– Обыкновенная рабочая обстановка.
Женщина повернулась к посетительнице:
– Валя, Валюша, это ты?
Валентина пристально взглянула на женщину:
– Анка, Анюта! Это я, я.
Женщины обнялись.
Анна строго сказала мужу:
– Валя – моя лучшая подруга детства. И я ее приглашаю к нам в гости. Ты замужем?
– Да!
– Приходи с мужем.
Глава, как рыба на суше, глотнул воздух:
– Погорячился, простите.
Валентина улыбнулась.
Глава третья
Ребята голодали уже двое суток. С рынка их прогнал полицейский. Они пытались найти еду в мусорных баках, что стояли возле домов, но бросили эту затею: люди выбрасывали протухшую пищу. Один раз попробовали, Васька чуть не помер: отравился остатками консервов.
Когда стало невмоготу, Ромка решил пробраться в сарай к соседке. Раздвинул доски и обомлел: на него злобно уставилась овчарка. Едва сделал шаг, она зарычала. Пришлось ретироваться.
– Что делать, Ромка? – с тревогой спросил друг.
– Не знаю. Пойду сдаваться в детдом.
– Чушь это. Надо что-нибудь стащить.
У Ромки застрял комок в горле.
– Я не умею и не хочу.
– Выходит, сдыхать будем?
Ромка промямлил:
– У кого и что тащить надо?
– За рекой полно дач. Там чем-нибудь поживимся.
Поздно вечером друзья переплыли реку и ползком двинулись к садовым домикам. На окраине затаились. Васька окинул взглядом сады и прошептал:
– Прошлой зимой я ночевал в одной богатой хибаре. Двинем туда, чем-нибудь да поживимся.
Домик стоял в глубине. Кругом стояла тишина. Друзья подошли к крыльцу. Васька пошарил под половицей, вытащил ключ.
В темноте разглядели силуэт холодильника. Открыли дверку, и оба враз сглотнули слюну. На полках лежали сыр, колбаса, консервы.
– Берем половину, – прошептал Васька, – хозяева здесь клевые, не стоит обижать.
Ребята набили снедью холщовый мешочек и двинулись в обратный путь.
– Тише, – вдруг прохрипел Васька.
Друзья прислушались. Где-то в стороне слышался сдавленный крик девушки и хриплый мужской голос.
– Идем туда! – приказал Васька.
– Боязно что-то!
– Не гундось, вдруг бабу убивают.
Сквозь кусты, вдоль заборов, друзья подползли к одной даче. Рядом стоял автомобиль.
Ромка раздвинул ветви сирени, и ребята увидели, как мужчина срывал с женщины одежду. Одной рукой он прикрывал ей рот и бубнил:
– Замолчи, убью, сука!
Не раздумывая, Васька одним прыжком очутился возле мужика, схватил полено и опустил его на голову. Тот охнул и затих.
Женщина рыдала, а Васька огляделся по сторонам. На крыльце заметил кобуру с оружием. Схватил находку, крикнул:
– Беги отсюда, дура!
Друзья нырнули в соседний переулок, а плачущая женщина поплелась следом.
У пещеры опустились на землю, перевели дух.
– Вась, ты не убил его?
– Вроде нет.
– А кто эта девка?
– На рынке торгует овощами, хорошая, добрая она. Мент все время приставал к ней, видно, обманом приволок на дачу.
– Зачем тебе пистолет?
– Чуточку подрасту – грохну батю.
– Ты очумел?
– Нет. Слушай, братишка. Жили мы в глухой деревушке, я – младший, сестренка Фрося постарше да батя с маткой. Отец у меня лютый. Мать колотил до полусмерти, мне доставалось, а сестренку вот не трогал.
– Он что, выпивал?
– Не то слово. Лопал каждый день.
– А где деньги брал?
– Он работал, да и сейчас работает, сторожем. Картофель воровал на складе, в сельпо грузил и разгружал товар, с ним деньгами расплачивались. Гнал самопал.
– Участковому жаловались?
– Хрен, участковый – его двоюродный брат. Частенько сивуху вместе жрали.
– За что его хочешь грохнуть?
Васька всхлипнул:
– Фроське исполнилось четырнадцать лет, а этот гад по пьяни ее сносильничал. Девка в петлю, мама ее вытащила. Сестра отлежалась, а умом рехнулась.
