На шум в зал ворвалась Валентина Григорьевна.

– Прекратить!

Но ее никто не слушал.

Директор обратилась к нянечке:

– Наполните ведро холодной водой.

Эльвира Петровна метнулась на кухню, от страха принесла два ведра.

Холодный душ отрезвил драчунов.

Стало тихо.

– Всем ко мне в кабинет, – строго приказала директор.

Мальчишки гурьбой поплелись за ней.

Валентина Григорьевна зловещим голосом спросила:

– Кто зачинщик?

Генка ухмыльнулся, указал на Ромку:

– Он!

Ромка от несправедливого обвинения покраснел, сжал кулаки, но промолчал.

Директор устало произнесла:

– Рома, я делаю тебе замечание. Идите.

Вечером Ромка с братом о чем-то долго шептались. Остальные за ними исподтишка наблюдали. Наконец все легли спать. Раздались тихий храп и сопение.

Ромка махнул рукой. Петька стащил с кровати одеяло, и они направились в угол спальни. Накинули на голову спящего одеяло, сбросили на пол и стали пинать.

Раздался испуганный визг:

– Прекратите, иначе я вас порешу.

Удары посыпались еще жестче. На шум прибежала заспанная дежурная. Она схватила швабру и заорала:

– Вашу мать, тихо, уймитесь.

Братья остановились и сказали Генке:

– Еще раз кого незаслуженно обидишь, пеняй на себя.

– Посмотрим, чья возьмет, – услышали в ответ.

На следующий день Генка шепнул Ромке:

– Валите с братом к забору, вас там ждут.

– Лупцевать? Мы не согласны.

– Нет, с вами поговорят хорошие пацаны.

Дыра в заборе замаскирована ветвями кустарников. Братья, озираясь, юркнули в лаз.

Минут через пять перед ними возникли два взрослых парня. Один, весь в наколках, прохрипел:

– Начнем знакомиться. Я – Волк, а это Рысь.

Ромка осмелел:

– Что-то хвостов не видно.

– Это наши кликухи. Сговоримся – узнаете наши имена.

– Дяденьки, – хныкнул Петька, – мы маленькие, зачем вам дохлятина нужна?

– Таких-то мы и ищем. Слушайте, хотите жить в шоколаде, дружите с нами.

Ромка от страха присел на корточки:

– Убивать научите?

– Нет, пацанята, научим работать. Сговоримся – начнете делать закладки наркоты в нужных местах.

Петька взревел:

– С наркотой? Нам страшно. Слышали, за это могут покалечить. А менты узнают – сгноят в тюрьме.

– Вы под тюрьму не подходите, возраст не тот.

– А че Генку не берете?

– Не вашего ума это. Согласны?

– Можно подумать.

– Валяйте.

Перед сном братья мучительно думали, шептались. Наконец Ромка твердо решил:

– Драпать отсюда надо. Обложили нас, как волков.

Петька покачал головой:

– Не дело. Подохнем на улице. У нас-то дом сгорел.

– Баня цела осталась. Там печка, лежанка. Дров от сгоревших бревен полно. Лафа будет, как-нибудь проживем. Потом что-нибудь придумаем.

– Что?

Ромка почесал затылок:

– Не знаю.

– Я останусь здесь, – твердо решил Петька.

Ночью братья взяли в открытой столовой буханку хлеба, пару луковиц, пачку чая.

Ромка тем же лазом вышел на улицу и направился в сторону дома.

Через несколько часов очутился на знакомой улице. Открыл покосившуюся калитку и обомлел: в бане горел свет. «Мамочка», – мелькнула мысль, и мальчуган рванул на огонек.

Валентина Григорьевна обомлела: сбежал подросток. Она оповестила полицию, начальство и собрала коллектив.

Директор обвела взглядом присутствующих:

– Ваше мнение?

Все молчали.

Наконец взяла слово нянечка Анжела:

– Удивляться нечему. Ребятишки у нас не сахар. Рома, что утек, мальчик сложный. Не понравилось у нас, дал деру.

– Я не об этом. Почему вы – воспитатели, нянечки – наплевательски относитесь к своим обязанностям?

– Мы не успеваем, – продолжила Анжела, – и зарплаты – кот наплакал, ее хватает только на хлеб да макароны. Вот и увольняются, ищут лучшие места. Сами видите – у нас недокомплект.

