– Но у нас работает и церковь.
– Верно, Василий Зиновьевич. Только у священнослужителей иная цель. Они проповедуют мораль в церкви. Вышел оттуда человек – и забыл слова, что услышал под куполом. Другое дело у мусульман. Найдите в Чечне, других закавказских республиках детские дома. Их отродясь там не существовало. Родственная, человеческая связь у мусульман крепка. Они никогда не оставят в беде ребенка, который потерял родителей. С любовью берут в свои семьи.
– Зоя Петровна, вы прочитали мне целую лекцию. Аж голова закружилась. Неужели и я такой, как все окружающие?
– Покопайтесь в себе, вы ничем не лучше других, Василий Зиновьевич. Грехов кучу найдете.
Начальник нахмурился, тихо произнес:
– Спасибо за разговор, Зоя Петровна! Идите, отдыхайте. Мы вам бесплатную путевку в дом отдыха выхлопотали. Да, прежде проведите ревизию хозяйства.
Бывший директор детского дома тихо захлопнула дверь, вышла в коридор. На душе муторно, учащенно билось сердце. Она свободна и несвободна. Правильно ли руководила сложным коллективом? Ответа не находила.
Глава третья
Ложечка монотонно позвякивала о край стакана.
Илья, муж Валентины, положил свою широкую ладонь на руку жены:
– Что с тобой? На тебе лица нет.
– Все хорошо.
– Не обманывай.
– Я с головой нырнула в омут.
– И в глубокий?
– Меня назначили директором детского дома, пока исполняющим обязанности.
Илья присвистнул:
– Я знал, что ты безбашенная, но не до такой степени. Там нужен мужик, человек-кувалда, а ты хрупкая бабенка, правда, с крутым характером.
– Илья, мой характер и подойдет для такой должности. Ты не против?
– Я если и против, то ты меня не послушаешь. В путь-дорогу, дерзай, дорогая! Но не забывай, что у нас есть дочь.
Валентина поцеловала мужа:
– Все будет хорошо. Любашке через год в школу, пока ходит в садик, появится проблема – возьму ее с собой.
– Боже упаси! У вас там отъявленные хулиганы.
– Опустись на землю, Илюша, если возьму с собой дочурку, она вольется в группу своих одногодок. Так что на хулиганок девчонки не тянут.
– Прости, не подумал!
Утром Валентина собрала коллектив на планерку. Повара отсутствовали, они готовили пищу, воспитатели пришли все.
Валентина внимательно оглядела присутствующих:
– Меня вы знаете. От того, что я и. о. директора, стало не лучше и не хуже. Одним словом, продолжим работу. Анжела, доложи обстановку.
Воспитатель поежилась:
– Вроде все нормально. ЧП нет. Саша Пискунов по-прежнему писается.
– Сколько ему лет?
– Одиннадцать.
– Возьмите машину, поезжайте к специалистам в детскую больницу. Мальчишку необходимо лечить.
Валентина повернулась к медсестре:
– Ваше мнение о больном?
Медсестра Тоня передернула плечами:
– Это от сильного стресса. Думаю, лечение бесполезно.
– А вы пробовали?
– Руки не доходили. Воспитанников много, почти все чем-то болеют. Приходится оставаться даже после работы.
– Ясно! С мальчиком не медлите. Подлечим, потом отправим отдыхать в санаторий.
– На какие шиши?
– Средства возьмем у спонсоров.
Она не успела закончить фразу. В дверь постучали:
– У нас планерка, – недовольно сказала Валентина.
И осеклась. На пороге стояли двое, мужчина и женщина:
– Мы с ревизией. Вызовите старого директора.
Валентина набрала номер Зои Петровны. Та ответила:
– Какого черта так рано тревожишь?
– У нас проверяющие, требуют вас.
Бывший директор долго молчала, потом со стоном произнесла:
– Крышка мне, Валя. Эти звери обнаружат недостачу. Я брала деньги, но не сумела их вернуть. Погасить сейчас нечем. Мой сынок, оболтус, все проиграл в карты. Ладно, начинайте, через час буду. Формально я еще директор. Валь, не поможешь мне?
– Какая сумма?
Услышав цифру, Валентина чуть подумала, ответила:
– Я посоветуюсь с мужем, что-нибудь придумаем. Вы тяните резину, деньги вложим после обеда.
