— Шантажист. И враль, — усмехнулся Михаил. — Не поверю, что если бы я отказался, у тебя не был предусмотрен другой шанс. Но в остальном ты прав, нет у меня вариантов, если всё, как ты говоришь. Пойду. Только… дай хоть с детьми и женой попрощаться, — Михаил сглотнул внезапно подступившие слёзы. — Можешь ведь?

— Мои возможности ограничены. Но я могу… — рядом со столом появились трёхмерные голограммы детей и жены Михаила. — Ты можешь попрощаться и сказать им всё, чего хочешь. Обещаю, когда время возобновит свой ход, они эти слова пусть не услышат, но ощутят. Но тогда, когда ты шагнёшь через порог… Нет, ты свою прошлую жизнь не забудешь, просто ты сейчас отдашь самое яркое чувство. И про свою семью будешь вспоминать, как будто вы расстались тридцать лет назад.

— Так, может, и лучше… — прошептал Михаил. — А теперь — уйди. Богом прошу, уйди. Дай попрощаться.

Переступая порог комнаты-кабинета, в которой было высказано столь странное предложение, Михаил ожидал чего угодно. Но только не того, что окажется в самой настоящей библиотеке. Огромные дубовые шкафы до потолка, сплошь забитые книгами. На полу — паркет-венге, до блеска натёртый воском. Бронзовые люстры под старину давали мягкий рассеянный свет. И аккуратная деревянная лесенка возле каждого шкафа, чтобы удобно было брать с верхней полки нужную книгу. Следом ещё одна такая же комната. Потом — третья, которая заканчивалась самой обычной межкомнатной дверью.

— Что это? — удивился Михаил.

— Это память. Первая комната — память тела и всего, что я знал на тот момент. Вторая — то, что знал ты в своей первой жизни. Третья — это мои знания, которые я приобрёл. Ты всегда сможешь вернуться сюда, это место существует… Как бы сказать? Вне времени и пространства, это что-то связанное с Инвертором. Да, ты и в реальном мире получишь мою память как свою, все знания и воспоминания на тот момент. Но возможно, тебе понадобится чего-то освежить. Вот, возьми, — альтер-эго взял книгу с полки одного из шкафов первой комнаты и отдал в руки Михаилу.

Это было… странно. Михаил понимал и ощущал, что стоит в загадочной библиотеке. Но одновременно он чувствовал песок, жаркое лето, коня под собой. Пару лет назад на окраине поместья у соснового леса отобрали площадку и построили конный манеж. Опытные всадники тренировались здесь в выездке, чтобы из-за жизни в городе не терять навык. Новички постигали азы верховой езды. Не было недостатка и в зрителях из гостей или обитающих в поместье. Сосны, ставшие в лесу крайними, дарили приятную кружевную тень, защищая от солнца, а гудение мощных стволов и крон перекликалось со скрипом сёдел под наездниками. Михаилу сейчас было не до этого. Он мчался по манежу прямо на ближайший барьер. Страх, что лошадь опять его сбросит — и всё равно он заставил страх отступить. Они будут повторять раз за разом, пока не получится — и пусть кузен ещё раз посмеет обозвать его слабаком!

Михаил оторопело захлопнул книгу. Сразу же всё пропало, хотя тело так и продолжило ощущать напряжение коня, свой страх перед падением и азарт, что он всё-таки взял этот барьер. Интересно… В несколько шагов Михаил оказался в «своей» комнате и взял наугад книгу из ближайшего шкафа.

Он с благоговением наблюдал, как лунный свет, падающий из окна, причудливо танцевал на обнажённой алебастровой коже девушки. Её красота ошеломляла, изящно изгибаясь, она скользнула по кровати рядом с ним, её пальцы легко и возбуждающе пробежали по груди Михаила. Он не мог сопротивляться, а она улыбалась стону, рождённому где-то в его груди, и тому, как отчаянно он выгибался под её искушающими ласками. Свежесть её сладкого дыхания и тепло чувственных губ дразнили, и Михаил потерял всякий разум, дрожа от возбуждения и предвкушения.

