– Идём наверх, – отстранённо бросил я и поспешил обратно к лестнице, не желая больше смотреть на маленькую узницу.

Толстуха едва поспевала за мной. Я взбежал по тёмной лестнице очень быстро, а ей такое было не под силу.

Выскочив из пролома в стене я, изобразив дружелюбную улыбку, уселся на своё место за столом. Колдуны смотрели на меня в недоумении.

– Чой-то ты такой довольный? – спросил сгорбленный чернокнижник.

– Это они, господа, – ответил я. – Это те самые зеркала.

– Конечно, те самые, – взволнованно буркнул карлик. – А ты думал, мы тебя за нос водим?

– Ни на минуту не сомневался в вашей честности, друзья мои.

Из пролома появилась запыхавшаяся толстуха, продолжавшая что-то недовольно бурчать себе под нос.

– Ишь какой шустрый. Убёг сразу, как от огня.

Огонь. Это хорошая мысль, дорогуша. Очень хорошая.

– Вы знаете, после такого я готов отведать хоть целый чан вашего фирменного блюда, – произнёс я, глядя прямо на одноглазого. – Вы не против?

– Во даёт, окаянный, – удивилась толстуха, снова усевшись рядом со мной.

– Так что мы решили? Когда следующая встреча? И когда ты принесёшь нам Реггилиум? – сурово спросил одноглазый. В голосе его чувствовалось недоверие. И не зря. У него были все причины не доверять мне. Уж я-то знаю это, как никто другой.

– Можно, я всё-таки перекушу, а потом мы всё обсудим?

Тарелка с похлёбкой стояла недалеко от меня. Поставив перед собой свою сумку, я вынул из неё аккуратный свёрток, в котором обычно возил столовые приборы. Убрав сумку под стол, я развернул свёрток, продемонстрировав колдунам начищенные, сверкающие серебром нож и вилку.

– Там, откуда я родом, предпочитают есть столовыми приборами, – размеренно проговорил я, попеременно смотря на каждого из колдунов. – Я не сильно обижу вас, если воспользуюсь ими и сейчас?

– Ха-ха-ха-ха, – расхохотался карлик, – да ты не от мира сего. Как ты собираешься есть суп ножом и вилкой?

– Это верное замечание. Чтобы есть ваш суп, нужна ложка.

Одноглазый первым понял, к чему я клонил, но было уже поздно. Ловко и молниеносно я развёл руки в стороны. Нож угодил карлику прямо в левый глаз, насквозь пробив его череп. Вилка по самую рукоять вонзилась в глотку толстухи, проткнув все три её подбородка. Захлёбываясь кровью, больше напоминающей тёмно-зелёную жижу, она рухнула на пол. К тому моменту, как карлик завалился рядом с ней, он был уже мёртв.

С бешеным рёвом одноглазый вскочил из-за стола, который я поспешил перевернуть. Магия здесь не работала. Вернее, работала, но не в том объёме, в каком хотелось бы. Колдуны позаботились о том, чтобы заглушить для меня доступ к потокам, но по ходу нашей беседы не заметили, как я сделал то же самое. Первое правило тёмного мага – умей делать контрзаклятия максимально незаметно. Они сами обрекли себя на гибель, показав мне свою сущность. И они точно не знали, что в ближнем бою я также хорош, как и в магии.

Под плащом был сокрыт мой любимый кинжал с зазубренным лезвием из закалённой и зачарованной стали. Он был небольшим, неприметным, но очень удобным и действенным орудием. Одним взмахом я отрубил длиннющую руку безъязыкого еретика, едва он посмел потянуться ко мне. Другим вспорол его тело от живота до самой шеи.

Тем временем чернокнижник судорожно пытался сотворить какое-то заклятие порчи, но выходило это у него крайне неумело. Мне было достаточно двух шагов, чтобы настичь его и подобно заправскому мяснику перерезать поганцу горло.

Одноглазый, как и предполагалось, оказался смышлёнее остальных, и попытался скрыться в проломе в стене. Возможно, где-то там в каменном коридоре был спрятан потаённый выход. Я не мог позволить ему уйти и ринулся следом. Главарь еретиков умер самой трусливой смертью. Я был быстрее и проворнее. Не успел он ещё спуститься по тёмной лестнице вниз, как мой кинжал вонзился ему в спину. Несколько раз провернув его, я был уверен, что покончил с нечестивцем. Но тут он меня удивил.

