Заимствовать. Забирать. Прятать. Замещать.

Где-то тут что-то кроется.

Что делать? Куда бежать? В рощу? Нет, это глупо. Её очень быстро догонят. Нужно ехать… но на чём?

В тот самый момент, когда она задала себе этот вопрос, она увидела стоящий на дальнем краю парковки чёрный мотоцикл. Даже со шлемом. Она побежала, хоть и где-то в глубине, под магией её ноги отзывались болью, а живот разрывался от каждого движения.

Прятать. Таиться. Притворяться.

Ах, вот оно что. Это просто бессознательное желание прятаться заставляло её думать о словах со звуками «ф».

«Я обязательно подумаю об этом потом, а пока что нужно бежать, блин!» – кричала она своему мозгу, который ни на секунду не останавливался в своих размышлениях.

Для того, чтобы угнать мотоцикл ей не нужна магия. К счастью. Мотоцикл заводится по отпечатку пальца, приложенному к ручке газа. Степа, который владел мотоциклом, добавил отпечаток Лотты в список пользователей байком ещё пару лет назад. Лотта время от времени брала железного коня, чтобы прокатиться по городу.

И сейчас она села, надела шлем, приложила палец. Коробку с маркерами сложила в бардачок под сиденьем, перед этим нарисовав на какой-то грязной тряпке сигну, которая защитит её рану в подмышке от заражения и повязав тряпку себе на грудь и подмышку. Секунда и она ударила по газам, чтобы уехать подальше отсюда. Куда-нибудь в безопасное место.

Прямо перед подъездом она увидела машины солдат – две припаркованные машины, похожие на зарубежные военные автомобили, но явно сделанные на местных заводах. Она не разбиралась в марках автомобилей. Ей было плевать. Но вот на что ей было не плевать, это на человека, который направил восмиствольный пулемёт, притороченный к крыше одной из машин, прямо на неё.

«Да чёрт тебя дери! Горите вы все!».

Она выкрутила ручку газа на максимум, но вместо того, чтобы поехать в другую сторону в поисках спасения, чтобы лупоглазый солдат смотрел на её истерзанный заголённый зад в прицел пулемёта, её уставшая больная рука заставила повернуть руль прямо на машину, а скорость, которая была вторым именем мотоцикла, домчала её до машины прежде, чем Лотта успела подумать, что же она такое делает, и прежде, чем первая пуля вывалилась из первого ствола направленного на неё оружия.

Лотта задрала переднее колесо и въехала на крышу машины, наехала прямиком на бошку недоделанного убийцы. Тем самым она точно переломала тому шею. Палец мёртвого солдата успел нажать на курок турели и поток пуль заструился во все стороны, забрасывая пространство вокруг десятками очень быстрых цельнометаллических пчёл. Такая ужалит если ужалит, то только до смерти.

Лотта тем временем улетала в даль на байке.

Так что когда из подъезда вывалились четверо бойцов, одно из которых, обгорелого, они тащили на плечах, Лотта уже была вне досягаемости их оружий.

Пулемётная турель возвещала триумф Лотты ещё несколько минут за её спиной, после чего она скрылась в лабиринтах города, который знала, как свои пять пальцев.

Первым делом Лотта выехала на главную улицу, которая прошивала город насквозь – с одной окраины у «Лесобазы», как называли её район в городе, до района торфянников на юге.

Да вот только она не сможет выбраться из города, если поедет по главной улице. Лотта понимала это достаточно чётко, хоть разум её был в тумане. Да, она не ощущала боль, но крови потеряла уже много. Нужно было срочно думать, куда прятаться.

Улицы были пустынными, – все прятались по подвалам и бомбоубежищам из-за объявленой воздушной тревоги, так что спрятаться от лишних глаз было не сложно.

Лотта завернула в первый замеченный переулок, потом вырулила на улицу-дублёр, затем сделала ещё несколько понятных ей поворотов и уже через несколько минут просто искала укромный двор, в котором можно затаиться.

«Это место будто притягивает меня», – подумала она, заметив дом, разрисованный каким-то орнаментальным муралом. Разноцветное панно было здесь ещё во времена, когда она с друзьями в первый раз пробовала сигареты. Уже тогда непонятные вязи символов на стене этого дома притягивали её. Сейчас и подавно. Она достаточно часто приходила к этому дому, чтобы посмотреть на мурал – найти в нём особые символы, которые возможно превратить в сигны. Вот и сегодня неосознанно приехала именно к нему.

