На этом решении и остановлюсь. А пока следует быть осмотрительным, чтобы подручные мачехи не придушили меня в темном углу, выдав это потом за результат очередного приступа. Это я убежден в том, что никаких приступов больше не будет, все остальные-то уверены в обратном.

Можно было до самого ужина, от участия в котором отказаться было бы совсем не вежливо, просидеть, запершись в своей комнате. Однако же было в замке еще одно место, посетить которое я был обязан, – семейный склеп Кейлоров. Все это до сих пор было для меня странно и необычно: имея полный доступ к памяти настоящего Тео, я при этом остался самим собой, сохранил свои собственные мысли, мироощущение и жизненный опыт. Так что на самом деле никаких сыновьих чувств я к усопшему не испытывал, однако это не отменяло необходимости отдать ему дань уважения.

Не хотелось, чтобы много народу было в курсе моих перемещений по замку, потому спустился вниз я не по основной, а по так называемой тайной лестнице. Тайной она по неизвестной мне причине называлась испокон веков, но никакой тайны в ее существовании не было – просто запасной выход. Как бы то ни было, пользовались ею не часто, потому неудивительно, что спускался я по ней в полном одиночестве. На мое счастье, на заднем дворе тоже было немноголюдно, так что попасться на глаза можно было только паре служанок, да и то сомнительно, потому как они были заняты своими делами.

Двери в усыпальницу были приоткрыты. Попытка осторожно потянуть одну створку на себя так, чтобы не произвести шума, не увенчалась успехом – старые петли издали душераздирающий скрип. Таиться более не имело смысла, и я ступил под старые своды, скупо освещаемые лучами заходящего солнца сквозь четыре узких оконца. Здесь было бы совсем темно в это время суток, если бы не десяток факелов, горящих в закрепленных по стенам держателях.

Стоящая у нового надгробия женская фигура в темном плаще испуганно обернулась на произведенный мною шум, но, узнав меня, тут же успокоилась.

– Амелия, – я вежливо кивнул головой, подходя к могиле отца.

– Теодор, – так же вежливо ответила женщина.

Она была молода, всего двадцати трех лет от роду, красива: аккуратная фигурка, бледная кожа и тонкие черты лица, пышные золотистые волосы, сейчас уложенные в замысловатую прическу. Если ко всему этому добавить, что она обладала покладистым характером и была достаточно умна, то выбор тера Ивена вполне можно было понять. Он и так тянул со второй женитьбой долгие пятнадцать лет – все никак не мог забыть мать Тео.

Амелию тоже можно было понять: как водится в таких делах, ее согласия вообще никто не спрашивал, родители дали согласие – вот и весь вопрос. Она просто безропотно подчинилась их воле, а дальше уже жила, действуя по ситуации. Так что я, в отличие от настоящего Тео, в своих бедах ее не винил. Правда, сейчас учитывать ее стремление отодвинуть меня от законного наследства придется.

– Скорбишь? – поинтересовался я сухо, всматриваясь в высеченный в камне барельеф с изображением отца.

– Сильнее, чем ты думаешь, – холодно ответила она.

– Однако же чувство скорби не мешает тебе активно управлять замком, – произнес я, как мне казалось, весьма многозначительно, намекая сразу и на ее связь с Симусом, в которой я нисколько не сомневался, и на стремление избавиться от меня как от единственной преграды на пути к единоличному обладанию Кри.

– А разве это запрещено? – Амелия смотрела на меня с вызовом, похоже, нисколько не опасаясь моей возможной реакции. Это сбило меня с толку, поскольку было совершенно непонятно: намеренно ли она пропустила мои намеки мимо ушей или просто не поняла их?

– Нет, если только твои действия не направлены против меня.

– Я не делала ничего предосудительного. Только то, что необходимо для процветания Кри! – после этого заявления она, резко развернувшись, направилась к выходу.

– Отлично! Но можно ведь было просто договориться со мной! – произнес я нарочито громко, чтобы успела расслышать. Знаем мы эти ваши нейтральные фразы двойного назначения. Кто угодно может заявлять, будто действует ради общего блага, просто у всех понимание этого общего блага свое. И то, что хорошо для нее, может быть смертельно для меня.

