Белое, розовое или красное вино; оно приятное, достаточно крепкое и выделяет много углекислого газа, как вина, виноград для которых произрастает на меловых почвах; оно приближается по вкусу, особенно белое, к винам Судака в Крыму. Геленендорф продает мало вина; татарское население, образующее почти подавляющее большинство жителей равнины Карабаха и Елисаветполя, не пьет, а Армяне Елисаветполя слишком скупые, чтобы его покупать; впрочем, они выращивают в самом городе достаточно для своего потребления. Живущие в Елисаветполе Русские всегда предпочитают Кахетинское вино, которое не дороже Елисаветпольского; а везти оное вино в Тифлис стало бы бесполезным по тем же самым причинам: значит, эта отрасль экономики почти ничтожна для колонии.
Даже если бы деревня Геленендорф обладала еще большими наделами, чем у нее есть, и получала бы урожай вдвое больше, чем собирает сейчас, для жителей всегда оставалось бы это скудной отраслью экономики, поскольку все ее соседство, включая Карабах, столь богато природными ресурсами, что конкуренция невозможна в подобных удушающих обстоятельствах.
Но в остальном, несмотря на то, что у деревни нет ничего лишнего для экспорта, однажды в деревне может не хватать хлеба. Поля, в течение первых лет пребывавшие в прекрасном состоянии, уже частично истощены; необходимость производства продуктов питания для потребления в самой деревне вынуждает засевать землю, нуждавшуюся в отдыхе, тогда как ее площадь слишком незначительна, и если это продлится еще несколько лет, то сельским жителям угрожает голод. Стало быть, зерновые культуры не могут быть источником богатства для Геленендорфа.
Являлось бы отличным ресурсом и то, что смогло бы унавозить землю, и его, возможно, хватило бы на это небольшое количество возделываемых земель. Но как необходимо кормить скот, чтобы произвести навоза в достаточной массе, когда все богатство выпасов колонии состоит в засушливой степи?
Скудность кормления еще одна причина, объясняющая малый удой с каждой коровы; пока молоком питается теленок, она его дает почти 1/4 или 1/5 от того, что давала бы швейцарская корова; но в промежутке от 5 до шести месяцев молоко иссякает, пока корова снова не рожает.
Мы видим еще, что производство сыра и масла не может быть ресурсом. Редкий случай, когда жители Елисаветполя покупают немецкое масло; Армяне предпочитают низкокачественное татарское масло, которое в ходу, а Татары не едят того, что произведено христианами. Впрочем, все изготавливаемое в Геленендорфе едва хватает для потребления колонии.
Из только что сказанного мной совершенно очевидно, что торговля скотом никак не может учитываться в доходах деревни. Впрочем, как бороться против цен татарских кочевников, все богатство которых состоит в домашних животных, которых они выращивают для продажи? Они могут уступать их по столь низкой цене, что никто не сумеет извлечь выгоду, занимаясь этой отраслью экономики рядом с ними.
Поселенцы в основном выращивают пшеницу; они засевают рожь, как и ячмень, для производства водки; у них почти нет овса.
Итак, согласно представленной мной картины, необходимо, чтобы деревня Геленендорф нашла бы другие отраслевые источники, другие ветви хозяйственной деятельности, направленные на производство экспортных товаров как для России, так и зарубежья. Благодаря попечению и добрым советам господина Гогенаккера (Hohenacker) колонисты начинают чувствовать данную необходимость. Господин Гогенаккер обеспечил их семенами краппа или марены, с которыми несколько поселенцев провели увенчавшиеся успехом опыты; вот уже второй год всходов, и сила растения радует глаз.
Но это лишь опыт; сколько лет еще пройдет, пока эта культура станет общепринятой; впрочем, она из тех, что требует вящего терпения, и три или четыре года ожидания слишком долгие для того, кто должен жить изо дня в день.
Деревня расширила пространство своих садов; но Елисаветполь столь богат на фрукты, что никогда поселенцы не найдут их исчерпания. То же самое касается и картофеля.