Лотта знала, что эти знаки в былые времена многое значили для предков её народа. Сейчас здесь стоит город, построенный покорителями её народа, она сама себя считает частью народа-победителя, но правда в том, что по крови она другая. До того, как сюда пришла Империя Виттов в пятнадцатом веке, здесь жили племена безобидных фонов, обретших оседлость в незапамятные времена. Именно фоны были её предками. Немногочисленная народность, которую витты переварили.

Никто уже не помнит, что значит эта вязь, которую художник запечатлел на типовой девятиэтажке. «Просто какие-то картинки, которые я видел на одежде моих бабушек и дедушек, когда я жил в деревне», – говорил художник в каком-то интервью. Лотта пыталась раскопать всю возможную информацию об этом орнаменте, но ничего не вышло. Следующим шагом было поехать в ближайшие деревни, выискивая не обвитшенных фонов, пытаясь расспросить их об орнаментах, но приступ агорафобии, панической боязни открытых пространств, мешал Лотте выбраться куда-то дальше города. Здесь были стены домов, подвалы, здесь была её квартира. За городом были лишь поля.

Поэтому Лотта пыталась сама найти в орнаменте ответ, кто она и почему такая, но символические животные и деревья, которые удавалось разглядеть в орнаменте, не давали ей ответа.

Но сегодня, поддавшись интуиции, почти бессознательно, её тело привело её именно сюда. Возможно, здесь она может спрятаться?

Она завернула за угол, заехала во двор. Как и всегда, в этом дворе царила умиротворяющая атмосфера тенистого парка. Да только в тени десятков тополей не прогуливались мамы с колясками, не бегали дети, никто не катался на велосипедах, и на пяти игровых площадках не царил гомон детских игр. Только эхо воздушной тревоги снова и снова отражалось от углов и стен четырёх домов, в которые, как в стенки коробки, упирался двор.

Гул её мотоцикла утонул в шуме сирены и Лотте это было на руку – не хотелось, чтобы кто-то её заметил. Она решила припарковать мотоцикл за микроавтобусом, переделанного в грузовичок, чтобы спрятать его от лишних взглядов. Нужно было зализать раны и всё обдумать. Лишь стоило ей затормозить и выставить ноги, чтобы удержать мотоцикл, она Лотта поняла, что не удержит вес мотоцикла. Он привалился к её изувеченной, ослабшей правой ноге, и Лотта сразу же повалилась на землю вместе с мотоциклом.

Она лежала и на глаза наворачивались слёзы.

«Почему я опять бегу? Мне пришлось убить так много людей, чтобы защитить себя… и после этого я снова убегаю… за что?»

Осторожно Лотта упёрла левую ногу – единственную не искалеченную на данный момент конечность – в седло мотоцикла и осторожно приподняла мотоцикл на несколько сантиметров, чтобы просто вытащить больную ногу. Ей это удалось, но для того, чтобы встать, сил у могущественной ведьмы в рваных трусах уже не было. Она просто лежала на асфальте в бесполезных попытках пожалеть себя.

Вот тебе и избранная невеста Демона Семи Преисподних. Только и может, что валяться и заливать слезами мотоциклетный шлем.

А затем раздались первые взрывы. Вернее, сначала долетели отзвуки запуска ракет, звуки летящих снарядов – всё это с лёгкостью пробивалось сквозь истеричный звук сирены – и лишь за этим где-то неподалёку стали взрываться дома и постройки. Земля, на которой лежала Лотта, задрожала.

Тогда-то ей стало не до жалости к себе, нужно было что-то предпринимать. Для начала нужно разжиться одеждой и ехать в безопасное место. Да только где оно – безопасное место.

С юга или юго-востока (откуда там летят снаряды) в город заходят войска тех, кто называют себя сопротивлением, повстанцами, для «освобождения» города от «фальшивой» власти. Её тошнит от всех этих семантических игр военных и политиков, поэтому она совершенно не собиралась участвовать в процессе передела города, но её вынудили.