– А что, кому-то когда-то удавалось договориться с тобой? – женщину так возмутили мои слова, что она передумала немедленно покидать усыпальницу. – Ты никогда никого не слушал, все делал по-своему, и меня возненавидел с самого первого дня моего пребывания в замке! И Филиппа ненавидел так, что мы с Ивеном боялись хоть на мгновение оставить его без присмотра!

– Это все в прошлом! – ошарашенный этим неожиданным напором, поспешил я перебить вошедшую в раж Амелию. – Все изменилось! Вы с Филиппом моя семья, и я никому не дам вас в обиду!

– Что? Что ты сказал? – мачеха, а юридически Амелия являлась для меня именно мачехой, приблизилась, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Это мог сказать кто угодно, только не настоящий Тео! Ты не он, не так ли?

– Чего? – вот от этих слов у меня точно мурашки по коже побежали.

– Твой отец нанимал колдуна. Очень сильного, с самых верхов Магического приказа, за что-то изгнанного из столицы. Тот обещал избавить тебя от недуга путем подселения сущности из другого мира. Обещал, что ты останешься собой, только получишь чужое здоровье. Но Ивен наводил справки, и мы знали, что может вообще ничего не выйти, а может получиться так, что чужая сущность окажется сильнее и Теодор Кейлор исчезнет навсегда, уступив свое тело чужаку.

– Ты этот бред сейчас на ходу придумываешь…

– Ивен хотел проверить сначала на себе, но колдун заявил, что его тело уже слишком сильно пострадало от болезни и шансов на благополучный исход нет. Тогда твой отец пообещал магу триста золотых.

– Триста золотых?! – я с нескрываемым скепсисом усмехнулся. – За эти деньги можно весь Кри купить!

– А колдун так и думал – что Ивен с ним замком расплатится. Но твой отец занял эти деньги под залог имущества.

– Нет-нет-нет! Пожалуйста, не говори, что вы отдали золото колдуну! Потому что со мной ничего необычного не происходило! Ваш отставной великий маг – банальный мошенник! Как отец мог согласиться на такое?

Не хватало еще ко всему прочему узнать, что мое родовое гнездо заложено ростовщикам и при вступлении в наследство я моментально окажусь обладателем баснословного долга! Впрочем, тут же мелькнула другая мысль: может, это просто придуманная история, призванная заставить меня бежать из замка без оглядки? Но зачем? Это ведь не решает проблемы мачехи – уехав, я все равно останусь законным наследником. Не думает же она всерьез, что от нервных переживаний со мной случится приступ, который сведет меня в могилу? Бред полный. Хотя в качестве оправдания моей неожиданной смерти такое объяснение вполне может сгодиться.

– Да уж как я его отговаривала! – горько усмехнулась Амелия. – Было бы ради кого идти на такой риск! Но раз Ивен что-то решил, переубедить его уже было невозможно.

– Повторяю: ко мне никто не приходил и никаких манипуляций не производил. Да я вообще сомневаюсь, что это реально! – уже гораздо более уверенно заявил я. Хотя чем больше она рассказывала, тем полнее становилась картина произошедшего со мной.

– Мы понимали, что проверить колдуна до твоего приезда не получится, – продолжала женщина, – да и вообще результата может не быть. Так что отец подстраховался. Колдун ждал бумаги на замок, но получил кошель с золотом. Правда, далеко уехать с ним не сумел – Симус с солдатами подстерегли его на дороге и отправили к праотцам. Золото вернулось к своим хозяевам с совсем небольшими процентами. И вот теперь выясняется, что колдун таки свое дело сделал. Только результат вышел не таким, как ожидал Ивен, – Тео больше нет!

– Прекрати нести бред! – выделяя интонацией каждое слово, заявил я. – Если ты в чем-то сомневаешься, можешь задать мне любой вопрос из тех, ответ на которые могу знать только я.