Вставил слово вахтер Игнат:

– Применишь к пацанам строгость – вечером можно кирпичом по голове схлопотать.

Валентина перебила:

– Преувеличиваете. Подобного не припомню.

– Вы бы посмотрели, как они дерутся. Почище взрослых бандитов, – закончил Игнат.

– Не все ж такие.

– Верно. Их единицы. Но держат остальных в кулаке и страхе.

– Не можем мы их выкинуть на улицу. Терпение, терпение – это в какой-то степени поможет, – вздохнула директор, – вспомните педагога Макаренко. Ему в сто крат хуже было. Под началом Макаренко воспитывались отъявленные бандиты, воры, всякое отрепье.

Валентина устало откинулась на спинку кресла. Ее охватил страх: среди коллектива единомышленников она не видела.

Она вздрогнула от стука в дверь:

– Заходите.

В кабинете появилась Зоя Петровна:

– Здравствуй, Валечка. Слыхивала о ваших приключениях. Моя помощь потребуется?

– Еще как!

Они обнялись.

– Валя, я к тебе по делу.

Женщины выпили по чашке чаю, и Зоя Петровна вытерла слезу:

– Худо мне! Сын с катушек слетел. Играет напропалую. Снова залез в денежную кабалу. Я вызвала брата. Он вахтовик, мастером на нефтяной вышке трудится. Силком моего Димку отправила на Север. Там не с кем играть, и сбежать не сможет. Путь на материк один – самолетом. Я должна тебе много денег.

– Подожду!

– Спасибо! Хочу с тобой работать.

– Кем?

– Что у вас есть?

– Воспитателем пойдете? Мне нужна поддержка, главное – ваши советы.

– Спасибо, девочка! На лучшее я не рассчитывала. С чего начнем?

– Сначала побеседуем с братом Ромы. Думаю, он кое-что знает.

Вскоре Петька робко протиснулся в дверь.

– Проходи, – сказала директор.

Подросток опустил глаза:

– Я пришел, Валентина Григорьевна.

– Печенье будешь?

Петька оживился:

– Можно одну штучку?

Стакан чая и полпачки печенья развязали язык.

– Ромка? Дома его искать нечего. У нас на реке есть пещера. Она расположена среди корней деревьев. Мы лопатами расширили нору, втроем легко вмещаемся, с собой брали соседа Витьку. Там и рыбалили.

– Далеко ваша берлога?

– Не, метрах в трехстах от нашего дома. Но Ромку там не найдете. Думаю, он чесанул в Москву. Там настоящая житуха. Никто не поймает.

– Ясно! Иди, Петя.

Женщины задумались. Решили послать на разведку Илью, мужа Валентины.

Илья с участковым нашли сгоревший дом, спустились к реке. Слева росли кустарники, мощные деревья.

Мужчины раздвинули непослушные ветки, но пещеру не обнаружили.

Участковый вытер пот с лица, заматерился:

– Обманул вас пацан. Выпороть его следует.

– Не горячись, лейтенант. Вот нора.

За толстой корягой, прикрытой ветвями ивы, зияло отверстие.

Первым нырнул туда Илья. Он присвистнул:

– Ну и партизаны!

Участковый посветил фонариком. В углу стоял сколоченный стол из осины, рядом – лежанка. Почти у входа – груда белых кирпичей. Там в свое время жгли костер.

– Хитрецы, – покачал головой лейтенант, – дым выходит на улицу, а в жилище тепло.

– Верно, – подхватил Илья, – но, судя по обстановке, здесь давно не было людей. Видишь, кругом толстый слой пыли.

– Все ясно, разбегаемся, друг, по домам.

Пока они поднимались по насыпи, за ними внимательно наблюдал человек.

Дома Илья сказал жене:

– Можешь не искать больше, видимо, малец действительно укатил в Москву.

Валентина грустно прошептала:

– Мое сердце почему-то прикипело к Ромке.

За окном медленно опускалась темнота.

Ромка рванул дверь, влетел в помещение, споткнулся, упал:

– Ма-ма!

С деревянного топчана поднялся мужчина:

– Не ори! Ты кто?

– Рома!

– А-а, Анфискин отпрыск. Я ейный двоюродный брательник, Федор.

Ромка испуганно попятился: