По хитрому взгляду Амелии было очевидно, что она прекрасно понимала почему дверь не открылась сразу, но сегодня дочь перестала внушать былое, и так хрупкое, доверие вовсе, связавшись с недостойным педагогом, так что позволять ей и дальше иметь возможность закрываться на замок стало бы фатальной ошибкой. А выглядеть в глазах других превосходной матерью до сих пор оставалось одной из немногих радостей.

– Я вроде слышала крик. У вас точно всё в порядке? – уточнила в очередной раз нарушительница личного пространства.

– Вполне, Алёна всего лишь вспылила. Ничего страшного с кем не бывает, – мягко произнесла Мария Ивановна.

– Ясно, значит у вас с первого занятия начались проблемы. А я вас предупредила, что голова этого ребёнка не приспособлена для умственной деятельности. Одна надежда, что не дурна, и сможет удачно выйти замуж»

Лицо Амелии светилось от счастья, не прошло и получаса, как оправдались все предостережении, что должно поубавить спеси с горделивой классной руководительницы.

– Хотя о чём я говорю, вряд ли её и замуж возьмут. Кто возьмёт в жёны такую неряху, – взгляд Амелии медленно пробежался по разбросанным вещам, в конце пути задержавшись на раскрытом учебнике английского, – Я тебе сколько раз говорила не разбрасывай вещи. В дом пришёл посторонний человек, тебе не стыдно было приводить Марию Ивановну в свою комнату? После урока нам предстоит разговор, а пока продолжайте занятие. Только попробуй упасть в грязь лицом, твоя учительница занимается с такой бестолковой на добровольной основе, будь добра быть благодарной.

Закончив тираду, женщина покинула помещение, не забыв прикрыть за собой дверь. Грозный голос Амелии, сохранившийся отзвуком в стенах, намекал, что после ухода Марии Ивановны ученице предстоит непростой вечер, а она к тому же и так пребывает в шатком эмоциональном дисбалансе.

– Вы теперь видите, как всё плохо. Я надеялась уехать учиться в колледж в другом городе после школы, получить общагу и больше никогда сюда не возвращаться. В августе мне исполняется восемнадцать, моя мать потеряла бы надо мной всякую власть и мне больше бы не пришлось её терпеть, а теперь всё кончено, и всё из-за этой чёртовой беременности.

Размышляя Мария видела всю безвыходность положения, решение всё никак не появлялось, и тут внезапно снизошло озарение. Алёна не одна, есть тот, кто должен нести последствия вместе с ней. Выпускница упоминала об отце ребёнка вскользь, но это только подтверждает факт его существования.

– Алён, а отец ребёнка, кто он? Ты ему уже рассказала? – тихо спросила учительница.

– Нет, он не поможет. Я не думаю, что ему нужен ребёнок и тем более семья. У нас была связь, которую и отношениями трудно назвать. Мы нуждались друг в друге, не более того.

«Значит она ему не сообщила», – пронеслось в голове Марии Ивановны, что не могло не радовать. Пока этот парень не в курсе есть вероятность, что он не бросит на произвол судьбы девушку с ребёнком.

– Хорошо, ты говоришь он не поможет, но у него есть родители. Может быть они отнесутся к тебе хорошо, – не унималась учительница.

– Я же вам сказала, его родители алкоголики, если они и вспоминают о существование у них сына, то только в те моменты, когда им необходимо принести опохмелиться, – резко отрезала Алёна, но подумав добавила, – Правда у него есть бабушка, она добрая и ласковая, всегда выслушает и даст совет. Но она очень старенькая, живёт скромно, лишнего не позволяет. Пенсию у неё мизерная, приходится трудиться на даче, чтобы прокормиться зимой. Я была у неё дома пару раз, она ко мне хорошо отнеслась, по крайней мере мне так кажется.

Значит не всё потеряно, если этот парень познакомил свою девушку с бабушкой это что-то да значит. Мария Ивановна в очередной раз похвалила себя за умную мысль одновременно почувствовав глубочайшее разочарование. Алёна, не видевшая хорошо отношения к себе, даже не может отличить настоящее добро от притворного, ища везде скрытый коварный подтекст.

– И всё же я настаиваю, чтобы ты рассказала своему … другу, что ждёшь ребёнка. Он тоже принимал в этом участие, и я не позволю ему избежать ответственности. Скажи мне, кто он, – твёрдо произнесла Мария, вознамерившись вправить мозги горе-любовнику.