– И что?
– Всё замяли. Менты об этом даже не узнали. Мамку изверг запугал. Я в отместку воткнул ему в зад нож и сбежал. Вот для чего мне нужен этот пистолет. Подрасту – порешу сволочь.
Ребята долго молчали. Догорел костер. Каждый думал о своем. И светлого в их головах ничего не пробивалось.
Ромка словно очнулся:
– Брат, ты слышал песню о генералах песчаных карьеров?
– Нет! Это кто такие?
– Бродяжки вроде нас.
Ромка запел:
Я начал жить в трущобах городских,
И добрых слов я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.
Голос у Васьки сорвался:
– Хватит, Рома, сердце рвет.
Ромка сжал губы, вытер слезы, улегся на дощатые нары и затих.
Глава четвертая
Чета Яранцевых постаралась на славу: глава города привез шашлыки, Аня приготовила салаты, пожарила картошку, запекла в духовке рыбу.
Валентина Григорьевна чуть ли не с завистью произнесла:
– Встречаете как заморскую делегацию.
Вениамин Семенович прищурился:
– Валя, я перед вами вину заглаживаю. Шучу! Я рад, что вы встретились через года. Правда, Аня?
Та чмокнула мужа в щеку:
– Давно мне так хорошо не было. Мы с Валюшей больше чем подруги.
– Сознавайтесь! – наигранно грозно приказал Вениамин Семенович.
– Валюша, откроем наш секрет?
– Валяй, подруга.
Аня с любовью посмотрела на мужа и закрыла глаза:
– Мы жили на окраине города. Прямо у домов протекала река Увелька. Капризная она. Зимой люто замерзала, весной разливалась, вода полоскалась почти у нашего жилья.
Однажды во время ледохода мы побежали на реку. Льдины громоздились друг на друга, сползали в сторону и плыли вниз по течению. И угораздило меня осторожненько встать на коварный островок льда. В это время по нему ударила более мощная громадина, и я очутилась в воде. Валька заорала, скинула сапожки и сдуру прыгнула в ледяную воду. Нас закрутило, холод сковал тело, и мы заорали благим матом. Увидел весь ужас сосед дядя Боря, он кинулся на подмогу. Нас потянуло к середине реки. Чудом вскарабкались на громадную льдину и понеслись в неизвестность. А дядя Боря прыгнул на мотоцикл и помчался к железнодорожному мосту. На наше счастье, там находились путейцы. Они соорудили из досок подобие люльки на двоих человек, прикрепили веревку и опустили вниз. Через полчаса нас выловили из ледяного плена.
Муж Ани от удивления перестал есть:
– Я этого не знал. Дальше-то что?
– Почти месяц лежали в больнице, вот и весь сказ.
Илья покачал головой:
– Я тоже впервые слышу о вашем развлечении.
Вениамин поднял рюмку:
– За наших милых жен!
Мужчины вышли на балкон покурить, а подруги наперебой продолжали вспоминать детские годы. В комнате появились мужчины. Вениамин шутя спросил:
– Дамы наших сердец, отпустите любимых на часик погулять.
– Это куда ж? – удивилась Аня.
– И у мужчин могут быть свои секреты.
– Разрешаем, идите.
Аня налила подруге вина:
– Я рада. Сколько раз вспоминала тебя, наконец встретились.
Валентина обняла подругу:
– Думаю, это не последняя наша беседа. Да, расскажи о своем муже. У меня от прошлой встречи с ним мурашки по коже и сейчас не проходят.
– Работа его сделала грубоватым. После окончания института мужа направили инженером в совхоз. Развал там был нешуточный: люди пили, воровали, что плохо лежит, прогуливали. Веня крепко взялся за дисциплину. Он спортсмен и начал с грубости: физически бил несунов, прогульщиков, алкашей. Полгода воевал с ними. Приходил домой уставший, злой. Даже во сне матерился. Была у него отдушина – это я. Любил и любит меня крепко. Я лаской ему отвечаю. Приметило мужа начальство. Директором совхоза назначили. Валюш, помнишь, мы в школе учили, что до революции на Руси от непосильного труда и несправедливости стоял стон людской? Так и в нашем совхозе тоже стоял стон. В ужасе жили непутевые, а честных рабочих мой Веня поощрял. Через три года хозяйство стало числиться в районе одним из передовых.