Илья, выслушав Валентину, засомневался:
– Она отдаст крупную сумму?
– Думаю, отдаст. Зоя Петровна – порядочная женщина.
– Хорошо! Я сниму деньги со счета, привезу.
– Спасибо, дорогой!
Ближе к вечеру бухгалтер открыла кассу, проверяющие начали считать деньги, подводить итоги. Все сошлось до копейки.
Когда подписывали акт, Зоя Петровна радостно пробубнила:
– Все хорошо. Я теперь полностью свободна. Получу трудовую книжку и отправлюсь на пенсию.
Она не заметила, что бухгалтер смотрит на нее осуждающе, а Валентина – с тревогой.
К концу рабочего дня в кабинет Валентины ворвалась испуганная воспитательница:
– Новенький с ума сошел, всех пугает мышью.
– Не шуми. Объясни.
– Вы знаете, к нам поступили двое мальчиков. Один проштрафился, его закрыли в спецкомнате. В ночь хотели выпустить, а он, сорванец, начал всех тыкать живой мышью.
– Откуда она? Мы регулярно травим всякую нечисть.
– Не знаю.
– Идем на место происшествия.
В темной комнате с едва мерцающей лампочкой стоял Ромка и размахивал рукой с серой мышкой.
Женщины боялись подходить. Валентина тихо произнесла:
– Рома, Ромочка, успокойся, я тебя люблю, иди ко мне.
От этих слов Ромка заплакал, представил, что это его мать, сунул мышку в карман, прижался к директору.
– Откуда у тебя звереныш?
Мальчик утер нос, прошептал:
– Она игрушечная, мамка подарила.
И заревел.
Валентина погладила его по голове:
– За что тебя наказали?
Ромка молчал. За него вступился Петька:
– Брат не виноват. Ванька бросил кусок хлеба в Ирку. Хлеб попал в суп, он-то и обрызгал лицо девчонки. Воспитательница подлетела, начала орать. Она стала допытываться, кто схулиганил. Ванька указал на брательника. Воспитатель, злая тетка, хлопнула Ромку по затылку и потащила в темницу.
Валентина обвела строгим взглядом подчиненных:
– Кто из вас?..
Вперед выступила смазливая девушка:
– Ну я.
– Ты, Вера, у нас всего год, а жалоб на тебя поступило много. Утром зайди ко мне в кабинет.
Вера появилась на работе через месяц. Она забрала трудовую книжку и исчезла.
Глава четвертая
Под мерцание ночной лампочки Петьке накинули на голову подушку и начали бить. Группа подростков подходила и по очереди ударяла мальчишку по груди, шее, кто-то на него плевал.
Ромка подскочил к самому злобному и ударил его табуреткой. Тот хлопнул пацана по щеке. Ромка отлетел в сторону.
Генка, так звали главного истязателя, поднял руку:
– Тише, пацаны, хватит.
Все отступили от братьев. Генка снял подушку с головы истязаемого и тихо сказал:
– У нас продажных пацанов нет. Кто ослушается – лупим. Вы, братья, получили чуть-чуть. В следующий раз накажем строже.
Он протянул руку Петьке:
– Вставай, малыш. Ты все понял?
– Да, – шмыгнул носом он.
Ромка бросил в Генку смятую наволочку:
– Я не понял. Тронешь еще раз – проучу.
– Как?
– Узнаешь, Генчок.
Петька повернулся к брату:
– Я не знал, что ты такой храбрец.
Ромка промолчал, хотя в груди кипели злость и обида. Он еще не ведал, что превращается из тихони в звереныша.
Жизнь текла тихо и мирно. Ромка с Петькой учились в школе, иногда дрались с пацанами. Петька поборол страх и зачастую сам задирался. Их начали уважать.
Однажды Ромка сорвался. Генка ударил девочку. Она шла по столовой, поскользнулась и толкнула Генку. Он выматерился и влепил девочке пощечину.
Все притихли, а нянечка Эльвира Петровна отвернулась. Ромка от увиденного потерял дар речи. Как рыба открыл рот, затем выдохнул:
– Эльвира Петровна! Вы почему не защитите Руфию?
– А от кого, я ничего не видела.
Ромка подскочил к Генке и врезал ему между глаз.
Началась драка. На стороне Ромки выступил Петька, а Генку поддержали пятеро ребят.