Быстрее опрокинуть девушку навзничь, забираясь сверху. Он просто должен это сделать. Руки зарывались в её ангельские локоны, разметавшиеся по подушке, а пальцы крепко сжимали эти кудри, когда она в полутьме спальни шептала что-то своим знойным голосом. Её слова ещё больше разожгли вожделение, кровь вскипела похотью…

Михаил торопливо захлопнул книгу, сунул обратно на полку и с минуту стоял, тяжело дыша и ощущая, как лицо заливает пот. Да уж, а он ведь думал, что эти вот воспоминания о первой в своей жизни любовнице давно стёр и похоронил. О том, как он её боготворил — и как был слеп и не верил, что эта очень красивая, но та ещё шлюшка меняет любовников как перчатки. Пока она в один прекрасный момент просто не пришла на свидание, а потом не прислала фотографию, на которой занималась сексом с другим. Да уж, с этими воспоминаниями надо быть поосторожнее.

Тогда третий зал?

Впрочем, здесь хозяин явно воспользовался какими-то особыми возможностями, так как несколько наугад взятых книг не содержали никаких личных воспоминаний. Специализированные знания наёмника по оружию, по боевым плетениям. Информация по разным криминальным личностям, с которыми Михаилу-два приходилось иметь дело.

— Третий зал пропадёт, как я уйду. Ведь все эти события не случатся, а значит и воспоминаний о них не должно быть. Но исчезнет не сразу. Какое-то время у тебя есть. Я сложил мои воспоминания сюда, потому что возможно они вам пригодятся в день бегства. Вот эти, — Михаил-два показал на один из шкафов сразу возле входа в остальную библиотеку, — тебе обязательно надо будет просмотреть перед вселением. Это знания по оружию и боевым плетениям, в семнадцать лет я их не имел. Но у тебя есть опыт, уверен — ты легко разберёшься.

Михаил взял наугад одну из книг. Ага, особенность стрельбы из винтовки, чем-то напоминающей «мосинку». Однако патрон будет помощнее. Интересно, а с чего местные не додумались до самозарядной магазинной винтовки? Или до автомата? Судя по качеству изготовления деталей — допуски освоят легко, как и массовое производство. Так, понятно. Магия. Сильный маг легко закроется против винтовочной пули. Защиту можно перегрузить, но маг добежит быстрее и спалит стрелка. При том, если обстреливать мага будет сразу много людей, ухлопают даже местного архимага. Баланс… надо бы потом в этом повнимательнее разобраться. Правда, судя по воспоминаниям Михаила-два, наёмники в африканских джунглях, наоборот, предпочитали в первую очередь огнестрел, причём в том числе и сильные маги. Тоже понятно, если бездумно тратить запас маны, в решающий момент рискуешь остаться голым. И восстанавливается мана дольше, чем набрать патронов из обоза. Да и крупных войн, которые и ускоряют военно-инженерную мысль, здесь вроде как не наблюдалось. Надо со всем этим подумать.

— Хорошо. И каков наш план? Ты сказал, что нашёл способ?

— Да. Некоторые идеи и решения лежат на поверхности, ты просто их не видишь, — Михаил-два вздохнул. — Я родился в боярском роде. Такие, как мы имеют колоссальные возможности и привилегии, мы копим силу годами и поколениями. Выше нас лишь император. При этом нельзя сместить правящую династию, как это было в твоём мире, это чревато неприятностями. Все императоры только из династии Рюриков, но можно женить наследника на нужной дочке или навязать цесаревне своего жениха, а потом править из-за спины.

— Сёгунат, — Михаилу тут же пришла в голову ассоциация. — Было в нашей истории, Япония. Там тоже все императоры из одной и той же династии, а вот правили частенько министры и сёгуны. А если император чего-то не то скажет поперёк родни жены, то его и поменять на другого родственника можно.

— Совершенно верно. Единственное незыблемое условие — официальный император должен быть магом. На самом деле деление у нас идёт на простолюдинов и дворянство, бояре лишь первые среди дворян. Причём простолюдин может получить личное дворянство и в теории основать новый дворянский род, но обычно такие роды поглощаются сильными кланами. Хотя и случалось, что создавшие новый род смогли его удержать и стать вровень с прочими дворянскими родами.

Михаил на это ехидно фыркнул:

— Я тут понемногу начал разбираться в твоих воспоминаниях. Учитывая, как твоя семейка вела себя с остальными и репутацию этих Воронцовых, никто нас не примет. Скорее наоборот, обернут ленточкой и подарят за хорошее отношение с победителем.