День обещал быть тёплым и ясным. Дожди, зачастившие последнее время, отступили с неделю назад. Земля уже достаточно прогрелась после не продолжительных зимних заморозков, и большинство логгеров начали подготовку к посевной. Это и понятно, ведь для небольшого восточного государства сельское хозяйство было основой существования.

Чуть меньше, чем сотню лет назад всё было несколько иначе. Княжество Логгерсхорф занимало ведущие позиции среди государств региона и даже могло составить конкуренцию по многим аспектам развития своему северо-западному соседу, самому большому государству в мире – королевству Кримзохх. Логгеры считались одной из ветвей великого хорфского народа, некогда заселявшего огромные территории. Было это в столь далёкие времена, что достоверных сведений о хорфском народе практически не осталось, кроме преданий о его разделении на три ветви.

Когда на их владения напали мор и засуха, и всего за несколько лет плодородные земли превратились в пустыни, хорфцы отправились в другие регионы. Часть ушла на север, часть на запад, а часть на восток. Так появилось три государства: северный Сайберхорф, западный Храйхорф и восточный Логгерсхорф. Сайберхорф граничил с суровыми северными льдами, Храйхорф расположился в гористой местности и имел выход к морю, а Логгерсхорф образовался посреди песчаных районов на берегах озера Лорсхайм. Постепенно связь между братскими народами в силу расстояний ослабевала, и в итоге через несколько сотен лет они совсем перестали отождествлять себя друг с другом, по сути, став самобытными, с собственной культурой и языком.

Но, если Храйхорф и Сайберхорф с тех пор славились единением внутри этноса, то логгеры оказались гораздо воинственнее. Не проходило и десятилетия, чтобы между их городами не возникало военных конфликтов, порой очень даже кровопролитных. Причины всегда были разные, но, в основном, враждовали они из-за главенствующего положения столицы. Слишком много городов претендовали на то, чтобы ей быть, и слишком много кланов выдвигали на княжение своих представителей. Последнее такое столкновение, как раз случившееся чуть менее ста лет назад, и привело к тому, что некогда мощное государство превратилось в конгломерат небольших княжеств, каждое из которых считало себя истинным наследником былого величия.

Саноур для всего остального мира, тем не менее, остался первым среди равных, и если где – то речь заходила о логгерах, то на слуху обычно был именно этот город. Во-первых, потому что до раздела он долгое время был столицей Логгерсхорфа. Во-вторых, он был самым развитым и густонаселённым. В Саноуре проживало без малого тридцать тысяч жителей, а его регулярная армия насчитывала три тысячи воинов. И, в-третьих, князем Саноура был Соломон Форбус – прямой потомок первых князей Логгерсхорфа, который занимал свой трон по праву крови.

Естественно другие поселения логгеров главенство Саноура не признавали, что не особо тревожило его жителей. Несмотря на все невзгоды, сельское хозяйство и торговля были налажены здесь куда лучше, чем у других. Работать приходилось много, но работа приносила прибыль и, в целом можно сказать, что Саноур в сравнении с остальными был городом процветающим.

Солнце над городом поднималось всё выше. Где-то огласил округу молодой петух. В ответ ему послышался нецензурный возглас какого-то земледельца, так сладко дремавшего в своей хижине.

Молодой парень двадцати трёх лет от роду открыл глаза. Он лежал в своей постели в одном из самых роскошных домов в центре Саноура. Только что проснувшись, он зевнул и взглянул в открытое окно. Сквозь развевающиеся на ветру занавески в комнату пробивались тёплые солнечные лучи.

– Отличный денёк, как я погляжу, – произнёс он, вставая с кровати. – Первый солнечный день рождения за последние семь лет.

Витор Нуйо – так его звали – всегда пристально следил за погодой, особенно по весне. Обычно его дни рождения выдавались мрачными и пасмурными, но сегодняшний, похоже, обещал стать исключением.

Внизу послышался какой-то шум.

«Кажется, мне готовят сюрприз», – подумал Витор, надевая штаны. За ними последовала белая рубаха из сукна с узорчатыми рукавами и чёрный камзол. Всё было пошито специально для него лучшими мастерами Саноура при непременном участии его матери. Алисия Нуйо строго следила за тем, как выглядят её дети, и в чём они ходят по улицам. Именно поэтому и Витор и остальные члены семьи всегда были одеты с иголочки.

