— Хватит болтать, — рядом с нами образовалась дымка, из которой вышел любитель кальянов. — Мне только что сообщили — Имраэхиль и ее армия инфильтраторов вошла в Беркред! Там бойня!

Корделия, так же как и я, изменившаяся в лице, круговым движением разорвала воздух, нарисовав огненный овал.

Сквозь который в ее сторону тут же полетела стрела.

Магичка даже не щелкала пальцами — снаряд разлетелся на куски, не причинив ей вреда.

— Подъем, — приказал я сам себе и обоим Отеллам. — У наших друзей проблемы, а потому вы оба идете с нами.

Сквозь портал выбежал облаченный в облегающую металлическую броню, похожу на вторую кожу, эльф, бросившийся на Корделию с белоснежным клинком в руках.

Но, не сделав и шага, он упал, перерубленный пополам золотистым свечением катаны, которую в своих руках держала невесть как появившаяся рядом Инь Мэй.

— Ненавижу остроухих, — прошипела девушка, на лице которой не было и следа того, что она пережила не так давно.

— Идемте, — приказал я, посмотрев на своих новых спутников и первым шагая в портал.

Брат с сестрой, переглянувшись, молча последовали за своим новым господином, в то время, как рыжеволосая магичка, посмотрела на посла таким пристальным взглядом, что тот испытал явный дискомфорт.

— Чего встал? — голос маленькой женщины звучал приказным, практически на интуитивном уровне заставляющим подчиниться, тоном. — Марш в портал, инициативное дитя!

— Но Практик же не собирался нам помогать! — сказала Инь Мэй. — Почему мы должны…

— Потому что я так сказала, — отрезала рыжая, в чьих глазах взметнулось очень странное и наводящее ужас пламя. — Хотите его помощи — делайте что я сказала, пока ваши души не отправились прямиком в Преисподнюю, где я отыщу самого активного из низших демонов и заставлю его вытворить с вами такое…

Договорить она не успела — все трое новых знакомых уже скрылись в портале.

— Ну, Аггел, я доберусь до твоей интригантской задницы и порву ее на мелкие кусочки, — пробормотала Корделия, когда ее никто уже не мог слышать.

А затем, улыбнувшись, вернула себе выражение лица табуретки с глазами и с хохотом сумасшедшей бросилась в портал.

Когда треск и оранжевая пелена исчезли, рядом с костром появилась черная фигура с узнаваемым силуэтом и внешностью.

Протянув руки к пламени, Бог Изгой погрузил его в черноту с помощью своих чар.

Аналогичную процедуру, не сходя с места, он проделал и со вторым костром.

— Глупые дети, — покачал он головой. — Совсем не заботятся о природе…

С этими словами он растворился в воздухе.

О том, что происходит нечто непоправимое, Ликардия эус тон Дерзен поняла своим нутром.

Резкая боль в животе, перекинувшаяся на центр груди, ощущение холода внутри…

Каждая Вестница Смерти знает эти ощущения.

Превратившись в живое оружие, они не раз и не два испытывали подобные ощущения.

В основном в бою.

Но некоторым довелось прочувствовать все это не только на полях сражений, но и во время ночевок, как сейчас.

Невозможно перепутать эти ощущения с чем-либо иным.

Не после стольких сражений.

Не после того, как ты две тысячи лет была заперта своим сознанием в демоническом клинке, а сейчас изо всех своих сил стремишься прочувствовать каждой клеточкой тела что такое боль или удовольствие.

Не напутай Глеб с заклинанием, не добавь немного магии от себя, она бы так и обратилась в бесчувственную куклу, какой и была прежде.

Но мальчик смог.

Сделал из нее рабыню и слегка поправил заклинание, позволившее ей вновь стать Вестницей.

Ненамного, не настолько, чтобы она стала чем-то ужасным.

Ликардия из раза в раз обдумывала произошедшее и вынуждена была согласиться с тем, что говорила Эллибероут — паренек в самом деле черпает знания и силу отнюдь не из собственной памяти.

Эх, старые добрые времена, когда Практиков было много, каждый из них, стоя на коленях, перед тем как его голова слетала с плеч, бросал какие-нибудь гневные проклятья.

