С такими словами Насим развернулся было на выход, но его вдруг окликнул не кто иной как толстяк Бургунди:

– Эй, Насим, поговаривают, что ты из этих, ну, которым бабы не нравятся. Хе– хе-хе. Это так?

Насим медленно повернул голову в сторону пьянчуги и смерил его презрительным взглядом, от которого любого здравомыслящего человека пробрала бы дрожь. Насим подобных вещей не прощал никому.

– А что ещё поговаривают в вашем захолустье? – подойдя и облокотившись на стол, спросил вестник. Он смотрел своими карими глазами прямо в глаза Бургунди, и, несмотря на всё выпитое, тому стало не по себе.

– Э-э-э, – невнятно закряхтел пьяница.

– Поговаривают о том, что я выдираю с корнем языки всяким толстозадым ублюдкам, а? – взбесился Насим и, выхватив из-за пояса нож, приставил его точно к кадыку Бургунди.

Двое его дружков повскакивали со стульев, предпочтя не вмешиваться.

– Похоже, добром это не кончится. Эй, Насим, не стоит горячиться. Кажется, старина Бургунди просто немного перебрал, – вступился за выпивоху Крэнстон.

– Я спокоен как глыба, – оскалился в ответ Насим и лишь слегка провёл по шее Бургунди своим ножом.

Тоненькая струйка крови потекла из царапины на шее толстяка. Бургунди от страху повалился под стол. Насим ловким движением убрал нож обратно за пояс и поспешил покинуть трактир.

– Чёрт подери! – Крэнстон раздосадовано ударил кулаком по столу. – Твой друг мне всех посетителей распугает.

– Он мне не друг, – ответил Витор, – Насим первый раз приходит за мной лично. Это что-то значит?

– Только то, что стоит держаться от этого засранца подальше.

– Меня зовёт Форбус. Нужно идти.

Витор выглядел растерянным. И не от того, что произошло (подобные стычки не редкость в Саноуре), а от того, что впервые князь в столь срочном порядке вызывает его к себе. Вероятно, стряслось нечто серьёзное. Витору припомнились слова Бабули, и он занервничал ещё сильнее.

– Будь на чеку, Витор. Не нравится мне всё это.

– Хорошо, Крэнстон. Спасибо.

Быстрым шагом Витор поспешил на выход. Крэнстон озадаченно посмотрел ему вслед. Товарищи Бургунди помогли толстяку снова усесться за стол.

– Похоже, мне нужно ещё выпить, – пробормотал он.

– Пошли отсюда к чёрту! Для вас мой трактир закрыт! – гневно прорычал Крэнстон, глядя на них, и пьяницам стало понятно, что на сегодня веселье окончено.

Когда Витор вышел на улицу, Насим уже скрылся за поворотом. Конь, о котором упомянул вестник, действительно ожидал парня у входа. Витор по-прежнему не понимал к чему такая спешка, но решив не тратить попусту драгоценное время, ловко оседлал скакуна и помчался вслед за Насимом к Ратуше.

Ратуша располагалась на центральной площади города по соседству с княжеским особняком и казначейством. К площади вели пять главных улиц, от которых во все стороны разбегались улочки поменьше. Они не были прямыми, петляли и пересекались, образуя настоящий лабиринт, в котором приезжему нетрудно было заблудиться. Их соединяли проулки и проходы.

Узкие улочки не позволяли скакать во весь опор. То и дело Витору приходилось уворачиваться от встречных телег и пригибать голову, чтобы не влететь в какую-нибудь низко висящую вывеску.

Миновав несколько проулков, словно полосу препятствий, Витор выехал на одну из центральных улиц. Купеческая улица начиналась у Западных Врат и входила в число самых престижных в городе. Здесь располагались резиденции Гильдии купцов и Таможенного союза, а также особняки городской знати.

Для горожан, большинство которых ютились в каменных малоэтажных постройках с соломенными крышами, особняки на Купеческой улице являлись пределом мечтаний. Построенные в разные времена и с разным размахом, эти дома не создавали единого архитектурного ансамбля, а скорее являлись свидетельством непомерного желания их владельцев показать своё финансовое превосходство над соседями. Барельефы, эркеры, арки и ажурные балконы, призванные произвести неизгладимое впечатление, в большинстве своём выглядели безвкусно и довольно нелепо. Впрочем, для Саноура это было в порядке вещей.