Витор был довольно рослым и крепко сложенным молодым человеком. Черноволосый, всегда гладковыбритый, с правильными чертами лица, симпатичный, как отмечали девушки из окрестностей, он производил приятное впечатление и обладал авторитетом не только среди сверстников, но и среди людей старшего поколения. И не случайно. Витор имел высокооплачиваемую работу и практически полностью обеспечивал свою большую семью. Он состоял в штате особо приближённых к князю охранников, прекрасно владел оружием и по долгу службы частенько сопровождал торговые караваны через опасные песчаные районы.

Получить работу при дворе князя в столь молодом возрасте (а получил Витор её в семнадцать лет) помогло несчастье. Отец Витора ушёл из жизни шесть лет назад. Хакан Нуйо скоропостижно скончался от редчайшей формы лёгочной инфекции. Местные лекари оказались бессильны. Так обеспечение семьи, в которую входили мать, тётя, два младших брата, две сестры, два двоюродных брата-близнеца и дальняя-предальняя столетняя родственница, целиком взвалилось на плечи старшего мужчины – Витора. Естественно в такой ситуации князь Соломон Форбус не мог не помочь семье своего близкого друга молодости и не устроить к себе на службу его сына.

Вообще, род Форбусов и род Нуйо с давних времён находились в тесных дружеских отношениях. Князь Соломон, будучи ещё только наследником престола, в молодости своей участвовал в обороне Саноура от банд песчаных разбойников, периодически устраивавших набеги на поселения логгеров. Плечом к плечу с ним сражался и Хакан Нуйо. В те времена они были не разлей вода и неоднократно выручали друг друга в сражениях.

Витор открыл дверь своей комнаты и спустился вниз на первый этаж. Он оказался в просторном холле, обставленном мебелью из дерева с элементами дорогой слоновой кости и украшенном декоративными цветами в больших вычурных горшках. Тут было тихо, хотя столовая, где обычно проводились все праздники, была всего в пяти шагах за дверью.

«Где там мой любимый яблочный пирог?» – подумал Витор.

Медленными шажками, стараясь не создавать лишнего шума, он направился к двери в столовую. И в этот момент за ней послышался ужасный звон бьющейся посуды, заставивший Витора подпрыгнуть на месте от неожиданности. Вслед за звоном раздался истошный крик Алисии Нуйо.

– Ты болван, Клейтон! – прокричала она.

Витор поспешил распахнуть дверь. На полу столовой, прямо на любимом его матерью ковре геманнской работы грудой лежали разбитые тарелки с приготовленными к празднику вкусностями. Само собой, вкусности на вид таковыми уже не казались. Поверх всей груды развалившийся на несколько частей, примятый тарелкой с отбивными и перепачканный каким-то соусом, лежал яблочный пирог.

– Чо сразу я? – пробасил обиженный Клейтон – девятнадцатилетний брат Витора, который всё время что-нибудь разбивал из-за своей природной неуклюжести. Он был на полголовы выше Витора, а в плечах шире раза в полтора. Такому громиле сложно было что-нибудь да не задеть.

– Это не я, – спустя мгновение сообщил один из братьев-близнецов.

– И не я, – тут же добавил второй.

Белокурые близнецы Арчебальд и Лессабаль были ещё теми шалопаями шестнадцати лет от роду, и, как правило, если и совершали какие-то проступки, то старались свалить вину на других.

– Мой чудесный ковёр геманнской работы! – причитала Алисия Нуйо, худощавая светловолосая женщина невысокого роста. – Если бы Хакан увидел это, не знаю, что бы он с тобой сделал, Клейтон!

– Но, мам… – жалобно протянул здоровяк, хмуря брови.

Клейтон стоял в стороне у стены и выглядел очень расстроенным. Дальняя родственница, именуемая в семье Бабулей, которой недавно стукнуло сто два года, безразлично сидела в кресле – качалке и смотрела в окно. Все остальные склонились над остатками праздничного стола, наперебой споря и совершенно не слушая друг друга. Никто из них не заметил появление Витора.