Поначалу пришедшие восприняли нас с Лулой крайне настороженно. У них прямо-таки в подкорке заложен страх перед эсбэзе, и страх этот на мой взгляд беспочвенный. Никто не станет их ловить и сажать только за то, что они стали вынужденными эмигрантами.

Насколько я успел узнать местные порядки, здесь никому ни до кого нет дела, по крайней мере до тех пор, пока ты никому не мешаешь делать бизнес. А эти подпольщики точно никому не мешают. Пока во всяком случае.

Я могу объяснить эти фантомные страхи только тем, что эти страхи притащены из ада. Наверно там имелись основания опасаться репрессий со стороны силовых структур на том основании, что ты не такой как все. Да уж. Легче убраться из ада, чем убрать ад из себя.

И все же постепенно количество выпитого переходило в качество все более открытого общения. Эмигранты сатанисты раскрепостились и разговорились. Правда, все их восторженные речи сводились к тому, как они в аду гуляли и пили, как они скучают по той разгульной жизни.

Лично я этой узости устремлений совершенно не понимаю. Их смысл существования в аду, судя по рассказам, заключался в том, чтобы пахать днями и неделями, а потом прокутить все заработанное в кабаке.

Но здесь-то, слава богу, не ад. Город богов предоставляет огромный спектр возможностей. Тем более у всех этих бывших демонов и демониц есть магические способности, а значит у них всех есть хранилище веры, как ни странно, вера в ад — это тоже полноценный вид веры. Казалось бы, открывай миры, веди за собой свою паству, стремись к новым вершинам, но… весь базар про бухач в Котлах. Совершенно не понимаю.

Я тоже начал стремительно косеть. Черная водка, изготовленная из черной маны, — это вам не шуточки. Как мог, старался пропускать, но бывшие демоны довольно назойливы. Каждому почему-то хочется выпить вместе со мной. Лулу они тоже умудрились накачать.

Потом кто-то достал чертову дудочку и заиграл бесшабашный напев. Сатанисты пустились в пляс, мне пришлось исполнить пару коленец, хотя плясун из меня никакой. Потом я не заметил, как оказался танцующим с Креосентой. Дудочка теперь играет что-то надрывное и грустное. Бывшие демоны роняют слезы в стаканы с пивом.

— Марк, ты их осуждаешь? — спросила Креосента. Ее глаза блестят пьяным блеском, но пьяной она не выглядит, наверно потому, что я сам пьян.

— Нет, что ты. Осуждать не в моих правилах. Но, если честно, я не понимаю, почему вы торчите в этих тоннелях.

— Я и сама этого не понимаю, — призналась Крео, — Бруто уверяет, что однажды мы вернемся обратно в ад, что князь обязательно вернет себе восьмой круг. Но он говорит это по привычке, лично я устала жить одними воспоминаниями.

— Выходите на поверхность. Необязательно ждать вот так, сидя в пещере. Можно прождать еще семь тысяч лет.

— Или все семьдесят, — добавила Крео, — Я много раз это предлагала. Отец упрям, как черт.

— Отец?

— Бруто мой отец, — пояснила Креосента с грустной улыбкой, — Марк, забери меня наверх. Я больше не могу видеть их морды. Знаешь, во второй половине дня я обычно убегаю поболтать с бесом связным.

— Зачем?

— С ним хоть о чём-то можно поболтать. Он рассказывает хоть что-то новое. А этих… — Крео покосилась на сатанистов, поднимающих очередной тост, — … этих я больше не могу ни видеть, ни слышать.

— Я помогу тебе устроиться наверху, даже не сомневайся, — обещаю Креосенте.

— Спасибо, — она быстро приблизила губы, поцеловала меня и сразу отстранилась, оставив на моих губах след ментоловой прохлады, — Приходи завтра туда, где сидит бес. Я буду там после двух.

— Приду обязательно.

Креосента вернулась на место и больше ко мне не подходила и со мной не заговаривала. Впрочем, я и сам надолго не остался. Сославшись на дела, увел захмелевшую Лулу. Один из сатанистов постоянно делал ей тяжеловесные комплименты и здорово ее этим достал. Она только рада была оттуда убраться.

Когда выбрались из подземки и подошли к дремлющему Гору, тот открыл оба змеиных глаза и заинтересованно принюхался.

— Что пили? — ревниво спросил он.

— Черную водку.

