Михаил сделал шаг в сторону от машины и вызвал орифламу. Едва она появилась в его руках, остальные всё поняли сразу. Маша и близнецы смогли устоять на грани истерики, хотя Михаил по тому, как они застыли столпами, а лица исказила страшная гримаса, понимал, чего творится в душе. Навзрыд, взахлёб заплакала Женя. И страшно, как подраненное животное на одной ноте завыла Аня.

Женю прижали к себе Маша и близняшки — чтобы утешить, и этим удержаться самим. Аню обнял Михаил.

— Зачем? Зачем всё это? Зачем ты меня взял? Они все, все умерли да? — заорала Аня. — Лучше бы я осталась, приехали Воронцовы и меня там убили. Как остальных.

— Не смей! — рявкнул на неё Михаил и встряхнул за плечи. — И думать не смей. И остальные не смейте. Они живы, пока мы про них помним. Да, они погибли — но чтобы жили мы с вами. Пока мы живы — род наш жив. А с ним живы и наши близкие, как душа рода. Они не просто передали мне орифламу.

— Ты знал… — прошептала Маша. — Когда ты к нам пришёл и сказал включить телевизор, ты уже тогда знал.

«Если сейчас и Машка сорвётся — нам точно конец», — подумал Михаил. Потому говорить начал спокойно и размеренно, стараясь вложить побольше веса в свои слова.

— Да. Знал. Под Ярославлем были казармы нашей гвардии, наши смогли отбить первое нападение, но было понятно, что поместье обложили и не вырваться. Зато они знали, что мы далеко, нас обнаружат не сразу. Слышите? Наши родители дрались насмерть, чтобы оттянуть на себя силы врага, но мы успели уйти. Уцелеть, набрать силы. Возродить род. И отомстить. Вы поняли? Если мы сейчас сдадимся, значит, они дрались и погибали зря.

Аня зарыдала, но это было уже к лучшему. Пусть лучше проплачется, чем как за минуту до этого сходит с ума. Маша наоборот, кажется, смогла взять себя в руки. Ну да, её отец занимался клановой гвардией, её часть рода много поколений была военными.

— Миша, ты получил приказ главы клана, план эвакуации и с ним орифламу. Так?

— Да.

— Что нам приказали? Да, я согласна с Мишей. Мы будем драться. И победим. Потому что мы Столешниковы. Миша, ты ведь с самого начала действовал по плану. Что дальше?

— Давай, Миша, — сквозь слёзы поддержала Аня. — Я… Ты прав. Я выдержу, мы — выдержим. Что нам делать?

— Наша задача на данный момент — выйти из-под удара. Род — это не фамилия, а мы с вами. Яна, Юна, ваш отец успел сообщить следующее. Вы от его имени, и мы все вместе с вами прорываемся к Геральдической палате и создаём новый дворянский род — Тёмниковы.

Аня, которую в силу её положения в роде пичкали разными правилами, кодексами и законами куда больше, чем остальных, сообразила мгновенно.

— Императорская защита нового рода. Логично. Остальные нас сдадут, но с Его Величеством даже Воронцовы ссориться не рискнут. Это на сейчас. А дальше?

— Дальше мы спасаем и законсервируем какие можем активы рода, ищем, может быть, уцелел ещё кто-то из наших. Не высовываемся, ни во что не лезем. Закончим учёбу. Дальше… Извините, дальше пока рассказывать не могу. Остальное… Не сейчас. Эта часть послания…

— Только для главы рода, — озвучила за него Маша. — Правильно. Не мучайся Миша, не надо. Мы… мы понимаем, что ты не всё можешь рассказать.

— Это не всё… — тихо сказал Михаил. На него сейчас всей тяжестью навалилось знание будущего: кто именно их преследует. Именно здесь ошибся его альтер-эго. Не утром во время бегства, а именно в Ярославле будет решаться, смогли они обмануть костлявую и уйти по иному пути развития событий — или нет. — Просто так нам к Геральдической палате пройти не дадут. То есть мы успеваем подать заявку и даже зарегистрировать. Нас постараются уничтожить сразу, а потом списать всё на ошибку. Не поняли, не сообразили, не досмотрели. Найдут козла отпущения, на которого всё спишут. Люди, которые должны были нас встретить. Раз их нет вот здесь, на перекрёстке — их уничтожили где-то на подходе. Рассчитывать нам исключительно на себя. Мы должны уничтожить группу преследования. Пока Воронцовы сообразят и перебросят следующую — информацию про новый род уже получат все главы всех семей. Плевать в лицо Его Величеству и Дворянскому собранию империи даже Воронцовы не рискнут.

