Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе мужчину; я никогда бы не смог догадаться, что от счастья и славы безнадёжно дряхлеют сердца, но ведь и ты никогда не смогла бы заняться исследованием страны Галла и понять, увидя луну, что она алмазный щит богини… Паллады».

«От счастья и славы безнадёжно дряхлеют сердца» – это строки из стихотворения «Вижу выцветший флаг над таможней». Следовательно, его датировка «Осень 1913» в 2-томнике А. Ахматовой, Москва, 1997 не верна, стихотворение написано не позднее апреля.

Из письма Ахматовой Лозинскому: «8 августа 1913 г. У меня к Вам большая просьба… Так как экспедиция послана Академией, то самое лучшее, если справляться будут оттуда. Может быть, Вы сможете пойти в Академию и узнать, имеют ли там известия о Коле».

Из книги Веры Лукницкой: «20 сентября вместе с племянником вернулся в Петербург…

С 26 по 30 сдавал в Музей Антропологии и Этнографии привезённые им из Африки предметы и фотографии, многое Музею подарил».

«Спустя много лет отзывы специалистов убедили всех, что коллекция, собранная Гумилевым, имеет огромное научное значение и уступает в Этнографическом музее Академии наук лишь собранию Миклухо-Маклая».

Из воспоминаний Ахматовой: «Путешествия были вообще превыше всего и лекарством от всех недугов… И всё же в них он как будто теряет веру (временно, конечно). Сколько раз он говорил мне о той “золотой двери”, которая должна открыться перед ним где-то в недрах его блужданий, а когда вернулся в 1913 году, признался, что “золотой двери” нет. Это было страшным ударом для него».

Из рассказов Николая Сверчкова в передаче Александры Сверчковой: «Подошли к реке Уэбе. Вместо моста была устроена переправа таким образом: на одном берегу и на противоположном были 2 дерева, между ними был протянут канат, на котором висела корзина. В неё могли поместиться 3 человека и, перебирая канат руками, двигать корзину к берегу. Н.С. очень понравилось такое оригинальное устройство. Заметив, что деревья подгнили или корни расшатались, он начал раскачивать корзину, рискуя ежеминутно упасть в реку, кишащую крокодилами. Действительно, едва они вылезли из корзины, как одно дерево упало, и канат оборвался.

…Для испытания греховности человека служили два больших камня, между которыми был узкий проход. Надо было раздеться догола и пролезть между камнями. Если кто застревал, то умирал в страшных мучениях, и никто не смел протянуть ему руки, никто не смел подать ему кусок хлеба или чашку воды. В этом месте валялось немало черепов и костей. Как ни отговаривал дядю Коля Маленький, он всё-таки рискнул сделать опыт – пролезть между камнями… Это уже не смелость, а какое-то безрассудство! Всё кончилось благополучно…»

Из воспоминаний Ахматовой: Гумилёв «сначала только лечил душу путешествиями и стал настоящим путешественником (13-й год). Всё (и хорошее, и дурное) вышло из этого чувства – и путешествия и донжуанство».

Из книги Павла Лукницкого: «Когда Н.С. уехал в Африку в 13 году, мать Н.С. как-то просила АА разобрать ящик письменного стола. АА, перебирая бумаги, нашла письмо одной из его возлюбленных. Это было для неё неожиданностью: она в первый раз узнала. АА за полгода не написала в Африку Н.С. ни одного письма. Когда Н.С. приехал, она царственным жестом передала письма ему. Он смущённо улыбался. Очень смущённо».

Из книги Веры Лукницкой: «Осенью Гумилёв снял комнату на Васильевском Острове.

Приезжал в Царское лишь по праздникам. Возобновил занятия в университете».

1 апреля 1913 г. Ахматова получила приглашение вступить в «Общество поэтов», организованное поэтом Николаем Недоброво.

Николай Владимирович Недоброво, окончив историко-филологический факультет Петербургского университа, служил в канцелярии Государственной Думы. Был женат на Любови Александровне Ольхиной.

Из воспоминаний Владимира Пяста: «Он был безукоризненно красив… У него была стройная, словно точёная фигурка, – впрочем, вполне достаточного, почти хорошего среднего роста. Лицо, руки – всё гармонировало, как в античных скульптурах.»

Из воспоминаний поэта Александра Кондратьева: «Начиная с красивой и оригинальной, унаследованной им от одной из прабабушек, не то черкесской княжны, не то грузинской царевны, внешности… всё в этом человеке обращало на себя внимание тех, кто хоть раз его видел. Тихий и певучий голос, которым он владел так хорошо, сам по себе уже обладал способностью покорять сердца».

Из воспоминаний Владимира Пяста: «”Общество поэтов”… я окрестил “Ф и з о й” за прочтённую в первых собраниях этого Общества поэму, кажется, Анрепа.

…”Физа” никогда не собиралась на частных квартирах, а всегда нанимала для собраний какой-нибудь небольшой зал, чаще всего “Женского Общества” на Спасской. Рефераты о поэзии всех направлений читались в стенах этого зала. Вход на собрания доступен был всем, и через то много новой публики притягивалось к поэтическим интересам.

…Председателем Общества был [поэт] Е. Г. Лисенков… Товарищ председателя, Н. В. Недоброво, говорил о том, что в лице его осуществляется “личная уния” Общества поэтов с Обществом ревнителей художественного слова…

[На собраниях Общества поэтов] всегда бывала Ахматова».

Когда Гумилев уехал в Африку, Ахматова заболела и на это время переехала к отцу в Петербург на набережную Средней Невки. Там её навестил Недоброво.

Ты пришёл меня утешить, милый,

Самый нежный, самый кроткий…

От подушки приподняться нету силы,

А на окнах частые решётки.

Мёртвой, думал, ты меня застанешь,

И принёс веночек неискусный.

Как улыбкой сердце больно ранишь,

Ласковый, насмешливый и грустный.

Что теперь мне смертное томленье!

Если ты ещё со мной побудешь,

Я у Бога вымолю прощенье

И тебе, и всем, кого ты любишь.

На лето Ахматова, как всегда, уехала в Слепнёво Тверской губернии к сыну.

Покорно мне воображенье

В изображеньи серых глаз.

В моём тверском уединеньи

Я горько вспоминаю Вас…

Из воспоминаний Юлии Сазоновой-Слонимской: «Нам представляется, что в стихах Ахматовой в “Чётках” –

Прекрасных рук счастливый пленник

На левом берегу Невы,

Мой знаменитый современник,

Случилось, как хотели Вы, –

она обращалась к Недоброво. О прекрасных руках жены Недоброво говорилось часто, и это было как бы её особенностью… Н. В. Недоброво мог быть назван пленником по своей обычной покорности жене, которую он полушутя называл “императрицей”…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.