужчина:

– Хватит, прекратите, они вроде не дышат.

Один из истязателей усомнился:

– Хозяин, в прошлый раз здесь напакостили не эти щенки.

– Какое имеет значение? Эти, те… Видите, тоже пришли воровать. Грузите их в машину и бросьте на свалке. Спрячьте в мусор поглубже. Собаки их сожрут, вороны помогут.

Васька все слышал: он притворился мертвым.

Машина остановилась за городом, в карьере, где громоздились горы смрадного мусора.

Мужики зажали себе рты, схватили ребят и потащили их вглубь.

Один из бандитов выругался:

– Бросаем здесь, закидаем хламом.

Другой возразил:

– Хозяин приказал заховать их далеко и надежно.

– Не дури, задохнемся.

Когда страшные люди уехали, Васька, охая, сел на мокрую землю, приподнял голову друга:

– Держись, Рома, что-нибудь придумаем.

И потерял сознание.

Первым очнулся Ромка. Хотел повернуться, от боли в ноге застонал.

– Тише, ребятенок, не дрыгайся, – услышал он хриплый голос женщины, – глотни вот это. У тебя внутри все клокочет, видно, что-то отбили, да и нога не в порядке, перелома нет, думаю, трещина в кости.

Ромка с жадностью глотнул что-то горькое, голова закружилась, он спросил:

– Где мы, тетя?

– На свалке, в шалаше. Вас Иннокентий нашел. Приволок ко мне.

– А вы кто?

Женщина засмеялась:

– Бомжиха. По нужде – врач. Кто вас так разрисовал?

– Люди директора рынка. Мы хотели жрать, пришли воровать на его участок, нас и застукали.

Женщина повернулась к лохматому, с изрезанными морщинами человеку:

– Кеша, вынесем наш пролетарский приговор буржую. Последнее дело – детишек калечить.

– Где бензин, Клава?

– Под березкой, в яме. Ты бывший пожарный. Обстряпай дело так, будто коротнула проводка.

Страшный Кеша взял под козырек и исчез.

Клавдия выползла из шалаша, разожгла костер, поставила котелки с водой.

– Соколики, скоро ужинать будем, – слащаво произнесла она и погладила каждого по голове.

Вздохнула и чуть ли не приказала:

– Потом нагрею воды, помою ваши грязные попы.

– А лицо? – наивно спросил Ромка.

– И все остальное. Не волнуйтесь.

На удивление, пища была вкусная. Васька причмокивал:

– Где вы так научились готовить?

– Чай, я не маленькая. По молодости работала врачом. В зоне шесть лет – поваром.

Мальчишки открыли рты:

– В тюрьме побывали?

– Верно, соколики. Грохнула сослуживца-врача. Снасильничал он. Напоил меня, потом сделал грязное дело. В неволе трудилась на кухне. По ночам блатным гнала из браги самогон, там и пристрастилась к спиртному. Кончилась отсидка – не могла остановиться. Бомжевала, встретила Кешу. Устроились работать на свалку. Здесь благодать: платят деньги, находим хорошие вещи, так и живем.

От услышанного ребята поежились и больше вопросов не задавали.

Тем временем по городским улицам неслись пожарные машины: горела трехэтажная дача директора рынка.

Дом Зульфии и Радика приютился в зелени на окраине города. Четыре комнаты, кухня, уютная веранда блистали чистотой.