Дракон присвистнул, как закипающий чайник со свистком, выпустив дымную струю.

— Я бы от бочки черной маны не отказался.

— Губу закатай. Бочка черной маны стоит миллион… Давай к Покаплю, он нам с Лулой всю личку заспамил.

Градоначальник встретил нас в компании Дэсфа.

— Вы как? В состоянии? — спросил он с намеком на степень нашей адекватности.

— В состоянии. Попустило уже. Еще бы крепкого кофе и будем в полном порядке.

— Сейчас распоряжусь.

Через несколько минут мы расселись на диванах с чашками бодрящего напитка.

— Что-то узнали? — нетерпеливо спросил зверобог, — На Олимпе за делом кукольной богини следят с повышенным вниманием.

— Пока узнали немного, — беру слово, — Видели еще пятерых сатанистов. Они спят и видят, как бы им вернуться в ад, но если честно, не производят впечатления решительных и дееспособных богов. Попросту говоря, сотрясатели воздуха.

— Но мотивация у них есть? — уточнил Покапль.

— Мотивации с избытком. Кстати, Креосента упоминала вскользь восьмой круг. Не знаете, что она имела ввиду?

— Те тоннели считались восьмым кругом ада, — вместо Покапля пояснил Дэсф, — На восьмой круг как раз попадали всякие бунтари и революционеры. Когда князь тьмы отдал тоннели нам, стало официально считаться, что кругов только семь.

— Спасибо за справку, Дэсф, — Покапль поблагодарил бога смерти и повернулся ко мне, — Я специально позвал Дэсфа, чтобы вместе спланировать спецоперацию. Вы узнали, Марк, куда ходит Креосента?

— Узнал, но спецоперация не потребуется. Креосента сама попросила помочь ей устроиться на поверхности. Похоже, она до сих пор сидит в тоннелях только из-за Бруто, ее отца. Но перспектив давно не видит.

— Так даже лучше, — одобрил Покапль, — Марк, если понадобится какая-то помощь в плане… м-м-м… социализации и устройства Креосенты…

— Спасибо, буду иметь ввиду.

— Если мои услуги не понадобились, то разрешите идти, — Дэсф поднялся с места, — Задачи по прочесыванию тоннелей нам пока никто не снимал?

— Продолжайте искать, Дэсф, — подтвердил Покапль, — На поиски кукольной богини остается все меньше времени. Скоро с Олимпа могут полететь молнии.

— Тогда и мы пойдём, — оставляю на столик чашку.

— Идите, Марк. Как будут новости, сразу сообщайте.

На пути к стоянке я не удержался от комментария.

— Не слабо у Покапля припекает, — говорю Луле, — Вызывает нас каждый день.

— Выборы еще не состоялись, — пояснила Лула, — Вот он и роет землю. Это только кажется, что градоначальника избирает народ зверобожьей фракции. На самом деле без одобрения сверху должности он не получит.

Оказалось, что кофе меня взбодрил ненадолго. Все-таки я еще изрядно пьян. Поскольку Лула как всегда расселась в водительском кресле, я прилег на нижнюю полку и уснул еще до того, как Гор сел на нашей парковке.

Проспал до утра, а проснувшись, словил легкое ощущение дезориентации. Привык просыпаться на верхней полке и не сразу сообразил, где я. Причём Лула по-прежнему сидит в водительском кресле, которое развернула в мою сторону, и попивает кофе.

— Ты не ложилась что ли? — спросил я спросонья хриплым голосом.

— Ложилась, не переживай, — она усмехнулась, — Прекрасно выспалась на верхней полке. Держи кофе.

— Спасибо, — я сел, спустив ноги на пол и принял от Лулы парящую чашку.

— Бар уже забегал, — сообщила Лула.

— Бар?

— Ну да. Он сказал, у вас назначено какое-то профсоюзное совещание. Спрашивал, когда ты будешь в офисе.

— Ах ты, точно. Мы же хотели устроить общее собрание… иду.

— Допей кофе спокойно, — Лула мягко улыбнулась, — Совещание назначено на десять часов. Сейчас девять пятьдесят три.

— Ты права. Успею выпить кофе.

По случаю общего собрания профсоюзных лидеров сорока восьми стоянок Бэк подключил дополнительные пространственные модули нашего, между прочим, производства. Офис увеличился вдвое и превратился в небольшой зрительный зал с небольшой сценой.