Вжавшись в стул Алёна начала беспрерывно на нём елозить, стараясь выбрать как поступить. Видно было, что молодая девушка не желала признаваться, надо было её слегка подтолкнуть.

– Понимаю, ты не хочешь подставлять своего друга, но даже если он и не захочет учувствовать в твоей судьбе, ему нужно знать. Если вы до сих пор видитесь, то в любом случае он узнает, не сможешь же ты скрывать живот вечно, – категорично подвела черту учительница и замерла в ожидание.

– Это Серёжа… – робко откликнулась школьница.

– Фролов? – ахнула Мария Ивановна.

Алёна больше ничего не говорила, но здесь и говорить не о чем молчаливым согласием она и так дала понять, что классная руководительница не ошиблась с фамилией. Мария ожидала любое имя, но только не это.

Никаким образом не укладывалось в голове, что именно Фролов, тот самый Фролов, который заискивал пред учителями мог между делом крутить роман с одной из самых красивых учениц класса. До сегодняшнего дня учительница и подумать не могла, что их что-то связывает. Когда он попросил уточнить классную руководительницу состояние Алёны, то она в первый раз узнала об их общении. То, как парень волновался могло натолкнуть на определённые мысли, и всё равно до последнего это не виделось правдой, даже сейчас Мария до конца не верила.

– Я думала Фролов в классе не пользуется популярностью… – потихонечку начала Мария Ивановна.

– Так и есть, но это не значит, что он плохой. Его не любят за излишнее занудство, приверженность правилам. Мне это тоже не нравится, но у него есть причина. Он очень сильно хочет поступить в институт и уехать, в этом мы очень похожи, может поэтому мы и сошлись. Хотя без может, это желание единственное, что нас связывает. Мы не показывали в классе, что встречаемся, потому что не хотели… Нет, только я не хотела огласки. Он же аутсайдер, а я всегда была популярна, я боялась потерять это… – Алёна обречённо вздохнула, – Теперь это не важно. О моей беременности станет известно в любом случае, я и без него стану аутсайдером.

Понятно, что популярность отошла на второй план по сравнению с главным мучающим вопросом, но видно ученице было тяжело сознавать, что беременность принесла разруху во все сферы жизни. Сопричастность с одноклассниками была едва ли не единственная отдушина, что помогала держаться на плаву дома.

– Если хочешь, я сама скажу Фролову, – сквозь сомнения предложила учительница.

– Вы правда сделаете это для меня? Я не смогу сама, просто не смогу. Он звонит и звонит мне уже несколько дней, вот вас направил узнать обо мне. Это делает его очень милым, но одновременно я его ненавижу за то, что он со мной сделал. Это сводит с ума. Понимаете, хоть я его и ненавижу, но не могу сказать. Сложно объяснить, когда я узнала о беременности мой мир рухнул, и я как никто другой понимаю, какого будет ему.

– Ты его любишь? – предпочла спросить Мария, хотя всё было написано на лице незадачливой школьницы.

– Не знаю. Я никого никогда не любила, но если беречь чувство другого человека обозначает любить, то думаю, что да, – скомкано выразилась Алёна

Молодая девушка уже была далеко отсюда, от мира суеты и беспрерывных дел. Предпочтя прекратить разговор, Мария на скорую руку засобиралась, твёрдо убедив себя, что сможет навести порядок в отношениях не до конца взрослых людей. Напоследок разрешив Алёне не приходить в школу до конца недели, учительница ушла, не сумев забыть о том, что, оставляя порог квартиры она больше не в состояние играть роль защитного купола для своей ученицы от жесткости матери.

Возложенное на себя обязательство сильно давило Марию Ивановну. Сотню раз пожалев, что ввязалась, она тщетно старалась придумать, как начать разговор. Первый раз увидев Фролова на следующий день на перемене, учительница не смогла ему поведать, что произошло с Алёной. Серёжа подошёл, едва завидев классную руководительницу, отображая на лице молчаливый вопрос, и всё что сумела выдавить из себя Мария было заверение, что Яковлева вне опасности и придёт на следующей неделе в школу. Удовлетворившись ответом, парень не стал расспрашивать подробности. Дождавшись, когда он окончательно уйдёт из поля зрения, она нырнула в кабинет из гущи учеников, которые сновали мимо по коридору и заперлась на замок. Следующий урок должен был начаться с минуты на минуту, но сейчас учительница нуждалась в передышке как никогда.