Только сухофрукты могут стать однажды источником процветания для Геленендорфа; в таком случае должно располагать фруктами, составляющими эту торговлю, а до сих пор выращивались лишь обычные фрукты. Господин фон Штевен, филантропия которого не ограничивается одной из сторон Кавказа, от своей щедрости отправил несколько саженцев чернослива для сушки, а также оливковых деревьев. К сожалению, последние погибли; наоборот, чернослив прекрасно прижился; можно надеяться собрать некоторое количество ягод уже в этом 1834 году, ведь эти первые саженцы послужили основой для нескольких других посадок. Стоит уповать, что чернослив обогатит Геленендорф, а имя господина фон Штевена будет благословлено всеми его жителями.
До сих пор культура шелковичных червей не входила в экономический план жителей деревни по очень простой причине: уход, который необходимо обеспечить за этой гусеницей, приходится как раз на то время, когда накапливаются сельские работы, когда возделывание полей, виноградников, садов и сенокосов требует больше всего рук, а у населения деревни еще нет излишков, которые можно было бы использовать в этой отрасли предпринимательства без ущерба для нужд сельского хозяйства.
Индиго не принесло успеха несмотря на попечение господина Гогенаккера. Хлопок с длинным шелком заслуживает того, чтобы его начали выращивать, проведя несколько опытов с большей осторожностью, поскольку до настоящего времени, как я полагаю, все они оказывались бесплодными.
На данный момент положение Геленендорфа очень шаткое: жители вынуждены ограничиваться или отказываться от отраслей сельской экономики, не подходящих для сельской местности или почти не приносящих доходов, чтобы охватить другие отрасли будущего процветания. Подобное не совершается в мгновение ока: известно, с каким трудом крестьянин выходит из своей рутины, внедряя новшества. Впрочем, сколь испытаний, сколь попыток не окажутся безуспешным, прежде чем будет обретен добротный метод возделывания, лучший способ экспорта своих новых продуктов и пр. пр., когда, тем не менее, человек должен существовать.
Невзирая на все сложности, это необходимое изменение осуществилось бы без труда и могло бы рассчитывать на совершенный успех, если бы деревня не оказалась в самом плачевном материальном положении.
Большинство жителей деревни обязаны короне столь значительными суммами, что невозможно в этом состоянии вещей, чтобы они сумели погасить их, даже в лучшем волеизъявлении. Большая часть плательщиков должны больше, чем у них есть. Сумма от 1 000 до 2 000 рублей серебром ужасно велика для простого крестьянина, который едва зарабатывает на самое необходимое. Такое накопление долга происходит не по вине поселенцев. Едва деревня начала процветать и выходить из множественных трудностей, как оказалась разграбленной в течение войны 1826 года Персами, а особенно мятежными Татарами Карабаха, являвшимися наиболее ожесточенными против Русских. Урожай, фрукты, зелень, – все было уничтожено; не оставалось ни одного плуга, ни одного орудия, ни одной двери, ни одного окна, ни одного гвоздя, – все похищено вместе со скотом. Ничего не сохранилось, и жители Геленендорфа, зайдя в деревню, обнаружили лишь свои пустые хаты и голую землю.
Правительство было щедрым, выдав денежные авансы для покупки предметов первой необходимости: поначалу думали, что это подарок, но ничего подобного. Теперь оно потребовало возмещения этих авансов, которые вместе с кредитами, взятыми при основании деревни, ложатся огромным бременем на обездоленных поселенцев. Им давалось три года для погашения долга; но присутствует физическая и моральная невозможность осуществления этого. Присовокупите к несчастьям этих бедолаг чуму, опустошавшую деревню во время войны с Персией и требующую ликвидации большого количества своих последствий. После чумы заразный брюшной тиф унес за месяц жизни 37 жителей деревни, последовавшая за ним холера усугубила страдания колонии.
Число рук значительно уменьшилось, но долг всегда тот же самый: он рос все годы; уныние овладело трудолюбивыми поселенцами, не видевшими конца своим несчастьям. Как хотелось бы, чтобы к ним вернулась решительность в делах. Эти изменения в сельском хозяйстве и предпринимательстве требуют времени, терпения, и не у человека, обессилившего под бременем долга, их нужно искать.