— Прорвёмся. В труху, в кровавую кашу сотрём, — голос Ани заставил вздрогнуть. В нём пропала страх и истерика, зато слышалось жуткое кровавое безумие. — Ты прав. Мы должны жить, и мы будем жить. Всем им назло. Папа, я тебе обещаю.

— Обещаем, — нестройно прозвучал хор остальных голосов.

Михаилу неожиданно стало спокойно. Да, впереди много трудной и тяжёлой работы и сражений. Но самый трудный бой против себя, против своих слабостей они только что выиграли. С таким же настроением как сейчас они уже шли на штурмы против вдвое более сильного противника — и побеждали. Победят и сейчас.

— Тогда едем. В Ярославле у Воронцовых наверняка есть агентура из простых, но боевиков точно нет. Всех, кого могли, отозвали атаковать наше поместье, эти точно не успеют. Нам же нужно успеть проскочить город, сделать вид, что мы убегаем, и организовать засаду. В лобовую нас уничтожат, но если грамотно всё сделаем, то если не перебьём, то выведем погоню из строя и успеем вернуться раньше, чем перебросят следующую группу.

— Нам нужно оружие. С одним охотничьим ружьём мы много не навоюем, — тут же сказала Маша. — Есть… информация, где его взять?

— Есть информация, кто его сможет нам достать. Я так понимаю, мне передали этот долг на будущее, но придётся этот козырь использовать сейчас.

— Тогда едем, — холодно сказала Аня. — Раньше приедем — лучше подготовимся.

Все разместились, машина тронулась вперёд. В салоне машины повисло тягостное молчание и какое-то ожесточение, говорить и хоть что-то обсуждать никто не хотел. Каждый думал о своём. Михаил же с трудом подавил себе желание спрятаться в Библиотеку и передохнуть. Нельзя, можно слишком привыкнуть к такому вот лёгкому выходу, чуть что брать паузу. А ещё остро хотелось напиться, потому что девочки вроде бы успокоились, но ему экспромт со срочным выдумыванием обоснования своих действий стоил огромного количества сожжённых нервов. Пусть даже теперь девочки последуют за ним без вопросов в огонь и воду. Наверное, не зря говорят, что в последний миг своей жизни ты становишься перед собой честнее. По крайней мере, Михаил-два смог признать, что планировать вдолгую он не умеет совершенно, всю жизнь пытался как лучше — а выходило как всегда. Пусть Господь за честное раскаяние ему простит грехи его, вольные и невольные.

Разработанный прежним Михаилом сценарий спасения был нереализуем. То есть сегодня-то они по-любому спасутся. Командующий преследованием Леонид Воронцов — садист и отморозок, но не полный идиот, идти против императорской воли вот так сразу не рискнёт. Но дальше? В дворянском обществе Михаил и девочки будут никто и звать никак, жалкие остатки могучего клана, и сколько шакалов побежит пинать мёртвого льва? Вдобавок своего унижения — добыча была почти в когтях и сбежала — этот мерзавец им не простит. К сожалению, характер премьер-министра из прошлого варианта будущего Михаил знал слишком хорошо. Леонид Воронцов обязан умереть, а остальной боярский клан Воронцовых оказаться в ситуации, когда при попытке отомстить они будут выглядеть полными беспредельщиками. Да и всякие шакалы поутихнут, когда поймут, что последние Столешниковы готовы драться с яростью загнанных в угол крыс, и безопаснее их не трогать.

План свёрстан был на живую нитку, но просто обязан сработать. Для этого Михаил и сказал про якобы должника рода, чтобы у девочек не возникло лишних вопросов, зачем они едут именно туда. На самом деле этот человек ничего не должен, но если информация Михаила-два верна, предложенную наживку из жадности просто обязан заглотнуть с крючком и леской. А когда сообразит — будет уже поздно.

В другое время, Михаил, скорее всего, воспользовался бы особым статусом рода, так как время играло против них. Включил бы мигалку, гнал вперёд по трассе как сумасшедший, чтобы шарахались и жались к обочине слабонервные автомобили, доверху набитые простолюдинами-пассажирами, а боярская «победа» их лихо обходила их, не снижая скорости. Сейчас привлекать к себе столь яркое внимание было опаснее потери времени, так что пришлось ехать в общем потоке, заодно подделав номера автомобиля. Причём руки буквально зудели вдавить педаль газа в пол, по меркам жителя мегаполиса Российской Федерации из двадцать первого века машин было довольно мало, и тащились они не особо быстро. Любой водитель со стажем из мира Михаила без особого труда мог гнать, вышивая в потоке… Опять же, это начнёт бросаться в глаза не хуже мигалок. Потому сначала пришлось буквально тащиться по довольно неплохой асфальтированной трассе со скоростью максимум километров семьдесят. Ближе к городу скорость вообще упала до сорока — пятидесяти.