Я почувствовал сильное жжение и выпустил кинжал из руки. Моё орудие, изъеденное словно кислотой, с глухим стуком упало на каменный пол, а сам колдун обернулся ко мне и, обхватив моё горло цепкими костлявыми руками, попытался укусить меня. Вернее, не укусить, а откусить часть моей плоти. И целился он точно мне в лицо. Приложив максимум усилий, я смог удержать его зловонный рот на расстоянии, а сам, что было мочи, ткнул большим пальцем в его единственный глаз.

Обжигающая кровь снова потекла по моей ладони и дабы не лишиться руки, я убрал её в сторону, но к тому моменту мой одноглазый друг уже стал слепым.

– Тьма не простит тебя! – взвыл он. – Ты умрёшь в мученьях! Она отомстит тебе за своих верных слуг!

– Передавай привет Хозяину чертей, ублюдок, – бросил я и со всей силы ударил голову слепца о каменную стену. Хруст его черепа эхом разнёсся по длинному коридору. Затем тело колдуна безвольно упало на пол.

Пять трупов – вот и весь исход нашей светской беседы в затерянной хижине на краю света. Я чувствовал некое удовлетворение от содеянного. Сегодня я очистил мир от скверны. Простит ли мне это Великая Тьма? Вряд ли. В этом колдун был прав. Волнует ли меня это хоть сколько-нибудь? Очевидно, нет. Зеркала найдены, и теперь ни единая душа на Эйнхроне, не знает о их местоположении. Кроме меня. Меня и той маленькой девочки в дальней камере каземата.

Рука сильно саднила, но теперь, когда магический барьер, созданный еретиками, пал, я не сомневался, что мне удастся привести её в порядок парой-тройкой нехитрых заклинаний.

Сам же я отправился в конец коридора к маленькой узнице, что продолжала смотреть на меня своими невинными глазами.

– Ну как дела, малышка? – спросил я, присев перед ней на корточки.

Вид у меня был неважный, пот тёк со лба ручьями. Но девочка не боялась. Мне даже показалось, что она слегка улыбнулась. Улыбнулась, но не ответила ни слова.

– Ты разговаривать умеешь?

Девочка кивнула, и это уже был добрый знак.

– Всё будет хорошо, слышишь? Плохие дяди и жирная тётя приказали долго жить. А нас с тобой, судя по всему, ждёт небольшое путешествие. Где твои мама и папа знаешь?

Девочка отрицательно помотала головой.

– А откуда ты, помнишь?

Снова отрицательный ответ.

Похоже, она провела в этом подземелье всю свою сознательную жизнь и вряд ли могла хоть что-то поведать о своём прошлом. Но выглядела она довольно смышленой, и я уже тогда знал, как я с ней поступлю. Но для начала нам нужно было выбраться из этой хижины и отвратных дебрей Истргена.

Слева от меня дверь в комнату с демоническими зеркалами все ещё была открыта. Артефакты словно манили меня. Я снова начал слышать какой-то шёпот, и потому поспешил захлопнуть её и закрыть на замок. Благо толстуха оставила ключи в замочной скважине.

Тут же на связке проржавевших ключей, я нашёл и тот, что отпер камеру маленькой узницы. После чего в очередной раз за вечер обомлел. Девочка выбежала наружу и, обхватив меня за ноги, крепко-крепко обняла и явно ещё долго не собиралась отпускать.

– Послушай, так дело не пойдёт, – умилённый происходящим прошептал ей я. – Нам нужно идти, а сейчас это сделать мне крайне затруднительно.

Мы покинули это злополучное место на рассвете. Тела еретиков я сжёг вместе с проклятой хижиной, а дверь в комнату с зеркалами искусно замаскировал магическими барьерами. Я твёрдо решил, что однажды ещё вернусь за ними, но пока зловещим артефактам лучше покоиться нетронутыми. Мне нужно было решить, что делать с девочкой. Путь наш лежал на запад – в Храйхорф…

«…И будет принадлежать мир полностью тому, кто обретёт силу Реггилиума. И получит тот Бог власть безграничную. Другой же должен будет уйти навсегда. Лишь смерть станет достойным уделом проигравшего…»

Из договора Иллариона Иергарха и Валькерия Викента.

112 год по новому летоисчислению.

Весна 3784го года от пришествия Новых Богов…