Наивные.

Они даже не сразу сообразили после появления Вестниц Смерти, что их привычная практика — проклинать души — не работала на бездушных же воительницах.

Это потом они уже научились…

А вот Глеб, хоть и мямлил порой, дескать, что он не самый способный, и вообще недоросль в области Магии Теней, сразу наложил рабское плетение на ее тело, не душу.

Мальчик поумнее своих «старших товарищей».

Она почувствовала, как внутри нее хорошо известные ощущения множатся, да еще и становятся более разнообразными, острее, масштабнее, словно проворачиваются...

Впрочем, что значит «словно»?

— Не останавливайся, мой хороший, — томным голосом произнесла она, открывая глаза и смотря на темную фигуру, которая склонилась над ней, совершая хорошо знакомые возвратно-поступательные движения.

Фигура на мгновение замерла.

Доля секунды, которая потребовалась для того, чтобы он смог понять — происходит не то, что он задумал.

Ведь она не должна была пробудиться после тех ощущений, которые он ей доставил.

Ну, обычная женщина и не смогла бы, да.

Фигура дернулась в сторону, но Ликардия была быстрее.

Намного быстрее.

Сверкнули Клинки Погибели, и голова фигуры отделилась от тела точно так же, как и корпус ночного посетителя расстался с тазом.

Туловище распалось на несколько частей, с тихим грохотом рухнув на пол рядом с ее кроватью.

Вестница Смерти непринужденно перевалилась на бок, с грустью заметив, что под ней натекло столько крови, что Люции хватило бы на пару-тройку недель.

Конечно, если б кровь Вестниц не была бы для вампиров сущим ядом.

А вот то, что ей практически перебили хребет, это да, это печально.

Другого такого у нее нет.

Придется немножко полежать, чтобы раны, нанесенные первыми, начали заживать.

— М-м-м-м, — Ликардия замурчала от удовольствия, вынимая из груди и живота прямые мифриловые кинжалы. — Ух ты… Аж пятнадцать лишних дырок во мне проделал… Какой проказник!

Коротким пинком она отправила голову негодяя в стену, отчего та отскочила, изрядно деформировавшись, и попала в ее теперь уже пустые руки.

— Ну надо же, — бездушная графиня предвукушающе облизнула губки, снимая с головы небольшой шлем и трогая заостренные ушки. — Снова эльфы. Надо понимать, гарнизон либо предал, либо уже не совсем жив…

Девушка размяла шею, дожидаясь, когда заживут перебитые мышцы и изорванные на куски органы.

Собственно, ее больше всего интересовало то, что вокруг было так тихо, словно ничего и не происходило.

Маловероятно, что эльф пришел за ней одной.

Больше похоже на то, что…

Она почувствовал спиной опасность и с наслаждением призвала в руки Клинки Погибели, с короткого размаха всаживая их в грудь нового врага.

Второй инфильтратор, решивший было напасть со спины, и поддерживающий полог тишины для первого убийцы, захрипел, обдав ее кровью изо рта, когда проклятое оружие вошло ему в печень и сердце.

Ликардия разнонаправленными движениями кистей провернула оружие в теле, отчего ассасин, выронив свои кинжалы, конвульсионно задергался, нанизанный на клинки, а затем обмяк.

— Две тысячи лет прошло, — припомнила Ликардия, стряхивая труп с оружия и прислушиваясь к звону мечей и множественным крикам, доносящимся снаружи ее комнаты. — А вы так и не изменили такти…

Из ее груди вырвался голубоватый, похожий на воды чистейшего озера, потрескивающий серебристыми молниями, клинок, от которого боль мгновенно заполонила все тело.

— … ку, — упавшим тоном договорила Ликардия, чье тело начало распадаться на хлопья. — Глебу… будет больно…

После чего ее тело бесцеремонно стряхнули на пол комнаты.

Упав, она смогла чуть довернуться в сторону обидчика и увидеть его.

— Надеюсь на это, — произнесла безжалостным тоном стройная фигура с платиновыми волосами, держащая в руке элегантный эльфийский зачарованный клинок. — Пусть познает как можно больше боли, пока я не убью его.