Витор приближался к Ратуше. Она представляла собой трёхэтажное сооружение с выступающей квадратной в плане башней главного фасада, вершину которой венчал позолоченный купол сложной формы – наследие былого величия Логгерсхорфа. Здесь принимались законы, решались важные городские вопросы, заседал суд, и в дневное время устраивал аудиенции князь Соломон Форбус.

Витор остановил коня прямо перед входом в Ратушу, где его уже несколько минут ожидал Насим. Вестник вытер тыльной стороной ладони покрытый потом лоб и с издёвкой спросил:

– А ещё помедленнее ты не мог?

– Нет, – ответил Витор, спрыгнув с коня и встав с Насимом вровень. – Мы кого-то ждём?

Насим промолчал. Двое стражников с алебардами, стоявшие у входа, с любопытством наблюдали за пререканиями новоприбывших. Бесцеремонно оттолкнув одного из них, вестник вошёл внутрь.

Витор поклонился им в знак приветствия и решил не отставать. Насим был не в духе, а нагнетать обстановку перед встречей с князем Нуйо не хотел. Всё-таки вестник был не последним человеком при дворе.

Мужчины очутились в помещении, битком забитом суетящимися людьми. Казалось, здесь была собрана вся знать со всех окрестных городов – так много их было. Насим ухватил Витора за рукав и потащил за собой к широкой лестнице, чтобы тот не затерялся в толпе.

– Почему так много народа? – спросил Витор.

– Я думаю, это не твоё дело, Нуйо, – отрезал Насим. – Здесь люди решают важные вопросы, а не прохлаждаются в отличие от тебя.

– Ты как всегда сама вежливость.

– Я тебе не папаша, чтоб подтирать твои сопельки и рассказывать, как жизнь устроена.

– Хвала небесам, что ты мне не папаша, – съязвил Витор в ответ.

Он понимал, к чему клонит вестник. Насим недвусмысленно намекал на то, что Витор оказался на службе у князя во многом благодаря своей фамилии.

Они поднялись на второй этаж и свернули в узкий длинный коридор. Здесь было намного меньше людей. Шум и гвалт остались позади.

– Почему князь Соломон послал тебя за мной? К чему такая спешка?

– Вот у него и спросишь. Я сам не в восторге от рысканий по городу в поисках зарвавшегося мальчишки.

– Рукав отпусти! – Витор недовольно одёрнул руку. То, что говорил Насим, начинало его злить.

Навстречу им спешил княжеский советник в сопровождении мужчины и женщины. Приглядевшись, Витор узнал наследника трона – единственного сына князя – Харолтона Форбуса. Женщиной была его младшая сестра – Анабэль. Склонив голову, Харолтон внимательно слушал рекомендации советника. Лица у всех троих были встревоженные.

Витор попытался поздороваться с ними, но попытка его осталась незамеченной. Не обратив на него внимания, все трое прошли мимо.

– Яханг-Горн – это не лучшее решение! Я ничего не понимаю! К чему всё это? Почему отец не может объяснить всё по-человечески? – донеслись до Витора возмущения Харолтона.

– Это всего на несколько месяцев, пока он не уладит пару вопросов с королём Кримзохха. Вам с Анабэль не о чем беспокоиться, – заверил советник.

«Интересно, о чём это они?» – пронеслась в голове у Витора тревожная мысль.

– Пришли, Нуйо.

Витор и Насим остановились около массивной двери. Дорогу к князю им преградил начальник стражи, смотритель и защитник трона в одном лице – человек по имени Хабир. Он был облачён в латные доспехи и шлем, а правую руку предусмотрительно держал на рукояти меча, спрятанного в ножнах на поясе.

– Господин Форбус заждался, – произнёс он, проведя левой рукой по своей чёрной остроконечной бородке.

– Если бы Нуйо был дома, а не шастал по трактирам спозаранку… – начал было Насим, но Хабир тут же оборвал его реплику:

– Я не желаю вдаваться в подробности. Можешь поведать это князю, если ему будет интересно.

Витор почувствовал, что между стражем и вестником присутствовала некая неприязнь.